Коллектив авторов - На ступеньках не сидят, по ступенькам ходят

Фет назвал Тютчева «нашим патентом на благородство», а метафора дня и ночи прочно прижилась в русской поэзии. И томится, как деревенское молоко на печке, фраза русского поэта Хлебникова: « Ночь смотрится, как Тютчев».

И как много внутренних с Тютчевым совпадений и перекличек.

«Пусть в горнем Олимпе блаженствуют боги – бессмертье их чуждо труда и тревоги» – Тютчев

«Пусть боги смотрят безучастно смотрят на скорбь земли, их вечен век» – Брюсов.

Тема тютчевского молчания, тема «неизреченной мысли» подхвачена Мандельштамом: «Она еще не родилась, она и музыка, и слово, и потому всего живого ненарушаемая связь». И еще идентичность: «Немота – как кристаллическая нота, что до рождения чиста».

Близость к благородному поэту подчеркнул Северянин, назвав свой сборник «Громокипящий кубок».

Тютчев и Фет.

Два сильных корня поэзии России и две фигуры – антиподы. Фет – весь радость, веселье шумное, то Тютчев – грусть, гражданин гиены. Фет – человек чувств, сама чувствительность, ее высшее проявлением (Вакханка), Тютчев – сама нежность, но нежность почти бессильная, почти без чувств.

Тютчева интересует вечер, ночь, зло как таково; гаснущий день, наползающие сумерки; Фет – это расцвет, природа в зелени и цветах. Тютчев – увяданье, сброшенный пылающий пурпур деревьев, он ценит « возвышенную стыдливость страданий».

Всю рельефную и колкую противоречивость поэзии своего антипода Фет выразил в следующих словах: « Весь поэтический образ стихотворения полон чувств, хотя и принадлежит человеку мысли… избыток рефлексии».

Тютчев – поэт с уникальным ощущением вселенной. Каждый его стих – это запечатленное мгновение, словно вспышка магнии или молнии. Это ощущение нервного спазма от мощи природа, благоговения перед ее силой, бьющей огненным фонтаном из неведомых недр.

Тютчев – это Коперник в поэзии, это мир Колумба. Можно заострить – это мир Фауста, мир дерзостного человека, выходящего к мировой бездне. Недаром Тютчев восклицает: «тебе Колумб, тебе венец!»

Поэт славит человека, славит того, кто открывает «новый мир, неведомый, нежданный»

Тютчев перевел строки Шиллера: «Мироздания не конченое дело». Вот именно: мир для поэта не замкнут, мир для него – весь динамика, весь становление, весь движение.

Чем близок и дорог Тютчев нам, живущим в 21 веке?

А тем, что он вселяет нам ощущение безмерности мира, его величия и его таинственности, «неразгаданных законов Мироздания».

С одной стороны, поэт сам умел трепетать перед чудным и непостижимым звездным небом, он умеет и читателя заставить трепетать; с другой стороны – он проникает в глубь человека, и потому заставляет читателя прислушиваться к голосу внутри самого себя. Он учит понять мир и понять самого себя.

В кантовском моральном императиве – вся сущность Тютчева, все содержание и вся форма: « Звездное небо над головой и моральный закон внутри нас».

Поэт «космического чувства», способный удивляться и замирать в священном трепете перед тайной мира и тайной человека.

Писал Л. Толстой: « Т ак не забудьте достать Тютчева. Без него нельзя жить»

Провел линию психологического размежевания Тургенев, написавший о Тютчеве: « О Тютчеве не спорят , кто его не чувствует,…не чувствует поэзию»

Время, отбросив все случайное и наносное в истолковании поэзии Тютчева, оправдало оценку, данную его творчеству Некрасовым, Тургеневым, Добролюбовым. Его стихотворное наследие получило широкое и достойное признание.

Еще в 1918 году, в первый год существования молодого Советского государства, Совет Народных Комиссаров постановил воздвигнуть памятники выдающимся деятелям русской и мировой культуры. В приложенный к этому постановлению и утвержденный В. И. Лениным список имен включено было и имя Тютчева.

Память поэта была ознаменована в 1920 году открытием мемориально – литературного музея его имени в подмосковной усадьбе Тютчевых Муранове.

В наши дни о Тютчеве более «не спорят». Его – читают.

Именно теперь в полной мере подтвердились слова Некрасова, «ручавшегося» за то, что небольшую книгу тютчевских стихов «к аждый любитель отечественной литературы поставит в своей библиотеке рядом с лучшими произведениями русского поэтического гения».

(1820 – 1892)

…первый житель рая

Афанасий Афанасьевич Фет – русский поэт с немецкими корнями, переводчик, лирик, автор мемуаров. Член – корреспондент Академии наук Петербурга.

Поэт, практик значительно глубокий, мощный, жизненный. Он не верил в смерть, он верил, что жизнь вечна (« что жизни нет конца» ). Преодолевал трагедии, сублимировал их в радость, в драматическую радость, гармонию. Для него «прошлое», настоящее и будущее – это «теперь». Обращаясь к будущему поколению, он говорит, что в этот самый миг: « … И ты и я – мы встретимся, – теперь».

Образы поэта подчас удивительно смелы, лирически дерзновенны и иррациональны – не смысловое сообщение, а внушение настроения, когда чувство абсолютно гнет логику:

Основная тем поэзии Фета – любовь, чувственность. Языческий культ Прекрасной Дамы. Его поэзия покоится на эстетике красоты – на принципах гармонии, четкости, пластичности и ясности.

«Откуда у этого добродушного, толстого офицера такая лирическая дерзость, свойство великих поэтов?» — писал Лев Толстой.

Стихотворение (появилось оно в июле 1843 года в «Отечественных записках»), которое являло собой как бы «лирический автопортрет» нового поэта:

Стихотворение « Я пришел к тебе с приветом» не только «лирический автопортрет» и «поэтическая декларация» молодого Фета; это одна из самых ранних его «весенних песней» – того рода стихотворений, которые составляют сердцевину фетовского творчества.

За их «благоуханной свежестью» стояло подлинное духовное откровение, пережитое поэтом в молодости, – откровение непостижимой бессмертной стихии жизни, которая олицетворялась для него в образе вечно юной Весны. Вот одно из самых «программных» стихотворений фетовской «весенней сюиты»: