Чак Паланик - Снафф

Я вдувал в нее воздух, и ее грудь поднималась – опадала и поднималась. Я вдувал в нее воздух, и морщинки разглаживались, но потом появлялись снова. Я вдувал в нее воздух, пока у меня не потемнело в глазах.

И вот сейчас, здесь, в этой комнате, где я жду своей очереди – жду, когда меня позовут на гэнг-бэнг, – мимо проходит девушка с секундомером на шее, и я тяну руку. Прикасаюсь к ее локтю, чтобы она остановилась. Прикасаюсь легонько, буквально кончиками пальцев, и спрашиваю: «Это правда?» Ну, что говорит нам мистер Бакарди. Касси Райт действительно может умереть? Прямо на съемках?

– Вагинальная эмболия, – говорит девушка с секундомером. Она смотрит на меня, потом опускает глаза на лист у себя на планшете. Ведет ручкой по списку имен, отмечает какое-то имя галочкой. Смотрит на часы у себя на руке. Ставит галочку рядом с еще одним именем. Говорит, что объем воздуха на выдохе должен быть эквивалентен объему, который вдувают за раз, надувая воздушный шарик, но поскольку у женщин кровоснабжение тазовой области происходит весьма интенсивно, при половом акте не исключено попадание пузырька воздуха в ее кровеносную систему.

Она говорит:

– А у беременных женщин риск попадания воздуха в кровь еще выше.

Она говорит, что медицине известно немало подобных случаев. Например, в 2002 году одна женщина из Виргинии ублажала себя морковкой и умерла от эмболии. Попаданию воздуха в кровь может способствовать любой предмет необычной формы. Например, электрические фонарики, свечи и тыквы.

– Не говоря уже о куске мыла на веревочке, – говорит девушка с секундомером.

Не важно, вагинально или ректально. Это может случиться и так, и так.

– Ежегодно, – говорит девочка с секундомером, – от этого умирает в среднем более девятисот женщин…

Смерть наступает за считанные секунды.

– Если нужны точные цифры и факты, – говорит девушка, – я бы порекомендовала «Полное руководство по куннилингусу» Вайолет Блу. Или статью «Воздушная эмболия под знаком Венеры: клинические исследования и экспериментальный анализ» в журнале «Реаниматология», в августовском номере за 1992 год.

Она снова смотрит на часы и говорит:

– Прошу меня извинить…

Я даже не знаю… тыквы?

В тот день, несколько лет назад, вдыхая воздух в мою суррогатную Касси Райт, я чуть не хлопнулся в обморок, а потом все же услышал свист. Тихий, шуршащий свист воздуха, выходившего наружу.

Я набрал полную ванну, притащил розовую оболочку моей Касси Райт в ванную и опустил ее в воду, чтобы посмотреть, где в ней дырочка – где пойдут пузырьки. Я держал ее под водой двумя руками, и ее светлые волосы тихо покачивались вокруг резинового лица, а глаза смотрели невидящим взглядом. Мертвые. Из-под воды.

Пузырьки выходили из дырочек на шее, с обеих сторон. Пузырьки обрамляли ее соски и интимные складочки между ног. Широкие полукружия крошечных дырочек, сквозь которые утекал воздух. Следы зубов. Розовая кожа, прокушенная насквозь.

Мой приемный отец, он использовал все виды клея и пластика для своей модели железной дороги. Разложив ее розовую кожу поверх гор и поселков его пластмассового ландшафта, я замазал все дырочки эпоксидной смолой и резиновым клеем, проложил ацетатной тканью и покрыл слоем прозрачного лака для ногтей – вылечил все до единого укусы.

Я залез в шкаф моей приемной мамы, в ящик для нижнего белья, в самый низ, и взял кружевную ночную рубашку, которую приемная мама носила в медовый месяц и которая так и лежала с тех пор в шкафу, навсегда погребенная под слоями шуршащей папиросной бумаги. Я взял жемчужное ожерелье, которое моя приемная мама надевала всего раз в году – в церковь на Рождество. Наряжая свою суррогатную женщину, я повторял первые реплики из всех фильмов с участием Касси Райт, которые видел. Расчесывая светлый парик, я сказал: «Здравствуйте, барышня. Пиццу заказывали?»

Крася ей губы помадой приемной мамы, я сказал: «Леди, может быть, потереть вам спинку?»

Брызгая ее духами, я сказал: «Расслабьтесь, дамочка. Я пришел просто проверить трубы…»

Я включил на компьютере пиратскую копию «Шлюха идет на войну: Первая мировая», и все, что делал Ллойд Джордж на экране – я за ним повторял. Стянул розовые трусики «танга». Расстегнул бюстгальтер. Мы с Ллойдом как раз принялись за укладку труб, когда размер груди Касси как-то резко уменьшился с «D» на «C». Теперь мой член долбился в матрас. Она сдувалась, теряла воздух. И чем быстрее я долбился, тем более плоской она становилась. С размера «C» – сразу на «A». Сморщиваясь и распластываясь подо мной, истощаясь и угасая. Чем активнее я долбился, тем больше сжималось ее лицо, как бы проваливаясь внутрь себя. Ее кожа сделалась дряблой, провисшей. С каждым моим толчком она старилась на добрый десяток лет, умирала подо мной, а потом умерла и начала разлагаться. А я торопился – быстрее, быстрее, – долбился в матрас, стирал кожу почти до мяса, в своем нетерпении скорее кончить. В это розовое привидение. В этот плоский убитый силуэт, разложенный у меня на кровати.

Все эти женщины, которые умирают…

Смерть наступает за считанные секунды.

Я не слышал, как у меня за спиною открылась дверь. Не почувствовал сквозняка – голой вспотевшей задницей. Не повернул головы, пока не услышал голос приемной мамы. Ее ночная рубашка с медового месяца. Ее рождественский жемчуг. У меня на компьютере Ллойд Джордж выпускает струю спермача на прекрасное лицо Касси Райт.

Моя приемная мама, она орет у меня за спиной:

– Ты знаешь, кто это?!

Я оборачиваюсь и смотрю на нее. Мой член торчит колом, завернутым в розовый латекс, и я как будто размахиваю большим флагом в форме Касси Райт.

Моя приемная мама кричит:

– Это твоя настоящая мать!

Это был мой последний стояк.

С тех пор у меня даже не шевелилось.

Но мистеру Бакарди я этого не рассказал.

При первой возможности я потихонечку подхожу к девочке-ассистентке и интересуюсь, откуда она знает столько всего о вагинальной эмболии. Каждый год от этого умирает почти тысяча женщин? Их убивают морковки и электрические фонарики, из-за которых им в кровь попадает воздух? Это не самые общеизвестные факты. Не каждый способен вот так вот с ходу говорить на такие темы. Для того чтобы все это знать, надо специально изучить вопрос.

– Прошу прощения, – говорю, – я случайно подслушал ваш разговор.

Девочка-ассистентка размахивает шариковой ручкой, как дирижерской палочкой. Указывает на парней, которые пока еще здесь. На каждого поочередно. Ее губы беззвучно считают, вылепливают номера – 27… 28… 29… – она что-то пишет на листе у себя на планшете и говорит, не отрываясь от записей:

– За это мисс Райт мне и платит такие деньги.