Вирджиния Эндрюс - Семена прошлого

– Но ты опять будешь пропадать на работе, и мы снова не увидим тебя, – простонала я.

– Эй, убери-ка эту мрачность с лица. Я буду приезжать домой каждый вечер и постараюсь это делать до темноты.

Он принялся объяснять, что нет необходимости приезжать в университетскую лабораторию раньше десяти, поэтому у нас всегда будет время позавтракать вместе. К тому же теперь не будет вызовов по ночам, и у него будут свободные выходные и оплачиваемый месячный отпуск. Мы сможем вместе посещать конференции, интересные вечера, где станем встречаться с творческими людьми, которых я так ценю…

Он все расписывал преимущества нового образа жизни, стараясь убедить меня принять его решение. И все же я спала той ночью рядом с ним неспокойным, тревожным сном, сожалея о том, что мы приехали в этот дом, полный ужасных воспоминаний, вызвавший в судьбах людей, населявших его, столько трагедий.

Около полуночи, тщетно попытавшись заснуть, я встала и прошла в соседнюю со спальней комнату, чтобы довязать белый пушистый чепчик для младенца. Я яростно вязала, не в силах остановиться, и ощущала в себе сходство со своей матерью: как и она, я никогда не могла успокоиться, пока не доведу начатое до конца.

Послышалось слабое царапанье в дверь, а за ним раздался голос Мелоди: она просила разрешения войти. Я была приятно удивлена:

– Входи, конечно. Я рада, что ты увидела свет у меня под дверью. Я как раз думала о вас с Джори, и, если уж я что-то задумала, я не могу, черт возьми, остановиться.

Она, пошатнувшись, присела на кресло возле меня, и сама неуверенность в ее жестах меня уже насторожила. Она взглянула на мое вязанье и отвела глаза.

– Мне необходимо с кем-то поговорить, Кэти, с кем-то мудрым, как вы.

Какой юной и беззащитной она выглядела – моложе, чем Синди. Я отложила вязанье и обняла ее:

– Поплачь, Мелоди, и расскажи мне все. У тебя есть о чем плакать. Я была груба с тобой, я знаю это и сожалею.

Она положила голову мне на плечо и с облегчением расплакалась.

– Помогите мне, Кэти, пожалуйста, помогите. Я не знаю, что делать. Я все думаю о Джори и о том, как он представляет себе ситуацию, – это ужасно. И еще о том, как неадекватно я веду себя. Я рада, что вы заставили меня поехать к нему, хотя в то время я ненавидела вас за это. Сегодня, когда я приехала одна, он улыбнулся так, будто что-то осознал, будто это много значило для него. Я понимаю: я была глупой и малодушной. И все же… мне каждый раз приходится себя заставлять входить к нему. Я не могу видеть его таким неподвижным, двигающим лишь головой и руками. Я целую его, обнимаю, но как только я принимаюсь говорить о важных вещах, он отворачивается к стене и отказывается отвечать. Кэти… вы можете сказать, что это попытка привыкнуть к своему новому образу, но… я думаю, что он не желает жить – и это моя вина, моя!

Я раскрыла глаза от изумления:

– Твоя вина? Это был несчастный случай, при чем тут ты!

Она начала говорить быстро, на одном дыхании:

– Вы не можете понять! Вы не знаете, отчего мне так тяжело, отчего я так веду себя! Меня преследует моя вина. И все из-за того, что мы в этом проклятом доме! Джори не хотел ребенка. Перед нашей свадьбой он заставил меня пообещать ему, что мы заведем ребенка не ранее чем лет через десять после того, как достигнем расцвета в балете, но я нарушила свое слово и перестала принимать противозачаточное. Мне хотелось завести первенца до тридцати лет. Я решила, что после зачатия Джори уже не захочет аборта. Но когда я рассказала ему, он пришел в ярость! Он потребовал, чтобы я сделала аборт.

– Неужели это правда… – Я была шокирована: оказывается, я не все знала о Джори.

– Не обвиняйте его: это была лишь моя вина. Балет – его мир, – продолжала Мелоди, задыхаясь. – Мне не следовало так поступать. Я оправдалась тем, что забыла. Начиная с первого дня нашей совместной жизни я всегда ощущала, что на первом месте у него балет, а я уже потом. Он никогда не лгал мне, он любит меня. Из-за моей беременности мы отменили свой тур; мы приехали сюда… и вот что из этого вышло! Это несправедливо, Кэти, это несправедливо! Если бы не ребенок, мы сейчас были бы в Лондоне. Он стоял бы на сцене, раскланиваясь, принимая аплодисменты и цветы, он делал бы то, для чего был рожден. Я обманула его, я вызвала этот несчастный случай, и что теперь ему делать, что?! Чем могу я возместить то, что украла у него?

Она дрожала с головы до ног. Что я могла ей ответить? От боли за них обоих я закусила губу. Все, что произошло, было так похоже на нашу с Джулианом судьбу, потому что я косвенно была виновна в его смерти, оставив его, бросив его в Испании, – и это привело к его концу. Я также никогда сознательно не желала причинить вред, лишь делала то, что считала правильным, – точно так же поступила и Мелоди, и это привело к трагедии.

Кто и когда подсчитывает погубленные цветы, когда пропалывает цветник? Я тряхнула головой, стараясь забыть о прошлом и сосредоточиться на настоящем.

– Мелоди, Джори сейчас в таком же шоке, как и ты, даже более, чем ты, и этому есть причины. Ты не должна себя ни в чем винить. Уверяю тебя, он счастлив тем, что ты вынашиваешь ребенка. Множество мужчин протестуют при самой мысли о будущем ребенке, но едва увидят свое творение, как они уже полностью завоеваны этим ребенком. Джори лежит сейчас и думает о вашей судьбе и вашем браке: есть ли у него будущее? Это ему сейчас хуже всего, ведь его постигло несчастье. Он поставлен лицом к лицу со множеством мелких и крупных проблем: он не может сесть, когда ему того хочется; он не может ходить, гулять по траве и даже просто принять самостоятельно ванну. Все, что прежде само собой разумелось, теперь станет для него очень сложным. А представь, каково это для такого подвижного, красивого и гордого человека, как Джори. Он думает, что будет тебе обузой. Это страшный удар по его самолюбию. Но послушай: сегодня днем, когда я навещала его, он сказал мне, что постарается повеселеть и вылезти из депрессии. Он сделает это, будь уверена! И может быть, только потому, что ты приезжаешь к нему и просто сидишь возле его кровати. Каждый раз, навещая его, вновь и вновь уверяй его в своей любви.

Но почему она мягко оттолкнула мои руки и отвернулась? Я смотрела, как она смахивает рукой слезы, сморкается и пытается перестать плакать. Сделав над собой усилие, она вновь заговорила:

– Я не знаю отчего, но у меня бывают по ночам кошмары. Я вскакиваю в испуге, думая, что произошло еще более страшное событие. Все дело в этом доме: в нем что-то зловещее. Когда вы все разъезжаетесь, Барт в своем офисе, Джоэл молится в этой уродливой комнате без мебели, я лежу на кровати и слышу, как весь дом перешептывается сам с собой. Я слышу, будто ветер произносит мое имя. Я слышу, как скрипит за моей дверью пол, вскакиваю и бегу, чтобы посмотреть, кто там, но за дверью никого нет. Может, это плод моего воображения, но ведь и вы, Кэти, иногда слышите что-то нереальное. Может, я схожу с ума? Я правда схожу с ума, Кэти?