Сергей Шикера - Египетское метро

– И вот свет погас. Солнце нашего города померкло. Не зря же мы, чем ближе к концу, тем всё чаще, так неосмотрительно, неосторожно, так глупо называли его Пальмирой. Да еще и южной. Вот с ним и произошло то, что произошло с той, настоящей южной: упадок и запустение. Накликали. Или то было предчувствие?.. Когда-нибудь, через сколько-то лет, мы, может быть, посетим его. Придём кто откуда, покинувшие его в разное время, и будем долго и потеряно, не поднимая друг на друга глаз, ходить среди его давно остывших, осквернённых равнодушием пришельцев камней. Ходить и ходить. А потом сядем и заплачем. – Он на секунду умолк, чтобы перевести прерывистое дыхание. – И будем плакать горько и безутешно. О том, как мы когда-то бросили его умирать…

XXV

Со дня получения задатка (и позорного изгнания с Коблевской) прошло десять дней. Однообразные, пустые, они, каждый по отдельности, тянулись невыносимо долго, а все вместе пролетели, как один миг. За это время Тягин немного отошел. По ту стороны Канавы он побывал лишь дважды, и оба раза старался держаться подальше от Соборной площади, чтобы ненароком не столкнуться с Майей и ее верным лектором. Предосторожность, как выяснилось, оказалась напрасной. Он даже несколько опешил, когда, открыв дверь на звонок, увидел их у своего порога.

Рядом с Майей, приготовившей для него дурашливо-виноватую гримасу, стоял парень в камуфляжном костюме, очевидно тот, из-за которого Тягин сначала был загнан под кровать, а потом выставлен за дверь; за их спинами маячил весёлый лектор.

– Вот, гуляли рядом, решили зайти, – сказала Майя. – Хотели пригласить в гости.

Тягин посторонился. Молодой человек, пропустив спутницу и лектора, протянул руку: «Саша». Он был невысокого, вровень с Майей, роста, с короткой, но густой льняной бородкой и с демонстративно открытым и как бы искусственно подогретым, по случаю, взглядом.

В комнате Саша помог Майе снять блестящую стеганую курточку, нежно освободил от шарфа; лектор тем временем из сумки на плече выставил на стол две бутылки – шампанское и каберне. Было одиннадцать часов утра. Тягин сходил на кухню и принес стакан, две чашки и фужер – всё, что смог собрать. Майя стояла у окна, держась за спинку стула. Излучая снисходительность и негу, она похвалила квартиру и район, отметила близость парка и моря. Говорилось это с несколько отстраненной заученной интонацией экскурсовода или агента по недвижимости, но предназначалось спутнику. Тот кивал, крутил головой, оборачивался на окна и между делом открывал и разливал шампанское. Судя по тому, как Майя привязывала дом Тягина к местности, Саша был в городе недавним гостем. Притихший лектор тоже вертел головой и отпускал короткие растерянные улыбочки. А Тягина так и подмывало обратиться к Майе: ты чего пришла? показать мне своего бравого хахаля? Наконец Саша поставил бутылку и сел бок о бок с Майей. Одной рукой он по-хозяйски обнял её за плечи, другой поднял стакан. Кого-то он напоминал. То ли Тягин его где-то видел, то ли пятнистый зелено-коричневый наряд, обобщая, делал его похожим сразу на всех, кто в таком же виде бродил по городу. Выпили за встречу.

– А где жить теперь будете? – спросил Саша.

– Я уезжать собираюсь. До отъезда буду жить у приятеля. Перекантуюсь как-нибудь.

– Надолго уезжаете?

– Как получится.

С недоверчивой усмешкой в небольших подвижных глазах Саша глядел на Тягина поверх стакана.

Долго ломать голову над целью их визита Тягину не пришлось. Только-только заговоривший, начавший очень издалека Саша еще и не приблизился к теме, а Тягин уже понял, зачем они пришли. «Ясно. Явились посмотреть и оценить, каких примерно денег я жду. И он меня сейчас попытается обуть. Мило». Тягину стало даже весело. Наклонив в ладони пузатую бутылку, он, улыбаясь, разглядывал этикетку: 0,7л, алкоголь 9,5–13%, виноград сорта каберне-совиньон, приятный ягодный вкус придает вину легкости… После многословной подводки Саша наконец перешел к сути: Майе надо работать на себя и открывать свой салон. Время от времени Тягин размеренно кивал, но утомительные подробности, которые перед ним разворачивал гость (проценты какие-то…), пропускал мимо ушей. Кстати, язык у парня был подвешен неплохо, вот только грубая громкая речь, как будто заполнявшая собой весь объем помещения, выдавала в нем уроженца маленького городка, а то и села. Выслушав Сашу, Тягин одобрил их планы, но, обращаясь к Майе, сказал, что никаких свободных денег у него и близко не предвидится. Одна только квартира в Москве, а он собирается снимать что-нибудь поприличней, влетит ему в копеечку, а еще давно чаемая поездка на Сардинию в конце апреля – начале мая. Ну и кое-что по мелочам. Так что: увы. Саша сгоряча, кажется, решил, что Тягин что-то не понял и пустился объяснять по второму кругу (всё честно, расписка, опять какие-то проценты). Согласно кивая, Тягин с докторским терпением выслушал то же еще раз и завёл сначала: квартира, Сардиния, текущие расходы… На этот раз Саша слушал его с неловкой кривой улыбкой. Утешительно протянутую Майей руку отбросил. «Экая простота», – подумал Тягин.

– С радостью, но – никак, – вздохнув, заключил он.

Саша усмехнулся:

– Я ей сразу сказал: ничего не получится.

Майя сидела, выпрямив спину и обиженно поджав губы.

Согнав с лица застывшую улыбку, Саша допил шампанское, расправил плечи и поднял голову. И вот тут его взгляд и выражение лица приобрели уже что-то определенно знакомое. Нет, Тягин точно где-то вот так, визави, его видел. Что-то такое пробежало и по лицу гостя.

– Мы с вами где-то встречались… – начал было Тягин и натолкнулся на заинтересованный взгляд лектора.

– А разве… – растерянно протянул тот, поводя пальцем. – Слушайте, ребята, так вы же из Москвы в одном вагоне ехали! Я только сейчас вспомнил.

– Куда мы ехали? – спросил Саша.

Но лектор уже обратился прямо к Тягину.

– В тот вечер, когда мы познакомились – помните? – вы тогда еще про Юлю стали рассказывать или спрашивать… сказали, что в одном вагоне ехали, не помните?

– Помню, – сказал Тягин, не сводя глаз с Саши.

Да, это был он – парень в красном платье. Саша несколько секунд смотрел на Тягина и рывком поднялся из-за стола.

– Ладно, всё, встали-пошли, – распорядился он. – Пошли-пошли. Куча дел еще. Извините, это мы забираем. Вы себе можете купить, если захотите, а мы люди бедные… Лектор, держи!

Саша взял за горлышко нераспечатанную бутылку каберне и качнул ею в сторону лектора; тот дернулся навстречу, но бутылка в Сашиной руке вдруг, словно сама по себе, взмыла к потолку – да так резко, что Саше, чтобы её не выпустить, пришлось приподняться на носки – и в следующее мгновение жизнь Тягина, провалившегося, как в подпол, в глухую непроницаемую тьму, на какое-то время прервалась.