Анатолий Дроздов - Реваншист. Окончательный вариант

Дорогой я волновался - вдруг не понравлюсь? Разумом понимал - глупость. Но на душе кошки скребли. Люди в деревне приметливые. Любовь перед ними сыграть трудно. К Лиле я, что называется, не пылаю. Нет, она мне нравится. Умная, симпатичная девчонка с абсолютным литературным слухом. И на ощупь приятная... Но с моей стороны это брак по расчету - и только. В моем времени - дело обычное, а вот здесь не принято...

На автовокзале райцентра нас встретили. Высокий, широкоплечий мужчина с заметным брюшком шагнул к нам на перроне.

- Батька! - обрадовалась Лиля и, бросив сумки, полезла к высокому целоваться. Будущий тесть облапил ее, и с удовольствием чмокнул в щечку. По лицу здоровяка было видно, что дочка у него - любимица. Покончив с поцелуями, Лиля указала на меня.

- Знакомься, батька! Это Сергей.

- Вацлав!

Здоровяк протянул мне руку. Я назвался и пожал ее. М-да, хватка у этого медведя еще та.

- Пойдзем! - Вацлав подхватил сумки. - Я у старшыни 'уазик' пазычыв .

- Дал? - удивилась Лиля.

- Мне - дав, - снисходительно сказал будущий тесть.

УАЗ обнаружился сразу за автовокзалом. Мы загрузили сумки и полезли внутрь. Вацлав сел за руль, я примостился рядом, в последний миг заметив движение глаз Лили. Ну, да, рядом с водителем должен сидеть мужчина. Женщина только в случае его отсутствия или если начальница. Неписаное правило.

Мы выбрались из города и покатили по асфальту. Неплохие здесь дороги! Ну, так колхозы богатые, есть, кому раскошелиться. Сахарная свекла - выгодная культура, это меня Лиля просветила. Дорогой я молчал. Лиля щебетала за спиной, вываливая на отца столичные новости и выспрашивая местные. Вацлав отвечал односложно, время от времени поглядывая на меня. Я делал вид, что поглощен пейзажем. Он был и вправду хорош. Снег выпал, его сгребли с шоссе на обочины. Мы ехали между сугробов. За ними торчали деревья и простирались поля. Время от времени посреди полей возникали одинокие рощицы. Кладбища... Неподалеку деревня, или она здесь когда-то была. Знаем.

На очередном перекрестке УАЗ свернул, и мы въехали в деревню. Хорошо живут свекловоды! Новые дома, некоторые - из кирпича. Крыши - шиферные, попадаются и железные. Ровные заборы, крепкие ворота. У одних из них УАЗ притормозил.

- Приехали! - сообщила Лиля.

Обочь ворот грудой лежали бревна. Ель, осина... Судя по виду, привезли недавно - снега сверху нет.

- Дрова? - спросил я Вацлава.

- Ага! - кивнул он.

- А что зимой привезли?

- Дык, леспромхоз...

Уточнять я не стал. Вацлав подхватил сумки, мы вошли во двор. Встречать нас высыпала вся семья. Мать Лили - невысокая, худенькая женщина лет сорока. Глянув на нее, я понял, как будет выглядеть моя супруга через двадцать лет. Мать с дочкой были один в один - как лицом, так и фигурой. А вот братья Лили пошли в отца - высокие и плечистые. Если старший Вацлава почти догнал, то младший обещал сделать это в скором времени. Лиля кинулась целоваться с родней, я скромно встал позади. Наконец, очередь дошла до меня.

- Здравствуйте! - сказал я. - Меня зовут Сергей.

- Анна Станиславовна! Толик! Виталик!

Мы поручкались. Ладонь у тещи оказалась узкой и сухонькой, у братьев - широкие и сильные.

- Ладна, - сказал Вацлав. - Идзице у хату. А я машыну адганю.

Мы пошли. Пока Лиля распаковывала сумки и оделяла родню гостинцами, я прошелся по дому. А что, неплохо живут. Фабричная мебель, в зале - телевизор. Черно-белый, конечно, но большой. Есть диван, в спальне - широкая кровать, плательный шкаф. Шкаф есть и в зале, на стенах - полки. Последние полны книг. Я присмотрелся - большей частью учебники, но есть и художественная литература. На одной из полок обнаружился журнал 'Юность' с моей повестью. Он стоял на видном месте. Это Лиля не утерпела и послала родителям - хотела похвастаться женихом.

Вацлав вернулся скоро, и меня позвали за стол. Тот ломился от еды. Ну, так будущий зять в гости приехал. Капуста, маринованная по-деревенски, то есть целыми кочанами, соленые огурцы, розоватое сало с прорезью, привезенная нами колбаска, вареная курица... Как финальный аккорд теща достала из печи и поставила на стол чугунок, откуда немедленно потянуло аппетитным запахом. Мне навалили тушеной с мясом картошки. Ее долго томили в печи, поэтому картошка рассыпалась в пюре и пропиталась мясным соком. Обожрусь.

Из выпивки на столе была водка 'Русская' под пробкой-'бескозыркой', бутылка ординарного виноградного вина, явно купленного в местном сельпо, и еще одна емкость без этикетки. Понятно.

- Ты як? - посмотрел на меня тесть. - Магазиную ци свойскую?

- Свойскую! - сказал я, заслужив одобрительный взгляд.

Напитки разлили по стопкам - рюмок здесь не водилось. Женщинам досталось вино, мне с Вацлавом и Толиком - самогонка. Виталику - ничего. Мал еще, всего пятнадцать. Семнадцатилетнему Толику напустили полстопки. Как я понял - чисто символически. Правильно. Нечего детей спаивать.

- Будзем!

Хороший тост. Коротко и по существу. Я проглотил ароматный самогон - умеют гнать! - и набросился на еду. Умм! Язык проглотишь!

Некоторое время все сосредоточенно ели. Ненадолго прервались, чтоб выпить еще по стопке, затем продолжили. Мне было приятно и хорошо. Двести граммов крепкого самогона, обильная и вкусная еда... Хорошо сидим! Наконец, все наелись, и Вацлав отодвинул пустую миску. Так, сейчас будет допытываться.

- Вяселле дзе думаеце гулять? У Минску?

- В Минске нет смысла, - ответил я. - Там пара друзей, а родни у меня нет. Лиля предлагает здесь.

- А як гэта у цябе няма радни?

Черт! Настроение стремительно поползло вниз.

- Да вот так, Вацлав Иосифович. Деревню, где жила моя мать, в войну немцы сожгли - вместе с жителями. Мать чудом уцелела: ходила в соседнюю деревню больную тетку проведать. Так у нее и осталась. Но тетка вскоре умерла, мать жила у чужих людей. После того, как Белоруссию освободили, попала в детдом. Смогла выучиться, стать учительницей. Замуж не вышла. После войны это трудно было - мужчин мало. Чтобы не быть одинокой, к тридцати годам родила меня. В детстве много голодала, поэтому часто болела. Умерла, когда я служил в армии. Вот так и вышло... - я встал. - Пойду, подышу. Душно здесь...

Мороз обжег влажные щеки. Черт, не сдержался. Накатило. Это в моем времени мать-одиночка станет явлением привычным. Здесь это моветон. Сколько в детстве наслушался! Байстрюк... Как будто дети, рожденные вне брака, не такие же, как остальные. Чтобы это доказать, я стремился быть первым - в спорте, учебе, работе... Сумел. Всем известный в моем времени Александр Лукашенко тоже через это прошел. Поэтому и стал президентом...

- Сережа?

Ко мне бежит Лиля в одной кофточке. Простудится ведь! Обнимаю.

- Пойдем! Там мать батьку ругает. Гляди, даст чапялой!