Элиф Шафак - Три дочери Евы

– Ты меня ищешь, дорогуша? – усмехнулась она, обнажив ряд желтых прокуренных зубов. – Или ты ищешь Бога?

Пери побледнела и покачала головой, не зная, что ответить. Потом сделала шаг вперед и протянула бродяжке несколько монет, которые давно сжимала в ладони. Пальцы нищенки высунулись из длинного рукава пальто и схватили деньги так стремительно, как ящерица хватает насекомое, сидящее на зеленом листике.

Круто развернувшись, Пери бросилась в сторону своего колледжа. Страх терзал ее душу, и, хотя с каждым шагом расстояние между ней и бродяжкой становилось все больше, она ощущала странное родство с ней и не могла избавиться от этого чувства.

В ту ночь Пери читала допоздна. Если бы она смотрела не в книгу, а в окно, то увидела бы любопытную сцену. Ширин, забывшая ключи от ворот, скинула туфли на высоком каблуке, потом, опираясь на руки своего изрядно набравшегося бойфренда, перелезла через двенадцатифутовую стену, приземлилась на клумбу, испачкав землей белые джинсы, вскочила и принялась стучать в одно из окон первого этажа. При этом она заливалась смехом и напевала какую-то заводную персидскую мелодию.

Оксфорд, 2000 год

В Оксфорде не было недостатка в пабах и кафе, не слишком обременительных для скромного студенческого бюджета, и все же Пери посещала подобные заведения крайне редко. Хотя здесь было не меньше сотни клубов и сообществ, членом которых она могла бы стать, она решила не вступать никуда, даже в Общество феминисток. Надо как можно больше времени уделять учебе, решила она, и отказаться от всего, что отвлекает от занятий. Включая парней. Влюбленность влечет за собой душевное смятение; расставание влечет смятение еще более мощное. На все эти чувства и переживания придется потратить уйму сил, а на обеды, ужины, прогулки, бесконечные ссоры по самым ничтожным поводам и сладостные примирения – уйму времени. Все это очень изматывает. Словом, Пери ни с кем не хотела сближаться, это требовало слишком больших затрат. Она приехала в Оксфорд учиться, а не крутить романы. К дружбе тоже следовало относиться с осторожностью. Как и любовь, она отнимала много времени и претендовала на ее душевный покой. Кандидатов в возможные бойфренды и подруги вокруг было предостаточно, но Пери старательно избегала близких отношений с кем бы то ни было. Жизнь ее проходила под девизом: «Учиться, учиться и еще раз учиться», и с твердостью, неожиданной для столь юной девушки, она не отступала от этого девиза ни на шаг, сжимая себя в тисках железной дисциплины.

В школе она привыкла быть первой ученицей, но здесь, в Оксфорде, ей пришлось с горечью признать, что знаний у нее явно недостаточно. Все, о чем говорилось на лекциях, она понимала без труда. А вот дискуссии и письменные задания на семинарах давались уже сложнее. Она всякий раз мучилась, пытаясь выразить свои мысли на бумаге на языке, который не был для нее родным. Но она не собиралась сдаваться – трудности только подстегивали ее, заставляя двигаться вперед.

Прежде всего, если хочешь чего-нибудь добиться в Оксфорде, следует подтянуть английский, решила она. Как саженцу для роста необходима влага, так и ее мозг нуждается в достаточном запасе слов, чтобы полноценно выражать себя. Она накупила целую кучу цветных стикеров и стала записывать на них новые слова и выражения, которые ей особенно понравились и которые она намеревалась использовать при любой возможности. Схожим образом обычно поступают все иностранцы, в той или иной степени. Так на ее карточках появились слова:

Autotomy: самоампутация части тела, к которой прибегают животные, попавшие в капкан.

Cleft stick (из «Властелина колец» Толкина): попасть в затруднительную ситуацию.

Rantipole (из «Легенды о Сонной Лощине»): неистовый, безрассудный, порой задиристый человек.

В своем первом реферате по политической философии она охарактеризовала турецкую внутреннюю политику словом «rantipole», утверждала, что турецкая политическая система нередко попадает в «cleft stick», после чего неизбежно следует «autotomy», первой жертвой которой становится демократия.

Когда наступила ее очередь читать реферат вслух своему преподавателю, он слушал ее в некотором замешательстве, потом прервал где-то на середине и спросил с легкой иронией:

– Вы уверены, что все это по-английски?

Пери была убита. Пассажи, которые казались ей не только глубокомысленными, но и стилистически безупречными, для носителя языка были полной чушью. Почему иностранцы и англичане по-разному воспринимают одни и те же слова? Тем не менее неудача не расхолодила ее пыл. Она продолжала заучивать мудреные слова, пытаясь постичь тончайшие оттенки их смысла. Она собирала слова, как когда-то в детстве собирала на морском берегу раковины и кораллы, отполированные волнами. Только, в отличие от прекрасных, но мертвых даров моря, слова были полны жизни и движения.

Умение ориентироваться на местности никогда не было сильной стороной Пери, и в первое время, когда она еще только узнавала Оксфорд, она иногда плутала. Во время одной из таких нежданных прогулок она наткнулась на книжный магазин, который назывался «Два вида ума». Когда она вошла внутрь, рассохшиеся половицы доброжелательно скрипнули. Все стены, от пола до потолка, занимали книжные полки; в углу стоял камин, над которым висели старинные гравюры с видами Оксфорда. Винтовая деревянная лестница вела на второй этаж, где находились две небольшие комнатки, набитые тщательно подобранными изданиями, которые отражали личные пристрастия владельцев магазина в философии, психологии, религии и оккультизме. Здесь было очень уютно: фотографии на стенах, на полу мягкие бескаркасные кресла для посетителей, кофемашина, которой можно было пользоваться совершенно бесплатно хоть целый день. Неудивительно, что этот магазин стал одним из ее любимейших мест.

Владельцы, супружеская пара (он пакистанец, она шотландка), очень удивились, узнав, что Пери известно происхождение названия их магазина. Так называлось одно из стихотворений Руми. Прочесть ее наизусть Пери не могла, однако помнила, что один вид ума там сравнивается с примерным учеником, старательно запоминающим книжную премудрость и слова учителя, а другой – с живительным родником, бьющим в человеческом сознании.

– Прекрасно! – воскликнула владелица магазина. – Можете приходить к нам и читать, сколько захотите.

– Да, питайте ваш ум! – подхватил ее муж. – Оба его вида!

Пери воспользовалась приглашением. Она делала себе кофе, всегда бросая монетку в коробочку для добровольных благодарностей, устраивалась в кресле, ставя рядом бумажный стаканчик, и читала, пока у нее не затекали ноги и не начинало ломить спину. А еще она стала завсегдатаем Бодлианской библиотеки. Выбирала отдаленную кабинку, приносила туда внушительную стопку книг, тайком открывала новую упаковку стикеров и погружалась в океан слов.