Анатолий Дроздов - Реваншист. Окончательный вариант

- Сосед по купе храпел, - пожаловался я. - Глаз не сомкнул.

- Как съездил?

- Замечательно! Кое-кому подарки привез. Дефицит, специфический.

- Показывай! - заволновалась Лиля.

Я выложил из сумки сверток. Он схватила и развернула бумагу. На кровать выпали пакеты с колготками и оба лифчика.

- Сережа...

- Мы с тобой без двух минут муж и жена, - сказал я. - Почему бы не купить?

- Там же, наверное, очередь была. И ты стоял?

- Чего не сделаешь ради любимой! - развел я руками.

Меня немедленно поцеловали. Затем направились в туалет - примерить.

- Давай здесь! - возразил я. - Я хочу это видеть. Заслужил.

Лиля поколебалась и стащила кофточку. Я наблюдал за процессом с воодушевлением. Она не обращала на меня внимания - щупала и разглядывала покупку.

- Ой, да здесь кружева!

- Не жмет, не режет? - поинтересовался я. - С размером угадал?

- Немножко великоват, но я ваты подложу, - махнула рукой Лиля. - Я и с нашими так делаю. А это импорт. У меня такого никогда не было. Сереженька!

Меня еще раз поцеловали и убежали в туалет. Зеркало у нас только там. Из туалета Лиля вернулись за другим лифчиком и убежала вновь. Затем пришла очередь колготок. Ну, это не эротично. Пользуясь тем, что обо мне забыли, я достал 'Эрику' и водрузил на стол. Снял чехол-чемоданчик и застучал по клавишам. Поначалу на это не обратили внимания. Но затем вихрь, что метался по комнате, застыл. Через мгновение в ухо мне задышали.

- Это что?

- Пишущая машинка 'Эрика'. Немецкая.

- Дай!

Меня буквально столкнули со стула.

- Эй! - возмутился я.

Меня не услышали. Лиля самозабвенно молотила по клавишам. Включала регистр, меняла интервал, устанавливала поля. Я присел на койку. Пусть натешится. Наконец, Лиля перестала печатать и задумчиво посмотрела на меня. И этот взгляд мне не понравился.

- Это я себе купил, - поспешил я.

- Почему себе? - в ее голосе слышалось возмущение.

- Буду прямо на машинке писать. Как Хемингуэй.

- Ты не Хемингуэй! - тонкий пальчик обличающее ткнул меня в грудь. - Кроме того, у него не было такой как я. Будешь спорить?

- Не буду, - согласился я. - Такой как ты, точно не было.

- Вот и хорошо! - она застопорила каретку и накрыла 'Эрику' чехлом. - Я ее забираю.

- Эй! - возмутился я. - Грабеж. Лифчики - тебе, колготки - тебе, теперь и машинка - тебе. А мы, что, не люди?

- Машинка - нам! - возразила она. - Я буду печатать твои рукописи. Если хочешь, под диктовку. А лифчики... Могу выделить тебе один, - она прыснула.

- Ага! - вздохнул я. - Сейчас надену и пойду по общежитию. Мигом спецбригаду вызовут. Совести у тебя нет!

- Зато есть любовь.

Легкая фигурка порхнула на кровать и повалила меня. Теплые губы нашли мои. Чего только женщины с нами не делают! Да ничего они делают. Мы все сами...

Лиля вернулась к себе в комнату поздним вечером.

- Ну? - встретила ее Маша. - Привез подарки?

- Вот! - Лиля поставила на стол футляр. - Портативная пишущая машинка 'Эрика'. Немецкая.

- А лично тебе?

Лиля развернула пакет и вывалила на койку лифчики и колготки.

- Ого! - Маша схватила черный лифчик. - Импортный. И как только купил?

- Говорит: в очереди стоял.

- Ну, он у тебя вообще, - покрутила головой Маша. - Не знаю ни одного парня, кто на это решился бы. Хотя... Москва. Кто его там знает? Можно померить?

- Давай! - махнула рукой Лиля.

Она села к столу и сняла с машинки чехол. Ласково провела пальцами по клавиатуре. Чудо! Никакого сравнения с ее 'Украиной'. Там по клавишам нужно молотить. А здесь так мягко. Хочется и хочется нажимать.

Маша сбросила халат и нацепила лифчик. Прошлась по застежкам, регулируя бретельки, затем, заведя руки назад, перецепила крючки.

- Чудо!

Лиля отвлеклась от созерцания машинки.

- Ничего не режет, не давит, - сообщила Маша. - На теле даже не чувствуется. Умеют делать! И размер мой. Слушай, Лилька, продай! Зачем тебе черный? Белый ты к подвенечному платью наденешь, а этот к чему? А у меня под него кофточка есть. Ну?

- Забирай! - махнула рукой Лиля. - Только я не знаю цены. Спросить неудобно.

- Я знаю! - сказал Маша. - Наш стоит четыре рубля. Импортный - семь или восемь. Пусть десять. Спекулянты по двадцать пять продают, да и то не купить.

- Забирай за десять! - согласилась Лиля.

Маша метнулась к сумочке, достала кошелек и торопливо выложила перед Лилей червонец.

- Договорились!

Она накинула халат и поспешила у двери.

- Ты куда? - удивилась Лиля.

- Девкам покажу. Обоссутся от зависти - им такого не привезут. Кстати. Помнишь, говорила: будет тебя одевать? Вот. Так что слушай старших! - Маша улыбнулась. - Все, невеста, пошла!

Она исчезла за дверью. 'Одевать... - улыбнулась Лиля. - Ничего ты, Маша, не понимаешь! Разве в этом счастье?'

10.

Новый, 1976 год отпраздновали весело. В деревню Лиля не поехала. Зачем, если у нас 10 января свадьба? По случаю праздника пропускной режим в общежитии сняли. Принаряженные парни и девушки сновали из корпуса в корпус. При этом поток в женский был куда более плотным - там лучше кормили. Вот и наша компашка собралась у Лили с Машей.

Я постучался к ним около одиннадцати вечера. Зашел, выставил на стол шампанское, бутылку сухого вина и коньяк. По договоренности с девочками, мы обеспечивали выпивку, они - закуску.

- А где Коля? - спросила Маша.

- Потерялся в пути.

- Ясно! - поджала губы Маша.

- Просил начинать без него. Проводим год?

Мы расселись вокруг стола. Я открыл вино и коньяк. Разлил, чокнулись, выпили. И в этот миг в дверь постучали.

- Открою! - я выскочил из-за стола, подбежал и широко распахнул дверь. За моей спиной восторженно завизжали. Еще бы! На пороге стоял Дед Мороз, самый настоящий. В красном тулупе, такой же шапке, с бородой, прицепленной на резинке под носом. В руках у деда был посох, за спиной - мешок. Только вместо валенок из-под края тулупа выглядывали ботинки.

- Здравствуйте, красавицы! - сказал Дед Мороз и, стуча посохом, прошел к столу. - С Новым Годом вас, с новым счастьем!

- И тебя, дедушка! - захлопала в ладошки Лиля.

- Подарки принес? - спросила Маша.

- А вы хорошо себя вели? - прищурился дедушка. - Плохим подарки не положены.

Девушки засмущались.

- Они хорошо вели! - пришел я на выручку. - Но просто так дарить нельзя. Пусть стишок прочитают или песенку споют. Вот! - я подхватил Лилю с койки и поставил ее на стул. - Начинай!

Лиля взялась за юбочку, поклонилась и запела:

- В лесу родилась елочка, в лесу она росла...

- Зимой и летом стройная, зеленая была, - подхватила подскочившая Маша. - Метель ей пела песенку: 'Спи, елочка, бай-бай...' - надрывались девушки. Выглядели они при этом чрезвычайно забавно. Мы с Дедом Морозом еле сдерживались от смеха. Полный текст песенки девушки не помнили и умолкли после второго куплета.

- Ладно! - сказал Дед Мороз. - Заслужили! - он полез в мешок и достал два прозрачных полиэтиленовых пакета с конфетами. - Держите!