Илья Стогоff - 1000000 евро, или Тысяча вторая ночь 2003 года

В его голосе слышалась дрожащая истерика. Я немного отодвинулся. Я сделал вид, будто должен срочно отыскать в карманах очень важную вещь.

Сунув руку в карман, я нащупал там крошки и всякий мусор. А еще — телефон. О! — подумал я. Действительно! Можно ведь просто позвонить жене и сказать, чтобы она выключила машину.

Отогнать ее с дороги она не сможет. Жена так и не научилась сдвигать с места всю эту груду металла. Но пусть хотя бы выключит двигатель — я по телефону объясню ей, что нужно делать.

Телефон осветил лица соседей зеленым светом. Я набрал номер и услышал в трубке пиликанье: нет зоны покрытия. Сигналу было не пробиться сквозь металлические стенки лифта, сквозь металлические стенки шахты лифта, сквозь стеклянные стены небоскребика.

Стоявшая надо мной девушка улыбнулась:

— Не работает?

— Нет. А у вас?

— Тоже.

Мы помолчали.

— Вот я влипла! Опаздываю... и телефон не работает.

— А у меня включенная машина... стоит посреди дороги.

— Да?

Девушке не было дела до моих сложностей. Она кусала губы и рассматривала свой телефонный аппарат. Он у нее был маленький, дамский.

Я снова набрал номер жены. В телефоне слышались помехи, что-то шипело. Я не отключался, надеялся, что сейчас меня все-таки соединят.

Вместо этого в трубке неожиданно зафонило, и телефон хорошо поставленным голосом сказал:

Его называли «Титаник», и он просто пропал.

Пропал не до конца, но вдовам тех, кто был внутри, от этого не легче...

— Дозвонились?

— Нет. Похоже, это какая-то радиопередача.

Этот лифт был самым большим в истории человечества. Это был поистине гигантский лифт, и сами строители еще до сдачи его в эксплуатацию называли дело своих рук «Титаник».

Лифт-Титаник...

— Что там? Дозвонились?

— Говорю же: нет!

— Если дозвонились, скажите, пусть поторопятся.

— Я НЕ дозвонился!

Он просто исчез. Приемная комиссия загрузилась в лифт, и двери закрылись. Куда делись все эти люди и тысячи тонн металла, сегодня не знает никто.

Лифт-Титаник просто пропал...

Пропал инженер, спроектировавший лифт и первым изготовивший его чертежи. Пропал директор завода, на котором лифт был собран. Пропала девушка - переводчица вместе со своим шефом-голландцем, приехавшая прокатиться на чудесной машине...

Все они без следа пропали.

И лишь офицеры охраны здания, в котором был смонтирован гигантский лифт иногда... в сильном подпитии рассказывают собутыльникам о том, что лифт до сих пор продолжает свое вечное скитание между этажами... что иногда по ночам двери шахты открываются и охранники успевают заметить мелькнувший лифт-призрак… начальник завода улыбается у девушки-переводчицы блестят стекла модных очков...

Это движение не прекратится никогда. Так считают офицеры охраны здания.

Не стоит спрашивать, почему все эти офицеры седы и так много пьют.

€€€

Когда он скрылся за дверью здания, я закрутила стекло в машине и откинулась в кресле. Затылком коснулась подголовника. Почувствовала, как он мелко вибрирует в такт работающему двигателю.

Сувенирную купюру в два доллара ему подарила я. У людей, которые долго живут вместе, всегда существуют проблемы с подарками. Вы ведь понимаете, о чем я?

То, что действительно ему нужно, давно подарено. Одеколонов и пенок для бритья скопилось столько, что некуда ставить.

А каждый год несет с собой не меньше четырех новых торжеств, на которые вручение подарков считается обязательным. И что в такой ситуации делать?

Мужчинам проще. Они могут отделаться охапками цветов. А я на восьмую годовщину свадьбы взяла и подарила ему оригинальную американскую денежку. Ведь двухдолларовых банкнот действительно почти не бывает в обращении.

В зеркальце я смотрела на вход в здание. Там было пусто. Он все не возвращался. Наверное, ругается с блондинкой-администраторшей. Сидеть было скучно. Я подумала, что... вернее, я не успела ничего подумать. Потому что машина вдруг дернулась и поехала вперед. Сама.

Машина медленно ползла под уклон. Я сидела на месте пассажира, справа от руля, и понятия не имела, как ее остановить.

Я протянула руку к рулю, к кнопкам на приборном щитке... потом поняла, что не знаю, что означают все эти кнопки, и отдернула руку... а спустя секунду протянула ее опять.

Машина гудела. Даже через закрытые окна я чувствовала, как пахнет бензином. До перекрестка оставалось всего несколько метров. Сбоку на светофоре горел зеленый, и по проезжей части проносились большие грузовики, а я ехала прямо на них.

Нажать тормоз. Или вывернуть руль въехать в столб. Он вернется из здания и свернет мне шею. Машина катилась неторопливо, как катятся к берегу волны остановить ее было невозможно, так же к невозможно приказать прибою: «Стоят I Смирно!»

Светофор в упор рассматривал мен красным от недосыпания зрачком. Я перегнулась, боком легла на сиденье водителя и попробовала нажать тормоз рукой.

Тормоз - это ведь крайняя правая педаль?.. Или крайняя левая? Высоко над головой гудели страшные сигналы. То, что я не видела пролетающих автомобилей, было хорошо.

Я отлично понимала, в чем дело. Машина пыталась сбежать. Там, внутри здания что-то происходило... автомобиль чувствовал это, трясся всем корпусом и пытался сбежать, а до меня ему дела не было.

Щекой я касалась сиденья. Мне не были видны педали, и я наугад в панике лупила по ним ладонями. Может быть, она остановится сама? Может быть, все еще будет нормально?

Потом левой дверцей машина коснулась бетонного столба. Коснулась, напряглась, вжалась в столб, продолжала двигаться, словно спинкой почесываясь о чужие ногти.

Скрежет был негромким... но слышала я его отлично. Все это происходило со мной, творилось на самом деле. Столб обдирал с водительской дверцы краску, сминал металл, корежил автомобиль, которым так дорожил мой муж... и который стоил куда дороже, чем сувенирная купюра в два американских доллара.

Вытянув пальцы, я попробовала все-таки вдавить педаль в пол. Указательный палец провалился в узкую прорезь. Я потянула руку назад, но с той стороны палец кто-то держал. Не отпускал. Не желал, чтобы я освободилась, подняла голову и рассмотрела, что теперь представляет собой левая дверца машины.

Ощущение было именно таким. Не то чтобы палец застрял. Его именно держали. Мягко, совсем небольно. Но так, что освободиться я не могла.

Машина продолжала двигаться вперед. Я лежала на сиденье и понятия не имела, куда именно она движется.

€ € €

— Слышишь?

— Что?

— Снаружи... Это спасатели!

— Да?

Все замолчали. Сперва я слышал только сопение. Потом... действительно... там, снаружи, кто-то царапался.