Коллектив авторов - На ступеньках не сидят, по ступенькам ходят

Благодаря именно ей буквально за миг до финала психологический портрет героя претерпевает еще одну существенную перемену. Встреча с Татьяной заставляет что – то шевельнуться в глубине «души холодной и ленивой ». Эпитет «туманный», который однажды уже был закреплен за поэтичным Ленским, в начале 8 – й главы как бы ненароком применен к Онегину («безмолвный и туманный»).

И эта переадресовка эпитета вполне уместна. Продолжая зависеть от законов света (его любовь к Татьяне тем сильнее, чем слаще запретный плод и чем неприступнее молодая княгиня), Онегин тем не менее открывает в своей душе способность любить искренне и вдохновенно, «как дитя». Письмо (которое он пишет, в отличие от Татьяны, по – русски) – одновременно и светски – куртуазное, дерзко адресованное замужней женщине, и предельно сердечное.

И когда, не получив ответа, Онегин в отчаянии принимается читать без разбора, а затем пробует сочинять.

Тогда (равно как в деревенском кабинете) он читал «по обязанности» то, что «на слуху», подражая духу времени.

Теперь он читает, чтобы забыться в страдании. Причем читает «духовными глазами»! Тогда он пробовал писать от скуки, теперь – от страсти и близок к тому, чтобы действительно стать поэтом, подобно Ленскому или даже самому Автору.

Последний поступок Евгения, о котором читатель узнает, – незваный визит к Татьяне. Посещение замужней женщины без предупреждения было по тем временам чем – то неприличным, почти вызывающим. Ho поступок горяч, искренен.

Пустота начала заполняться не поверхностным свободомыслием, не поверхностной философией, но непосредственным чувством, жизнью сердца.

Именно в этот миг Онегину суждено пережить одно их самых горьких потрясений своей жизни – окончательный и бесповоротный отказ Татьяны, которая преподает тайно и страстно любимому ею Евгению нравственный урок верности и самоотверженной силы страдания.

Этот отказ перечеркивает все надежды Онегина на счастье (хотя бы и беззаконное!), но производит в нем такой переворот чувств и мыслей, который едва ли не важнее счастья, едва ли не дороже его…

Вторая кульминация служит окончательной развязкой сюжетной линии и романа в целом. И в этот миг высшего сюжетного напряжения Автор покидает героев: роман о любви, счастье и страдании завершен.

Тот Онегин, который в открытом, неясном финале романа должен появиться перед нашим воображением, очевидно уже совсем другой Онегин. Вот этот архетип человека меняющегося в связи меняющихся обстоятельств, человека развивающегося и есть главнРоман Пушкина в этом смысле уникальный и, во всяком случае, первый в значительной степени во всей мировой литературе и уж точно в русской литературе.

В посвящении, которое предпослано тексту романа, в сущности, это сразу определено:

Роман – игра, вовсе не то, что приводится в назидание, здесь нет каких – то истин, в нём нет правил, предписываемых людям, в нём нет нравоучений. В нём есть лёгкая, свободная игра мыслей и чувств.

Мы говорили о том, что для Пушкина принципиально важно создание русского романа, он видит себя первым русским поэтом.

Говоря о романе Пушкина, Виссарион Григорьевич Белинский употребил определение, которое для нас до сих пор кажется загадочным. Он назвал пушкинский роман « энциклопедией русской жизни» .

Белинский употреблял слово энциклопедия в несколько другом смысле. Он был человеком первого поколения, читавших французскую энциклопедию, который был совсем не отделён от времени энциклопедистов.

Энциклопедисты были не столько пророками, сколько исследователями. И французская энциклопедия, послужившая прообразам и прототипом названия целой эпохи в истории мировой культуры – эпохи Просвещения эпоха энциклопедизма была не эпохой утверждения истины, о её поисках и открытий.

Это была эпоха исследования, изучения, проникновения в разные стороны жизни, для того, чтобы понять законы, по которым устроена жизнь.

«Энциклопедия русской жизни», в том смысле, о котором Белинский говорил о романе Пушкина, не есть утверждение заранее известных истин, а есть исследование и открытие новых, никому неведомых той поры и никак не исследуемых и незатронутых законов. Это было не столько утверждение, сколько открытие.

«Горе от ума» и «Евгений Онегин»

В сущности, замысел «Евгения Онегина» по времени совпадает с тем, когда Пушкин услышал комедию «Горе от ума».. «Слушал Чацкого..», – говорит он.

И то, что услышал Пушкин от Чацкого, странным образом преломляется в том, что он вложил в своего Онегина. Вот в письме Бестужеву, в январе 1825 года:».. В комедии «Горе от ума» кто умное действующее лицо? Ответ: Грибоедов. А знаешь ли, что такое Чацкий? Пылкий и благородный и добрый малый, проведший несколько времени с очень умным человеком (именно с Грибоедовым) и, напитавшийся его мыслями, остротами и сатирическими замечаниями. Все, что говорит он, – очень умно. Но кому говорит он все это? Фамусову? Скалозубу? На бале московским бабушкам? Молчалину? Это непростительно. Первый признак умного человека – с первого взгляду знать, с кем имеешь дело, и не метать бисера перед Репетиловыми и тому подоб… ».

Поговорка « метать бисер перед свиньями » известна всем, это поговорка, которая восходит к Библии, эта поговорка приписывается Христу. Архетип спасителя, архетип человека, указывающего новые пути жизни.

Но вот первый русский роман и герой, который ориентирован на поколение с другими запросами, человек, который стремится пострадать за своих современников.

Принять на себя ответственность и совершить подвиг во имя своих современников – это, в сущности, то, что движет людьми поколения Грибоедова, мы знаем их как декабристов – людей, которые шли на Сенатскую площадь проливать свою, а не чужую кровь. Тот факт, что Пушкину представилась необходимость совершенно точной датируемости романов и совершенно определённо по календарю давать читателю представление о возрасте своих героев, совершенно неслучайно.

Образ времени в романе очень чётко соответствует образу героев. Итак, Онегин – ровесник Грибоедова, он родился в 1795 году. Начало действия романа совпадает с датой знакомства Пушкина с Грибоедовым – 1817 год. Вот как Пушкин рассказывает о своём знакомстве с Грибоедовым во фрагменте «Путешествия в Арзрум» 1829 года, года трагической смерти Грибоедова.