Сергей Телевной - Я - не заморыш!

Мама глянула на меня, наверное, я имел очень жалкий вид, потому что она заплакала:

— Господи, ну что за напасть такая? Когда же это все закончится?

— Да не реви, дура! — мирно сказал Василий. — Я за простынями чисты­ми пришел. Там, в шкафу лежат.

— Точно?

— Да точно, точно.

— Василий, давайте я вам их в окно выброшу. В пакете.

— Ну что за бред!

— Ладно, сейчас, — согласилась мама.

Я взялся за спинку стула так, чтобы при необходимости применить его как орудие самообороны. Воля моя встрепенулась, сердце вроде как стальным стало. Или это нервы стальные? Мама глянула на меня с надеждой и повер­нула ключ. В проеме двери возник. полицейский! За ним был Василий. Мы с мамой отшатнулись!

Полицейский как-то представился. Я не расслышал, меня колотил ман­драж, но стальное сердце противилось этим вибрациям.

— Ваши документы! — пока мама искала свой паспорт, Василий поко­пался в шкафу и действительно извлек оттуда белье.

— Я же говорил, мне простынь чистая нужна. Видишь, я из-за вас по чужим углам скитаюсь. А там принимают со своим харчем и со своим бельем.

— Так, а твои документы? — обратился ко мне полицейский. Я вынул спасительный, как мне казалось, паспорт. Участковый изучил его, потом мой фейс. — Что с лицом?

— Пчела укусила.

— А я думал, дрова рубил.

Мама дала свой паспорт:

— Вот, пожалуйста. А с сыном так случилось, товарищ лейтенант, — потерянным голосом сказала мама.

— Ну, я пошел, — сказал Василий и удалился с бельем.

— Понимаете, сейчас отовсюду мигранты едут, — объяснял полицей­ский. — Мы обязаны отслеживать процесс, паспортный режим. Вы вот из неоднозначного региона.

— Да из однозначного региона мы, товарищ лейтенант. Я сегодня уже третий раз слышу — неоднозначный регион. У нас там все нормально.

— А цель приезда?

— Отец его в больнице лежит. Не встает пока, в аварию попал. Приехали проведать и поухаживать.

— Отец его? — полицейский показал взглядом на меня. — А вы — мать? Как это?

— Просто. Его отец — мой бывший муж.

— А, понятно. И вы, бывшая жена, приехали за ним ухаживать?

— Ну да. Мы разошлись давно, но все равно он близкий человек. Отец моего сына.

— Бывает же, — удивился лейтенант. — Бывшая жена и вот так. — Потом, спохватившись, добавил строго: — Вам надо временно зарегистриро­ваться. Есть у кого?

— Да, есть, — поспешил я. — Начальник мебельного цеха наш земляк. Он нас у себя пропишет.

Мама вопросительно на меня смотрела.

— А как зовут его? — спросил лейтенант.

— Владимир Сергеевич.

— Проконтролируем. Вы понимаете, что вас в чужую комнату заселили?

— Да, конечно, мы завтра же съедем отсюда, — заверила мама, еще не знавшая, куда нам утром податься.

— Проконтролируем, а то ведь нарушение паспортного режима! — Поли­цейский ушел.

— Все, спать! — скомандовала мама. — Завтра трудный день.

Я не знаю, на нервной ли почве, или по устоявшейся привычке, но я страшно захотел жрать.

— Мам, там у нас перекусить ничего не осталось?

— Кирилка, на ночь глядя.

— Растущему организму надо.

— Вот, немного орехов осталось, которые отцу передавали.

— Это дядь-Мишкины, — как-то неуверенно сказал я.

— И что с того?

— Теперь он председатель колхоза, — произнес я со скрытой завистью.

— Ну, точнее, кооператива. Ты это к чему?

— Он же замуж тебя звал.

— Время нашел о моем замужестве говорить, — нахмурилась мать.

Я расколол орех, жевал и думал: «Вот мама выйдет замуж за председате­ля, а отец может так и остаться инвалидом. Несправедливо. С другой сторо­ны, у бати же есть женка, эта лахудра Жанка».

— Мам, мы же не уедем, пока отец не поднимется?

— Я тебе уже сказала, пока на ноги не встанет. А там — по обстоятель­ствам. Видишь, тебя вот обвиняют, что наследство делить приехал. Может, еще родственники у папки твоего объявятся. Раньше их было много.

Я затравил голод, вспомнил о проросших орехах у нас на подоконнике. Маринка их высадила в палисаднике. Представил ореховую «аллею Кирилла» и понял: туфта все это. Чтоб она выросла, лет десять надо.

С такими мыслями и заснул. Я знал, что мне в очередной раз приснятся отец с мамой и со мною — трехгодовалым. Буду взбираться по лестнице, у которой нет перил, а на балконе (или постаменте) будет стоять Звездная Звез­да Ленка, а может, Маришка или, допустим, Маленькая Эротика. Но. мне этот сон не приснился.

Ксения — это не Маленькая Эротика, я обознался

Наконец-то выспались нормально. В дверь никто не ломился, полиция не приходила. Сны мне тревожные или дурацкие не снились. Но утро было дождливым и полуголодным. Я смотрел в слезящееся окно и злился на себя, что снова хочу есть. Хлеб с майонезом плюс чай как-то не сильно заглушили голод. Маме, конечно, я ничего не сказал, она и так комплексует, что деньги неожиданно быстро заканчиваются и что мне нечего дать поесть. У нас оста­вались еще фасоль и орехи от дядьки Мишки-зоотехника.

— Сынок, ну это отцу, сам понимаешь.

— Конечно, мам! — обрадовался я ее решению. Потому что после вче­рашней стычки с Жанкой, батиной женкой, мама имела моральное право о бывшем своем муже вообще не заботиться. Она как будто слышала мои мысли.

— Кирилл, пока он болеет, пока на ноги не встанет, мы будет за ним уха­живать. Что бы ни было.

— Мы сейчас в медсанчасть, к отцу?

— Ты к отцу, а я все-таки попробую найти этого парня — нашего земляка, начальника мебельного цеха.

— Владимира Сергеевича, — уточнил я.

— Да, только с утра симку надо купить. Позвонить твоей новой классной Людмиле Васильевне, узнать, где этот мебельный цех.

На том и решили. Мама сварила полезную для батиных переломов фасоль, я наколол орехов. Между косяком и дверью закладываешь орех и — хрясь! Я не съел ни ядрышка — отцу нужнее.

Вышли на улицу под моросящий дождь. Симку решили купить пока толь­ко маме — ей нужнее. Но она, посчитав денежку, и мне сделала подарок.

— А то ты как в ссылке. Хоть СМСки будешь писать своим друзьям.

— Спасибо, мам. Дениску рыжего надо спросить, как он там. Амбал его, наверное,забодал.

— И Маришке напиши, — улыбнулась мама и распахнула дверь салона сотовой связи.

— Ну, посмотрим, — как бы нехотя согласился я насчет Маришки и подо­шел к окошку, где не было очереди.

— Ваш паспорт, молодой человек, — сказала девушка, собравшаяся заполнять нужные бумаги. На бейджике значилось: консультант Ксения. Но удивительно было другое. Мы встретились глазами, и. я узнал в ней Маленькую Эротику из нашего вагона. Это она меня обозвала неадекватом.

— В чем проблема, молодой человек? Ваши документы, — дежурно улы­балась Маленькая Эротика.

— Вот! — поспешил я сунуть ей паспорт, который как раз и подскажет, что я тот самый неадекват из неоднозначного региона, как здесь говорят.