Анатолий Дроздов - Реваншист. Окончательный вариант

- Как же это, Сережа? - бормотала она. - Сам генеральный секретарь!

- Он прочел, что ему написали помощники, - пояснил я. - Думаешь, у Брежнева есть время смотреть 'Юность'? Помощники посчитали, что помянуть повесть молодого писателя будут идеологически правильно. Только и всего.

- И что теперь будет?

- Хорошо будет, - заверил я. - Если ковать железо, пока горячо.

'Железом' я занялся назавтра. По пути на работу купил в киоске 'Правду'. Пришлось заплатить четыре копейки - номер с речью генерального секретаря вышел толстым. В разделе о литературе я обнаружил нужную фразу. Дина Аркадьевна процитировала ее точно. Я подчеркнул нужное и ближе к обеду отнес газету в комитет комсомола.

- Правда, про тебя? - засомневался секретарь.

- Никто больше в СССР про балерину и рабочего не писал, - сообщил я. - К тому же мне из Москвы звонили, поздравляли.

- Подожди здесь! - сказал секретарь, схватил газету и убежал. Я догадался, куда. Не ошибся. Через пять минут меня пригласили в партком. Рядом с секретарем сидел сияющий 'комсомолец'. Его можно было понять. Заводской комсомол вырастил писателя, которого оценили в ЦК КПСС. То, что сам секретарь не имел к этому малейшего отношения, 'комсомольца' не смущало. 'У победы много отцов...'

- Присаживайтесь, Сергей Александрович! - секретарь парткома пожал мне руку. - Николай сообщил мне радостную новость, - он ткнул в лежавшую на столе газету. - Поздравляю!

- Спасибо! - поблагодарил я.

- Замечательно, что в коллективе нашего орденоносного завода вырос такой талантливый писатель. Будем рады помочь. Есть просьбы?

- Есть, - сказал я. - Недавно женился, снимаю квартиру. Я и супруга прописаны в общежитии. Но там требуют выписаться, а нам не к кому обратиться, чтобы сохранить минскую прописку: родственников в Минске нет.

- Вопрос - ерунда, - сказал секретарь и бросил взгляд на 'комсомольца'. Тот в ответ закивал головой. - Решим. А вот жилье обещать не могу - трудно с ним. Очередь большая.

- Жилье не прошу, - успокоил я. - Стою в очередь на кооператив. Отнес в исполком копию свидетельства о браке. Обещали, что ждать придется не более двух лет.

- Замечательно! - обрадовался секретарь. - Мы, в свою очередь, подумаем, как помочь вам с супругой. Она ведь на тракторном работает? Секретарь начальника прессового корпуса?

Я подтвердил.

- Ей поднимем оклад, вам повысим разряд. Все ж легче за квартиру платить. А вы, если вопросы возникнут, обращайтесь!

Я поблагодарил и откланялся. Ну, вот, 'железо' начало приносить пользу. Плюшки, полученные на заводе, мелочь. Ждем больших. Партком тракторного завода имеет статус райкома. Это площадка для старта в большие кабинеты. Секретарь тракторного в той моей жизни возглавил минский горком. Дальнейшую карьеру прервал распад СССР. Не воспользоваться возможностью доложить наверх об успехах в идеологической работе он не может. Похвастается обязательно. Дальше - по цепочке. Машерову обо мне, конечно, не сообщат, но в профильный отдел ЦК новость дойдет. Нам это и нужно.

11.

Скурко отложил журнал, снял трубку с аппарата и набрал номер.

- Заходзь! - бросил коротко и положил трубку.

Секретарь Союза по работе с молодыми писателями материализовался в кабинете практически мгновенно. Осторожно присел напротив.

- Чытав? - Скурко подвинул к нему 'Правду'.

- Так, - подтвердил секретарь, опознав номер с докладом Брежнева.

- И вось гэта? - председатель правления отчеркнул строчку ногтем.

- Острый и принципиальный разговор о любви к Родине ведут балерина и рабочий, - прочел вслух секретарь. - Чытав.

- А хто гэта написав, ведаешь?

Секретарь покрутил головой.

- Вось! - Скурко положил перед ним раскрытый журнал.

- Сергей Девойно, живет в Минске, работает на тракторном заводе, - прочел секретарь. - Ня ведав.

- Як и я, - зло сказал председатель. - А цяпер зразумей! У Маскве у ЦК КПСС ведають - сам Брежнев пра яго казав, а мы - не. Што пра нас падумаюць? Чым мы тут займаемся? Мне з ЦК телэфанавали, пыталися пра Дэвойно. А мне адказаць нечаго. Сорам! Вось што, Микола! Самое большае праз тыдзень хлопец павинен быть в Саюзе. Ниякого абмеркавання на сэкцыи, прымем на прэзидыуме. ╤ яшчэ. З ЦК паведамили, што ён жыве на кватэры. Трэба падтрымать талент. Пашукайце там чаго-небудзь.

- Зробим! - пообещал секретарь...

***

Плюшек я, конечно, ожидал, но чтоб так скоро... Не прошло и двух дней после разговора в парткоме, как в корпус позвонили из Союза писателей. Лиля прибежала ко мне на участок встрепанная. Я поднялся в управление.

- Сергей Девойно? - уточнили в наушнике.

- Он.

- Меня зовут Николай Иванович, я секретарь правления Союза писателей БССР по работе с молодыми авторами. Мы прочитали вашу повесть, опубликованную в журнале 'Юность'. Есть мнение принять вас в Союз писателей. Согласны?

- Да, - подтвердил я.

- Тогда не будем терять времени. Когда заканчиваете смену?

- В пятнадцать тридцать.

- Сразу после работы подъезжайте к нам на Фрунзе, 5. Мой кабинет...

Я подъехал. Секретарь, мужчина лет пятидесяти, попросил меня написать заявление и составить список опубликованных произведений. С последними было просто: повесть 'Черный лебедь', журнал 'Юность', номер 11 за 1975 год. Все. Я заикнулся о рекомендациях членов Союза - их требовалось три. Мне ответили, что это не моя забота. После выходных меня пригласили опять, и сам Максим Танк вручил мне удостоверение члена Союза. Лично. Человек-легенда, чьим именем в мое время назовут улицу в Минске и педагогический университет, жал мне руку и говорил теплые слова. Я охреневал. Нет, я рассчитывал, конечно, на членство в Союзе, но собирался ждать выхода книги, а после стучаться в дверь. По журнальным публикациям в Союз писателей принимали в исключительных случаях. А тут - раз и готово. 'Лебедь' стал для меня не паровозом, а линкором, растолкавшим выстроившиеся в очередь суда.

Из кабинета председателя меня отвели в Литфонд. Там поинтересовались моими жилищными условиями и предложили 'подменку' - однокомнатную квартиру в старом доме. А вот нафиг! 'Подменка' - дело опасное: влезть легко, выбраться трудно. Стоит вселиться, как о тебе забывают: не на улице человек живет. А что в тесноте, так и другим трудно. Знаю, проходили.

- А можно кооперативную квартиру? - спросил я.

- Возьмешь кааператыв? - удивился глава Литфонда.

- Если можно, - попросил я.

- Кольки комнат?

- Три. По одной на нас с женой и кабинет мне, как члену Союза.

- Не пытанне, - сказал глава и снял трубку с телефонного аппарата.

Назавтра я пришел в горисполком, где предъявил наши с Лилей документы и справку из Союза писателей. Здесь я охренел снова. Мне предложили на выбор квартиры сразу в нескольких домах. Как в уже готовых, так и в пребывающих в стадии строительства. В своем времени я ждал в очереди на кооперативную квартиру много лет. Когда родилась дочь, побежал в исполком и схватил первый же вариант. Жизнь в 'подменке' достала до печени. И никакого выбора этажа - что вытянул при жеребьевке на собрании жильцов, там и жил.