Элисон Уир - Екатерина Арагонская. Истинная королева

– Похоже, что так. Какая неблагодарность… И это после того, как вы так щедро наделили ее в своем завещании.

– Не сердитесь на нее. На ее долю выпало немало страданий. Не требуйте от меня объяснений, просто поверьте. Для нее это не жизнь – возиться с умирающей женщиной. Ни для одной из вас это не жизнь.

– Мне эта женщина никогда не нравилась! – фыркнула Мария. – Но сбежать вот так, тайком, не сказав нам и не попрощавшись с вами! Вы были для нее хорошей госпожой. И вы заслуживаете лучшего обхождения!

– Оставьте это, Мария. В моем сердце нет места для злобы. Я уверена, у нее имелись веские причины.

– Она встречалась с мужчиной, – подала голос Элиза. – Он приезжал несколько раз, и они встречались в гостинице «Солнце». Я видела их.

– И вы ничего не сказали королеве? – Мария была вне себя. – Вы разве не понимаете, что поведение фрейлин отражается на ней? Она в ответе за вашу добродетель.

– Довольно, Мария, – пробормотала Екатерина. – Я слишком утомлена, чтобы выслушивать это. Мне приятнее думать, что Марджери не упустила свой шанс на счастье. Пожалуйста, напишите от моего имени ее сестре и объясните, что произошло и что я больна. Больше я ничего не могу сделать.

Мария неодобрительно хмыкнула, но оставила Екатерину в покое, а Элизу – сидеть при ней.

Боль и сердцебиение были ужасные. У Екатерины закружилась голова, она не понимала, где верх, где низ. Хотелось снова уснуть, чтобы избавиться от этих мучений. Она лежала в постели и старалась думать о чем-нибудь приятном. Мысленно бродила по садам Гринвича, где однажды много лет назад, когда они собирались пожениться, Генрих преподнес ей розу. Как он любил ее, свою Кейт, тогда! Она отдала ему сердце без остатка, оно и сейчас принадлежало ему. Она хотела, чтобы он узнал об этом, пока еще есть время.

Генрих запретил ей общаться с ним, но она не могла умереть, не выразив ему свою любовь, не сказав, что прощает все.

– Элиза, – произнесла Екатерина, – вы напишете для меня письмо?

– Конечно, мадам. Кому?

– Королю. Записывайте все, что я скажу. – Екатерина с трудом сделала вдох и постаралась собраться с мыслями. – Мой господин и дорогой супруг, вверяю вам себя. Близится час моей кончины, и состояние мое таково, что нежная любовь, которую я к вам испытываю, побуждает меня напомнить вам о здоровье и благополучии вашей души, о ней вам следует заботиться прежде всего – прежде мирских интересов и плотских, хотя за это вы и ввергли меня во многие несчастья, а себе создали множество тревог и забот. Со своей стороны, я прощаю вам все, да, я желаю и от души прошу Господа, чтобы и Он тоже отпустил вам все грехи. Что касается остального, я вверяю вашему попечению нашу дочь Марию и молю вас быть для нее хорошим отцом. Прошу вас также от лица своих фрейлин о том, чтобы вы снабдили их приданым, это не составит большой суммы, потому что их всего три. Для прочих своих слуг я ходатайствую о выплате годичного жалованья сверх того, что им положено. – Екатерина умолкла, ей снова не хватало воздуха. Она затратила слишком много усилий на диктовку письма. Но нужно было закончить. – Завершите письмо так: заканчивая свое послание, я клянусь, что для меня не было бы большей отрады в этом мире, чем увидеть вас.

Элиза подняла взгляд. Глаза ее были полны слез.

– Помочь вам подписать его, мадам?

– Да.

Элиза принесла еще одну подушку и подложила ее под спину Екатерины, отчего та немного приподнялась на постели, потом вложила ей в руку перо.

Екатерина медленно и с трудом выводила на листе «королева Екатерина» косыми и скачущими вверх-вниз буквами. В этих двух словах заключалось все, что она отстаивала, за что боролась все эти последние горькие годы. Она бросала последний вызов.

В седьмой день января Екатерина проснулась в глубокой тьме. Спала она прерывисто и беспокойно. Боли усилились, она дышала через силу. Было ясно: пришел ее час примирения с Господом.

Рядом с ней сидела Мария.

– Который час? – спросила Екатерина.

– Половина первого, ваше высочество, – прошептала Мария.

– Только? Я надеялась, что уже скоро утро, тогда я могла бы послушать мессу и получить Святое причастие. Но еще слишком рано для мессы. Придется ждать предрассветного часа.

– Незачем, я приведу вашего духовника.

Поскальзываясь и спотыкаясь на ходу, Мария вылетела за дверь – в темноту молчаливого дома. Вернулась она с епископом Лландаффом в ночном халате.

– Мадам, я отслужу мессу, если вы хотите.

– Нет, святой отец, я не могу заставлять вас нарушать установления Церкви. Я буду лежать здесь и произносить молитвы, а с вами мы увидимся на заре.

Она верила, что к тому времени еще будет жива. Она хотела, чтобы так было.

Когда небо посветлело, епископ вернулся, чтобы отслужить мессу. Екатерина была очень слаба, но приняла причастие с горячностью, возносясь над мирскими заботами и пребывая в уверенности, что испытанная радость – это предвкушение грядущего блаженства. В раю не будет проблем с замужеством, разводов, кровопролития. Там ее ждали отец и мать, и брат Хуан, и те добрые люди, которые пострадали ради нее, и все ее возлюбленные чада, умершие в младенчестве. Скоро она соединится с ними. Теперь уже осталось недолго.

В то короткое, отпущенное ей время она была мыслями с Марией – и с Генрихом.

– Молю, чтобы Господь простил моему супругу-королю все причиненное мне зло и чтобы божественная мудрость вывела его на верную дорогу, – вслух произнесла она. – Молю, чтобы Господь дал утешение моему ребенку, когда я умру.

Все собрались вокруг одра Екатерины. Даже сэр Эдвард и сэр Эдмунд пришли засвидетельствовать момент ее соборования. Все стояли на коленях. Екатерина почувствовала, как епископ мажет миром ее глаза, уши, нос, губы и руки.

– Этим святым помазанием и своей высочайшей милостью да отпустит тебе Господь все прегрешения, которые ты совершила взглядом, слухом, вкушением запахов, языком и прикосновением, – донеслись до Екатерины слова священника. – Святым таинством человеческого спасения да смягчит всемогущий Бог твои наказания в настоящей жизни и в грядущей, да откроет Он для тебя врата рая и да приведет к вечному блаженству.

Последний обряд свершился. Она была готова к уходу. Боль как по волшебству исчезла, и Екатерина смогла уснуть.

Когда она проснулась, придворные все еще сидели вокруг нее. Был день. Ей казалось, она где-то далеко, вознеслась на другой уровень бытия. Если это смерть, то уплыть в нее будет легко.

Постепенно она ощутила, что все меняется – происходит тихое угасание, не пугающее, а безмятежное. Но даже в этот момент она не забывала о своем долге – показывать добрый пример. С детства ее учили, что христианину важно с достоинством встретить смерть.