Анатолий Дроздов - Реваншист. Окончательный вариант

- Думаю, не сейчас, - сказал я. - Твои родители не поймут. Сочтут нас легкомысленными. Не успели познакомиться - и сразу в ЗАГС.

Она кивнула. Молодец!

- После свадьбы нам придется искать квартиру. Женатых из общежития выселяют. Понадобятся деньги. А мы получаем мало...

Лицо ее погрустнело.

- Так что придется подождать. Месяцев шесть.

- Через полгода у нас будут деньги?

Лицо ее выражало скепсис.

- Вот! - я взял с койки папку с рукописью. - Это стоит полторы тысячи рублей.

- Сколько?!!

- Здесь шесть авторских листов. Примерно. За каждый - 250 рублей. Могут заплатить и по 300.

- Сережа...

- Этого хватит, чтобы оплатить съемную квартиру за пару лет. Дальше - посмотрим. Кстати... - Я развязал тесемки, достал титульную страницу с названием. Фамилии автора пока не значилось. Я взял ручку и вписал над названием 'Сергей Девойно'. Протянул Лиле. Лицо ее выразило изумление.

- Почему?

- При регистрации брака возьму твою фамилию. Она древняя и красивая. Так что пусть привыкают.

От неожиданности она не нашлась, что сказать. Не удивительно. Здесь не принято переходить на фамилию жен, даже если сам Педик. Не удивляйтесь, в своем времени я знал человека с такой фамилией. Женатого, между прочим. И он всем объяснял, что Педик - это не то, что думают. У фамилии другие корни. Так-то оно так, но... Самец - тоже не муж самки. В белорусском языке моя фамилия означает 'самостоятельный', 'самодостаточный'. Но объяснять это каждому?

- Сережа!..

Лист падает на пол, а на моих коленях оказывается упругое девичье тело. Целуемся - раз, другой... Рука сама ложится к ней на колено и ползет вверх.

- Я разрешу тебе все, - шепчет она. - Кроме...

- Понял! - отвечаю таким же шепотом. - Фата и все такое.

Горячие губы залепляют мне рот...

Через пару часов я уверился, что не разбираюсь в девственницах. В католических - тем более. Мне действительно разрешили ВСЕ. Ну, кроме... Набравшись наглости, я предложил Лиле попробовать кое-что из арсенала двадцать первого века. Лиля подозрительно сощурилась: откуда знаю? 'Видел в порнографическом журнале', - признался я. Она кивнула. Парни - они такие, тянутся, к чему не нужно. Однако любопытство пересилило. Словом, мы попробовали. Неопытность партнеров не сказалась на результате. На нас накатило любовное безумие. Когда последняя судорога сотрясла наши тела, Лиля переместилась мне грудь и заглянула в глаза.

- После свадьбы будем так делать?

- Как скажешь, - сказал я.

- Скажу! - пообещала она. - Мне понравилось.

Лицо ее приняло мечтательное выражение. М-да... Правку рукописей мне придется отрабатывать. Ну и пусть. Не кирпичи таскать... Я чмокнул ее в носик, затем - в губы. Мне тут же ответили. Мы занимались этим, пока я не почувствовал, что готов к подвигам. Предложение закрепить навыки восприняли на 'ура'...

***

Из мужского корпуса Лиля вышла без десяти одиннадцать. Сергей проводил ее до вахты. Они распрощались, целомудренно чмокнув друг друга в щечки. Дежурные смотрели на них во все глаза. Лиля задрала голову и, прижимая к груди папку с рукописью, направилась к себе. Пусть завидуют! Их так не приласкают...

Маша была дома. Утром Лиля ее не видела. Соседка чуть свет убежала в магазин, где по секретным сведениям ожидался 'выброс' дефицита. Звала и Лилю, но ей было не до того. Увидев подругу, Маша вскочила с койки и уперла руки в бока.

- Явилась! Рассказывай!

- Что? - удивилась Лиля.

- Как, что? - Маша всплеснула руками. - Дома не ночевала, день где-то шлялась. Колись!

- Не буду! - сказала Лиля. - Это личное.

- Какое личное?! - кровь бросилась Маше в лицо. - Ты что творишь, пацанка? Общага гудит. Какая слава пойдет? Тебе замуж выходить!

- Уже, - сказала Лиля.

- Что уже?

- Выхожу.

- Вот как... - Маша убрала руки с боков. - Как честный и порядочный человек он сделал тебе предложение?

- Но не потому, о чем ты подумала! - фыркнула Лиля. - Да, я ночевала в его комнате, но ЭТОГО, - она выделила голосом, - не было.

- Но он приставал? - уточнила Маша.

- Конечно! - подтвердила Лиля. - Но я не дала.

- Молодец! - одобрила Маша. - Моя школа. Ладно. Ты уверена, что это всерьез? Говорят, он балабол.

- Он? - Лиля засмеялась. - Иногда я чувствую себя рядом с ним, как дочь с отцом. Серьезней некуда.

- Возможно, - сказала Маша. - Но ты торопишься. Можно найти лучшего. Не спорь! - подняла она руку, заметив ее возмущение. - Я все про него выведала. Не спорю, парень хороший. Не пьет, не курит, занимается спортом. Но тебе не пара. Работяга, институт бросил. О чем с ним разговаривать?

- О литературе, - сказала Лиля. - Сегодня весь день мы говорили о литературе. Вернее, говорил он, а я слушала. Я студентка филфака, хожу на лекции, но такого не знают даже наши преподаватели.

- Неужели? - удивилась Маша.

- Вот! - Лиля потрясла папкой. - Повесть. Это он написал. Талант! Читала и плакала.

- Дашь посмотреть?

- Сначала перепечатаю, - Лиля прошла своей койке. Положив папку на стол, она прилегла на койку. Мысленно она была в объятиях Сергея. И вспоминать это было необыкновенно приятно. Внезапно сетка кровати скрипнула, приняв на себя еще одно тело.

- Лиля... - ладошка погладила ее по щеке. - Не сердись. Если все, как ты говоришь, то ладно... Но учти - могут быть неприятности. Галка в ярости. Грозится выцарапать тебе глаза. Мол, увела жениха.

- Облезет! - Лиля употребила словечко Сергея. Они ей нравились. - Нашлась невеста! Кошка драная... Пускай ищет себе других. Он не для нее.

- Пусть, - согласилась Маша. - Расскажи, а?

- Что? - спросила Лиля, не открывая глаз.

- Ну... Как у вас было? Ночью?

- Не скажу, - ответила Лиля. - Это личное.

- Но хоть в двух словах! - взмолилась Маша.

- В двух? - Лиля задумалась. - В двух скажу. Я очень счастлива, Маша. Очень, очень...

6.

Дина Аркадьевна повернула ключ в замке и толкнула дверь от себя. Скрипнув петлями, та отворилась. Дина прошла к маленькому окошку и потянула на себя форточку. Воздух осенней Москвы, пахнущий прелой листвой и выхлопными газами автомобилей, ворвался в узкую, как пенал, крохотную комнатушку. Раньше здесь была техническая, где уборщицы держали свои швабры. Дина уговорила главного редактора отдать комнатушку ей. Она много курит, а выходить постоянно на лестничную клетку с ее протезом... Главный распорядился. Уборщицы поворчали, но смирилась. Дина купила им конфет и бутылку шампанского, они успокоились.

На столе лежала стопка вскрытых конвертов и бандеролей. Дина поморщилась. Сегодня ее очередь читать самотек. Нелюбимая работа, но что сделаешь? В редакции и без того шепчутся, что главный ей благоволит. Отдает лучших авторов, хвалит на летучках, не обижает премиями. С Борей они и вправду дружат. Только молодым не понять, что за этим стоит. Они оба прошли войну в действующей армии. Боря - как журналист, она - сестрой медсанбата. Ему судьба благоволила, ей не повезло. Огневой налет немцев, и осколок снаряда срезал ногу ниже колена... Боря знает, что значит жить на протезе. Он 'Повесть о настоящем человеке' написал...