Сергей Телевной - Я - не заморыш!

— Опачки! Картина маслом! — в проеме дверей появилась круглолицая девица. — Встреча блудной семейки!

— Жанна, ты? — отец несколько опешил. — Ты что здесь делаешь?

— Я-то мужа пришла проведать! — подбоченилась она и скривила в ухмылке жирно накрашенные губы. — А вот что эти здесь делают?

— Жанна, прекрати.

— Мы не «эти», — мама излучала спокойствие. — Законный сын-перве­нец приехал проведать отца. А я на твоего мужа не претендую, успокойся.

— Жанна, давай не сейчас, — отец пытался как-то разрулить ситуацию.

— Нет, сейчас. Что, наследство прибежали делить? — вытаращилась на меня набитая дура Жанка.

— Я приехал к отцу! И не собираюсь ничего делить. Он живой! — заорал я и, тоже зло вытаращив глаза (насколько позволял синяк), попер буром на Жанку.

— Ты что, неадекват? — опешила она и поспешила зайти за спинку кро­вати. — Уйми его, Константин. Этого бешеного глиста.

— Кирилка, ну давай по-нормальному, — голос отца, кажется, дрогнул.

— Хорошо, пап. Не волнуйся! — взял я себя в руки. — Но я не глист, понятно! Не глист и. — у меня чуть не вырвалось «и не заморыш». Но понял, что это лишнее, — тут меня заморышем никто не называл.

— Сынок, пошли.— Мама меня взяла за руку и повела из палаты. — У них тут семейное.

— Да вы приходите, — вставил свои пять копеек дедок с соседней крова­ти. — Милые бранятся, только тешатся.

— Кирилл, я тебя жду завтра, — подтвердил отец. — Все будет нормаль­но!

Мне не понравилось, что отец обращался только ко мне.

— Хорошо, пап! Мы завтра с мамой придем! За тобой же уход нужен.

— Давай, давай! — выметающим жестом показала Жанка на дверь.

— Папка, ну почему ты мамку на такую дуру променял? — сорвалось у меня на выходе из палаты.

— Кирилл! Прекрати! — это мама на меня прикрикнула и вытолкнула в коридор.

— Давай, давай, — твердила Жанка свое.

— Жанна, зачем же ты так? — примиряюще сказал отец своей дуре. Это я слышал из коридора.

Навстречу нам шел вчерашний врач, но без халата. Потому мы его с тру­дом узнали.

— Здравствуйте, — не очень уверенно сказала мама.

— Добрый день. Вот хорошо, что я вас встретил, — доктор остановил­ся. — Меня зовут Виктор Ильич, я лечащий врач Константина.

— Очень приятно. Я — Ирина Кирилловна, — достойно так ответила мама.

— Пройдемте в ординаторскую, там поговорим. Понимаю, встреча жен, бывшей и настоящей, малоприятная ситуация.

— А вы откуда знаете?

— Сейчас поясню! — Мы вошли в ординаторскую. — Честно скажу вам, вчера был озадачен, когда вы появились. Да еще из такого неоднозначного региона прибыли. Навел справки о семье больного. Медсестра позвонила на телефон официальной жены, чтобы прояснить ситуацию.

— Понятно, — вздохнула мама.

— Вот, прояснили. Слышал ваш крик, понял, что надо вмешаться.

— Это не наш крик, — с достоинством подчеркнула мама.

— Ну, как же. — доктор хитро взглянул на меня. — Но сейчас не об этом. Константину придется еще долго лечиться. За ним нужен уход.

— Мы за этим сюда и приехали.

— Да, конечно. Но тут эта женщина. Судя по всему, барышня употребля­ет. С такими иметь дело, знаете ли. — и резко перевел разговор: — Как вы обустроились? Надолго ли в Пермь?

— Обустроились нормально. Надолго ли? Время покажет.

— Вы не рассматриваете вариант поработать у нас санитаркой? — Врач поспешил объяснить: — За Константином, я говорил, надо постоянно ухажи­вать. А санитарок у нас хроническая нехватка. Завотделением будет только за.

— Я не готова ответить.

— Мама инженер, у нее высшее образование, — уточнил я.

— Понимаю. Но это временно, до выздоровления. А там, если в Перми задержитесь, подыщете работу по специальности. У нас много предприятий, хотя сейчас и кризис.

— А эта психичка, что, тоже будет сюда приходить? — со злобой спросил я про папкину нынешнюю женку.

— Ну. Мы не можем запретить официальной жене, — развел руками врач. — А ты, кстати, со школой определился?

— Все нормально, — с некоторым вызовом сказал я, помня, что наша классная, да и директриса Лесостепновской школы сделают «все как надо».

— У меня жена работает в вечерней школе, — обратился он уже к маме. — Вам бы устроить парнишку туда.

— Пожалуй, это вариант, — согласилась мать.

— Запишите адрес и телефон. Людмила Васильевна жену зовут, русский и литературу преподает, — уточнил Виктор Ильич. — А насчет санитарки подумайте.

— Хорошо. Ну, мы пошли?..

— Да, конечно. Вам лучше на служебном лифте. Я вас провожу.

Лифт распахнулся. Я сразу вспомнил, что вчера здесь столкнулся с мерт­вецом. Перед глазами пронеслась эта же картинка, но в стиле фэнтези. Мне даже интересно стало, а вчера я реально испугался, что это мог быть отец. А он вот — живой и со своей. как это помягче сказать.

Лифт нас с мамой поглотил и отправил на первый этаж.

Через Каму — к Параскеве и в вечерку

Мы вышли из больницы молча. Я был злой и растерянный.

— Мам, куда мы сейчас?

— Не знаю, — сказала она отрешенно, потом устало добавила: — Ты ведешь себя безобразно. Бросаешься на людей, орешь.

— Мам, а чего она приперлась? Чего обзывает глистом? — ответил я, хотя понимал, что меня «заносит на поворотах». Или моя гиперактивность так проявляется?

— Ты рассуждаешь, как ребенок, — сердилась мать. — У отца своя семья.

— Мы к нему через полстраны мчались!

— Да, но мы — бывшая семья. Отцу сейчас непросто. Не забывай, он прикован к постели.

— Это мой отец, а я его сын. А он — с этой прошмандовкой.

— Кирилл, что за слова!? Ты вообще потерял берега. Так, — решительно сказала она, — сейчас едем в вечернюю школу.

— Зачем спешить?..

— Сам-то за учебники разве возьмешься?

Мы пошли на остановку, я все переваривал ситуацию. Врач вызвал папкину непонятную женку. Зачем, спрашивается? Мать ведет себя как-то не так. А как она должна была поступить? Наброситься на Жанку? Еще эта школа, нафиг она сдалась.

К вечерке, как нам объяснили, надо было добираться через КамГЭС. Желающих ехать по этому маршруту оказалось много. Автобус подошел уже набитым. Толпа нас буквально внесла внутрь.

— Мам, ты здесь? — с тревогой почти прокричал я.

— Да, здесь, Кирилл, едем!.. — Я слышал мамин голос, но ее не видел. Масса пассажиров на очередном повороте надавила на меня так, что я почув­ствовал себя окончательным заморышем — едва дышал. Мне пришлось поработать локтями и пробиться к окну. Здесь вдохнул полной грудью. Как раз проезжали по мосту через плотину КамГЭС. Я офигел! Бушующая масса, шипучая пена, дикие водовороты! Это было круто и страшновато — вдруг автобус туда сорвется! Вот она, Кама, которая впадает в Волгу! Или прямо в Каспийское море?

— Мам, ты как там? — окликнул я ее, оторвав взгляд от завораживающе­го водопада.