Наум Ним - Юби: роман

Угуч заорал, но ни единого звука не пропускала уплотняющаяся тьма… Угуч заорал изо всех сил – разрывая глотку:

– Свет!.. Пусть будет свет!.. Свеееееееееет!..

Это был дикий природный вопль. Наверное, в начале времен какой-то подобный вопль вызвал Большой взрыв. Однако и сейчас небеса и все, что дальше, – все мироздание, ухнувшее вдруг в беспроглядную тьму, вздрогнуло от Угучевого вопля, и он увидел какой-то светлый всплеск в облепившей его тьме… Угуч видел свет… Свет возвращался, и тьма отступала… Угучу было хорошо…

«Что он ему сказал? Что?..»

Йеф и Степаныч тащили носилки с Угучем в медчасть интерната, а Недомерок шел позади и продолжал искать ответы на свои нескончаемые вопросы.

«…Ведь мог же Йеф скинуть все книжки этому бугаю, а тот раз – и приховал в условленном месте. Красиво получается. Все считают этого дебила самым настоящим дебилом, а он вовсе даже пособник… Как ловко они это устроили!.. Вот на рассвете куда, спрашивается, мчался пособник Угучев, сломя голову и сшибая все препятствия?.. Чуть и меня не сшибнул, кстати… Так куда он летел на всех парусах, выскочив из квартиры подозреваемого? А летел и мчался он к утреннему дизелю из Орши, чтобы первым встретить подозреваемого и забрать у него все улики антисоветской деятельности. Забрать и припрятать в месте, которое знают только он и его старший сообщник… Логично?.. Железно! Вот поэтому, когда я встретил подозреваемого, в его пожитках была только колбаса… и Щедрин…»

Именно так все и было. То есть не все, а то, что про Щедрина. Недомерок действительно встретил Йефа на подходе к школе (это и был первый из подарочков, о которых он ранней ранью поведал Угучу), встретил и предложил помочь. Да и кто бы не предложил, видя, как Йеф надрывается, волоча перевязанный крепкой бечевкой внушительный бумажный пакет, сходу наводящий на мысль о стопке книг, и еще более внушительный баул, из которого торчали колбасные поленья (что же еще возить из Москвы, если не эти толстые поленья?).

Так что предложение помощи запарившемуся под поклажей коллеге выглядело совершенно естественно. Йеф с благодарностью протянул ему баул, но физрук запротестовал, благородно ухватывая, что потяжелее – громадный книжный пакет, содержащий, безо всякого сомнения, так много прекрасного: там и книжные улики на ушлого подозреваемого, и благодарности от начальства, и премиальный дополнительный оклад, и отпуск в санатории, и главное – майорские погоны, так долго ускользающие из-за всяких неожиданностей…

Йеф посопротивлялся, поцеплялся за свой пакет, невнятно протестуя: «Ну что вы?», «Ну зачем вам беспокоиться?», «Я уж сам»… Но Недомерок победил. Да и любой бы победил с такими вдохновляющими стимулами…

Как только пакет оказался у него, Недомерок вспомнил о важных и неотложных делах и припустил вперед, изрядно задыхаясь (ноша-то действительно нелегка, но и майорские погоны просто на тьфу не заработаешь… и отпуск в черноморском санатории легкими прогулками не заслужишь – извольте попотеть)… В общем, Недомерок усвистал, крикнув, что принесет все в целости, как только закончит свои срочные дела, – прытко усвистал. Йеф посмеивался и шел следом, слегка, правда, ускорив шаг, потому что Недомерок, обнаружив в пакете полные собрания Достоевского и Салтыкова-Щедрина, может вернуться и претендовать на колбасу, а именно в колбасы-то и были упакованы те самые улики, хоть крошку которых безрезультатно искал Недомерок много месяцев подряд.

Сворачиваем тубусом машинописные сборники – по толщине примерно в колбасный батон, сверху и снизу в ту же скрутку укладываем концы колбасного батона и – попробуй углядеть разницу… Этим примочкам Йефа обучил здешний богушевский знакомец Серега, доставшийся ему наследством от друга, который его, можно сказать, сюда и сманил. Серега знал еще уйму способов прятать от ментов разные улики и некоторыми знаниями щедро поделился с Йефом. (Йефу все эти упрятки были не уликами, а очень важными для жизни книгами – жизнеобразующими, но это уже казусы терминологии, а мы сейчас описываем казусы оперативно-розыскной деятельности.)

Книги (кстати, вполне аккуратно завернутые в пакет, очень похожий на прежний) Недомерок припер, когда Йеф уже рассовал все московские гостинцы по предназначенным им местам.

– Хотите колбаски? – предложил Йеф. – Бутербродик к чаю?

– Спасибо, – отнекнулся Недомерок. – А зачем вам столько книг? Ставить уже некуда, – оглядел набитые полки гость.

– Это все остатки нашей московской библиотеки… Не пропадать же…

– Так вы, гляжу, предполагаете сюда на постоянно – все оттуда вывозите?..

– Как Бог даст…

– У нас говорят: на Бога надейся…

– А у вас – это где?

– В спорте… В советском спорте…

– А вы, простите, по какому виду спорта?.. Когда не учительствуете…

– Мы по стрельбе… Бац-бац! – и готово.

– А я думал, вы бум-бум…

– Нет, мы не бум-бум, а наоборот, бац-бац…

– Значит, ни бум-бум?..

Пикировка становилась все более интересной, но тут в комнату вошла Надежда Сергеевна.

– Вам самим не смешно? – осуждающе обратилась она к Йефу и Недомерку сразу. – Ну точь-в-точь мои пятиклашки…

Надежда Сергеевна работала воспитательницей в пятом. По образованию она была филологом, но филологов в школе оказалось с перебором.

– Так, значит, Щедрина любите? – повернулся на выход Недомерок. – Чтоб страну очерняли, любите?

– Любим, чтобы талантливо написано, – заледенела голосом Надежда Сергеевна. – А вы кого читаете?

– А мы – Шолом-Алейхема, – открыл дверь неприятный гость.

– Вот это правильно, – хлопнул себя по бедру Йеф. – Наш человек. Хотите колбаски?.. Кошерная…

– Надо поговорить, – сказала Надежда Сергеевна, когда они остались наедине, – но так, чтобы Данька не слышал.

Дверь в Йефовом дому была мощная, Надежда Сергеевна говорила тихо, и Недомерок напрасно напрягал слух. Это и хорошо – иначе бы он непременно пополз к шалашовой поляне вынюхивать семейные тайны и горести, а там бы он мог столкнуться с Угучем, и, чем бы это окончилось, никто знать не знает, – вдруг бы Угуч снова решил, что лучше всего Недомерка удушить…

Впервые Леонида Валентиновича обитатели лесного интерната увидели в середине прошлого учебного года – в разгар зимних каникул, а Недомерком он стал даже немного раньше, потому что теть-Оль обогнала его на заснеженной аллее и там же среди выстуженных лип так про себя и окрестила.

– Некий Недомерок в школу пелехае, – сообщила она коллегам на кухне. – Можа и проверяльщик какой – одежка уж больно ладная. Но если и проверяльщик, то все одно не по нашей части, – мудро решила она. – Ни солидности, ни степенности – нет, не по нашей…