Элиф Шафак - Три дочери Евы

Той ночью она почти не спала. Ее рассудок, в течение многих лет отягощенный бесчисленными тревогами и страхами, теперь был поглощен одной-единственной мыслью. Мыслью об Азуре, которую она не могла прогнать прочь, несмотря на все усилия. Что произошло минувшим днем? Быть может, профессор открыл темную сторону своего характера, которую до поры до времени скрывал, выжидая подходящего момента для удара? Или же сегодняшнее публичное унижение следует рассматривать как проявление заботы о ее интеллектуальном развитии?

Утром, зайдя в студенческое кафе, она увидела Мону и Бруно, сидевших за одним столиком. На их лицах застыло выражение взаимной неприязни. Для выполнения очередного задания Азур попросил их объединить усилия и провести вечер в библиотеке вместе. «Делитесь идеями, делитесь едой», – напутствовал он. Разумеется, он намеренно хотел сблизить Бруно, не скрывавшего своего враждебного отношения к исламу, с Моной, которая чрезвычайно болезненно относилась ко всем выпадам против ее религии. Увы, план профессора, несмотря на свою, казалось бы, благородную цель привести их к согласию, не сработал. Вынужденное сотрудничество оказалось обоим в тягость.

Пери уже не сомневалась, что на семинарах Азура нет места случайностям. Все до мельчайшей детали было тщательно продумано и подчинено общему замыслу. Каждый студент был всего лишь пешкой в шахматной игре, которую профессор вел с единственным достойным соперником – самим собой. С ролью пешки Пери смириться не могла. Она чувствовала, как в душе ее бушует ярость.

Днем позже Пери обнаружила в своей почтовой ячейке письмо.

Здравствуйте, Пери,

девушка, которая читает Эмили Дикинсон и Омара Хайяма; девушка, которая относится к жизни очень серьезно; девушка, которая никак не может расстаться со своей родной страной и повсюду таскает ее за собой; девушка, которая любит спорить не столько с другими, сколько с собой; девушка, которая подвергает саму себя безжалостной критике; девушка, которая ожидает извинений от Бога и без всякой необходимости извиняется перед другими людьми.

Вероятно, вы считаете меня омерзительным типом и подумываете о том, чтобы бросить семинар. Но если вы сейчас сдадитесь, то никогда не узнаете, насколько справедливы ваши подозрения. Разве поиск Истины не стоит того, чтобы продолжать его в любом случае?

Пери, не сдавайтесь. Помните, всякий, кто отважился «познать себя», обречен на то, чтобы «разрушить себя». Прежде всего мы должны разбить себя на части и потом из осколков сложить новую личность.

Единственное, что имеет значение, – наша собственная вера в то, что мы делаем .

Пери сунула письмо в карман, надела кроссовки и выскочила на улицу. Глубоко вздохнув, она застегнула молнию толстовки до подбородка и побежала. Все ее мышцы ныли, каждый шаг отзывался в суставах мучительной болью, но она все бежала, понемногу набирая темп и вдыхая свежий утренний воздух, пропитанный запахом влажной земли и осенних листьев, бормотала себе под нос ругательства. Самодовольный мерзавец, да кем он себя возомнил? Пусть катится ко всем чертям!

Да, в первый раз в жизни Пери по-настоящему ругалась, и каждое бранное слово жгло ей язык, как перец. И почему только она не употребляла подобных выражений прежде? Это же так здорово – бежать и ругаться одновременно. Успокаивает нервы. Помогает расслабиться.

Стамбул, 2016 год

Появления экстрасенса гости, сидевшие за столом, ожидали в молчании столь напряженном, что оно казалось наэлектризованным. Через открытую дверь доносился звенящий, как хрусталь, голос хозяйки, приветствовавшей долгожданного провидца.

– Где же вы были так долго? Мы вас заждались!

– Пробки! Это сущий кошмар! – ответил высокий, слегка гнусавый мужской голос.

– Да, пробки – проклятие нашего времени, – вздохнула хозяйка. – Входите, дорогой мой. Все наши гости просто умирают от желания познакомиться с вами.

Через несколько секунд экстрасенс вошел в столовую. На нем были темные брюки, белая рубашка и голубой с золотом парчовый камзол из какой-то совсем другой эпохи. Щеки его покрывала густая светлая щетина. Учитывая, как долго он добирался на этот званый обед, она могла отрасти в пути. Маленькие, близко посаженные глаза, худощавое лицо с острым и тонким носом, срезанный подбородок – все это придавало ему сходство с лисой.

– О, как много народу! – воскликнул он. – Если вы все хотите узнать свое будущее, мне придется поселиться здесь надолго.

– Мы будем только рады, – улыбнулась хозяйка.

– Полагаю, узнать свое будущее пожелают лишь дамы, – подал голос хозяин дома, сидевший в отдалении.

По его убеждению, более скучного занятия, чем слушать прогнозы о чужом будущем, трудно было придумать. Собственное будущее он творил сам. И сейчас, предоставив жене право развлекаться всей этой ерундой, он хотел переговорить наедине с управляющим банком.

– Почему бы дамам не перейти на диваны? – предложил он. – Там вам будет удобнее.

Жена его послушно направилась к кожаным диванам, экстрасенс следовал за ней.

Хозяйка подозвала горничную:

– Принесите нашему гостю…

– Горячего чая, – подсказал экстрасенс.

– Чая? О нет! Вы должны выпить чего-нибудь покрепче. Я настаиваю.

– Только после того, как закончу работу, – покачал головой экстрасенс. – А сейчас жидкость в моем стакане должна быть прозрачной, как и мой взгляд.

«Чай вовсе не прозрачный. Как и этот человек», – подумала Пери, слышавшая их разговор.

Пока женщины рассаживались на диванах, мужчины собрались вокруг оригинальной инсталляции, красовавшейся в другом конце комнаты, – скульптурного изображения огромной доисторической рыбы с накрашенными губами, в оттоманской феске с кисточкой. Избавившись от необходимости быть вежливыми, они вовсю дымили сигарами и от души сквернословили. Хозяин подал знак все той же горничной:

– Эвладим [23] Дитя мое (тур.) . , принеси нам коньяк и миндаль.

Пери, вставшая из-за стола вместе со всеми, медлила посреди комнаты. Как и всегда в подобных ситуациях, она чувствовала себя до крайности неуютно. Разделение по половому признаку, неизменное на всех стамбульских приемах, вызывало у нее неприятие. В домах, где хозяева придерживались консервативных традиций, доходило до того, что мужчины и женщины собирались в разных комнатах и не общались весь вечер. Супружеские пары разделялись, едва переступив порог, и воссоединялись лишь после окончания вечеринки.

Даже в либеральных кругах не отказывались от подобной практики. После обеда женщины собирались стайкой, словно им необходимо было посекретничать, и щебетали без умолку, перескакивая с одной темы на другую. Впрочем, список обсуждаемых тем был не так уж велик: дети и школа; витамины, пищевые добавки и низкокалорийные диеты; фитнес, пилатес и йога; светские скандалы и сплетни. Представительницы среднего класса обсуждали знаменитостей так, словно те были их друзьями, а своих друзей – так, словно те были знаменитостями.