Юлиан Кавалец - Современная польская повесть: 70-е годы

О том, что в воображении мы вслед за подростками пробрались в погреб, свидетельствуют неожиданные и довольно долгие минуты молчания в полной сосредоточенности, когда ни судья, ни прокурор, ни защитник не задавали вопросов, прекратили свою несносную, настырную осаду памяти главного свидетеля, когда я переставал читать и, подняв глаза от толстой книги судебных протоколов, смотрел на огромный, во всю стену, шкаф архива, не видя его, и когда умолкали разговоры в кругу друзей на вечеринке.

В эти моменты наше воображение, словно лампочка, освещало темный погреб, и мы видели вытянутые, дрожащие руки подростков, как бы умоляющие позволить коснуться обнаженного тела ясновельможной паненки.

Эти пареньки с содроганием, благоговейно и в то же время дерзко шли к наготе той — как раньше говорилось — высокорожденной особы, словно служки к алтарю; но в том, что делали подростки с вывернутой наизнанку и до ужаса освобожденной душой, было что-то от посягательства на алтарь, от осквернения его, они как бы хватали белые покрывала, которыми прикрыт алтарь, срывали эти покрывала, хотели искромсать их, наделать из них обычные полотенца или просто тряпки для вытирания посуды.

А после таких долгих минут абсолютного молчания и полной сосредоточенности начиналось прерванное этими моментами заседание суда, и судья в той книге, которую я читаю, спрашивает главного свидетеля, какие звуки, какие звуки доносились из погреба, когда погасли спички? А я, глядя в книгу, вместе с судьей спрашиваю о том же самом; и кто-то из моих друзей выкрикивает на вечеринке — ах, как трудно, как дьявольски трудно приходилось мальчишкам; и после этих слов вся компания, собравшаяся на вечеринку, разражается смехом.

А нахохотавшись над затруднениями тех мальчишек, мой ближайший друг хватает рюмку и призывает выпить, все поднимают рюмки, мы выпиваем…

Кто-то хватает бутылку, прикладывает горлышко к глазу, с огромной тоской вглядывается в пустое дно, его тоска передается всем, мы чуть не плачем, водки нет на столе; все с упреком смотрят на моего ближайшего друга, ведь он организовал эту вечеринку, он большой дока по этому делу; когда он идет бодрой походкой по мягкой дорожке длинного узкого коридора студенческого общежития и благоговейно напевает — может быть, нам что-нибудь… мы уж знаем, о чем идет речь; ему нет надобности допевать свое песнопение, без этого все знают, что слова тоскливой молитвы полностью звучат так — может нам что-нибудь организовать…

Но ему нет нужды петь до конца, достаточно заглянуть в комнату к кому-нибудь из своей компании, пропеть первое слово, важно только пропеть тоскливо — мо-ожет бы-ыть… — и складчина готова.

Итак, опорожнив бутылки, мы с огромной тоской смотрели на него, а один даже всхлипнул; своим всхлипыванием он заразил всех; ну мог ли вынести такие рыдания мой приятель, могла ли не смягчиться самая черствая душа от нашего умоляющего плача…

И вот он повернулся, не поднимаясь со стула, наклонился и вынул из-под кровати новую бутылку, которая, словно кудесница, превратила рыдания в громкий крик радости, и вновь зазвенели рюмки.

А потом все с огромным нетерпением обратились ко мне — ну рассказывай, что было дальше в погребе.

Они знали, что случилось с моим отцом, ведь они были из моей компании; да впрочем, трудно этого было не знать; но они не знали всего — от них, ото всех и даже от собственной матери я утаил то, что происходило на последнем этапе пути на казнь и уже под самой виселицей, утаил ту молитву отца ко мне, утаил и кое-что еще.

Должен сказать, что мою компанию тоже очень интересовал и удивлял тот мир, и теперь, то есть во время вечеринки, в тот момент, когда уже закончилась игра в рыдания, когда закончился спектакль с мольбами о новой бутылке и спектакль милосердия, отлично сыгранный моим ближайшим другом, мою компанию опять заинтересовали затруднения тех мальчишек, которые пробрались в погреб, где спряталась ясновельможная паненка; ведь не было ни света, ни ложа, кругом был мрак, и был влажный каменный, присыпанный землей пол, и в связи с этим были огромные затруднения.

Ситуацию могла немного скрасить бочка с вином, но не в таких условиях — сетовал один мой приятель, подбрасывая кусок ветчины, как мяч, — не для таких условий бочка с вином…

Света, хоть чуточку освещения тем подросткам, души которых вздыбились в том водовороте военных событий, но им не везло, в погребе был абсолютный мрак, и они не могли найти ясновельможную паненку.

Они пробовали осветить погреб спичками, но неизвестно откуда бравшийся сквозняк — во время этого столпотворения, вероятно, образовались щели и дыры в потолке и стенах, отделяющих погреб от других подвалов, — итак, резкий сквозняк тотчас же задувал спички, их ослеплял то свет, то мрак, и трудно было найти ясновельможную паненку, которая прекрасно знала все закоулки подвала и легко могла спрятаться.

В конце концов спички кончились, и в подвале наступила кромешная тьма.

Стало быть, показания главного свидетеля, того безрукого двенадцати-, самое большее тринадцатилетнего мальчика, в силу обстоятельств были основаны на подслушивании, а не на подсматривании.

Судья (мальчику) . Какие голоса, какие звуки доносились из погреба после того, как погасли спички?

Мальчик.Искали ясновельможную паненку по всему подвалу.

Судья (мальчику). И нашли?

Мальчик.Нет, не нашли, они все шарили по погребу и шарили и спотыкались образные вещи.

Судья (мальчику). Говорили они что-нибудь?

Мальчик.Говорили.

Судья (мальчику). Прошу повторить их слова.

Мальчик.«Спряталась где-то, может, перешла в другой погреб, их тут много».

Судья (мальчику). И еще что говорили?

Мальчик.Тихонько звали: «ясновельможная паненка, ясновельможная паненка…», но никто не отзывался.

Судья (мальчику). И долго они так звали?

Мальчик. Долго.

Судья (мальчику). Как они произносили это — ясновельможная паненка?

Мальчик.Так, очень ласково, очень приятно.

Судья (мальчику). Нежно?

Мальчик.Так приятно, так нежно…

Судья (мальчику). Что было дальше?

Мальчик.Потом в погреб вошли другие.

Судья (мальчику). Кто?

Мальчик.Какие-то трое.

Судья (мальчику). Откуда ты знаешь?

Мальчик.Они зажгли зажигалку.

Судья.Их внешний вид?

Мальчик.Взрослые.

Судья (мальчику). Из деревни?

Мальчик.Незнакомые.

Судья (мальчику). Это точно?