Анатолий Дроздов - Реваншист. Окончательный вариант

***

По возвращению в Минск мы сняли квартиру. Не комнату с хозяевами, как здесь принято, а отдельную, однокомнатную. Здесь это редкость - предложение никакое. Жилищная проблема в Минске сложная. Строят много, но народу в столицу приезжает еще больше. Машеров решил сделать Минск миллионным городом, поэтому растворил двери для приезжих. Заводам требовалась рабочая сила, в общежитиях прописывали всех. А вот в квартире для этого требовалось иметь 12 свободных метров жилой площади. Если учесть, что давали ее из расчета 9 метров на члена семьи, то, попробуй, найди.

Квартиру нашла Лиля - сорвала объявление на столбе. Мы созвонились и отправились смотреть жилье и хозяйку. Ситуация прояснилась сходу. Хозяйка - алкоголичка неопределенного возраста, квартира - притон. Оборванные обои, серые от табачного дыма потолки, а на подоконник в кухне ставили горячие кастрюли и тушили об него 'бычки'. В ходе переговоров я понял, почему квартиру не спешили снимать. За жилье требовали за полгода вперед из расчета 55 рублей за месяц. Итого 330. Большие деньги! Но при этом в квартире имелась не новая, но вполне приличная мебель и даже телевизор, правда, неисправный. И до завода нам с Лилей рукой подать.

- Вот что, Тамара, - сказал я хозяйке. - Денег я дам. Но, во-первых, вы напишете расписку, где укажете, за что их взяли. Второе. Пять рублей к плате - это за коммуналку?

Она кивнула.

- Вы дадите мне квитанции, я буду платить сам. Вы, соответственно, имеете право проверить.

- Почему так? - насупилась она.

- Потому что сами вы платить не будете. Из домоуправления придут меня выселять, оно мне надо?

Она попыталась возразить, но я остановил ее жестом.

- Согласен только на таких условиях. В противном случае - нет. А деньги - хоть сейчас!

Я достал из кармана кошелек. Она поколебалась и кивнула. Мы написали расписку, я отсчитал 300 рублей. Тамара схватила их и убежала, отдав перед этим квитанции. Они нашлись в буфете. Плата за два месяца оказалась просроченной. Ладно, переживем. Пять рублей в месяц за коммуналку - смешные деньги даже по этим временам.

- Ты думаешь, мы поступили верно? - спросила Лиля.

- Не сомневайся, солнышко! - ответил я.

На тракторном имелись свои строители. Парни и девушки жили в общежитии, и я их знал. За 80 рублей они привели квартиру в жилое состояние. При этом крутили головами и горячо высказывали мнение о хозяйке. Я поменял в дверях замок. А вот нефиг, чтобы ходили всякие и копались в моих вещах. Мы переехали. И в первый же вечер в дверь позвонили. На площадке стоял мужичок блатной наружности.

- Позови Томку!

- Она здесь больше не живет, - сообщил я. - Съехала. Мы - квартиранты.

- Да, ладно! - он попытался протиснуться внутрь. - Здесь она.

Я без размаху дал ему под дых. Затем добавил по печени.

- Ты чего? - заверещал он.

- А нехрен переться в квартиру, - пояснил я. - Сказано: нет здесь Томки, значит, нет. Вали! Не то с лестницы спущу.

- Кто здесь? - послышалось за моей спиной. На шум прибежала Лиля.

- Гражданин ошибся адресом, - объяснил я.

- Так уж и гражданин! - обиделся блатной. - Я свой срок отсидел, так что нечего обзываться. Теперь вижу, что квартиранты.

- И другим сообщи, - посоветовал я. - А то я - человек нервный. Не люблю, когда беспокоят.

'Беспокоили' еще пару раз. В последний - какой-то дальнобойщик. Я работал во второй смене, и он здорово напугал Лилю, ломясь в полночь в дверь. Я застал это, вернувшись с работы. Дальнобойщика я отметелил прямо на площадке. Бил от души. Он охал, но не сопротивлялся - понял, что будет хуже.

- Может, снимем другую квартиру? - предложила Лиля. - Заберем у хозяйки деньги?

- Их уже пропили, - сообщил я. - Так что не получится. Не волнуйся, зайчик! Думаю, ухажеры кончились.

Так и оказалось. Мы познакомились с соседкой по площадке, еще не старой вдовой-пенсионеркой. Евдокия Ивановна, как ее звали, и поведала историю непутевой Тамары. Все у нее было все: муж, дочь, трехкомнатная квартира. Но Тамара работала в ресторане официанткой. Чаевые, халявная выпивка... Покатилось. Муж с ней развелся, квартиру разменяли. Тамаре досталась однушка в хрущевке. Год здесь процветал притон, участковый приходил чуть ли не каждый вечер. Собирался оформить Тамару в ЛТП . Но та ускользнула, найдя сожителя. Перебралась к нему, а свое жилье решила сдавать.

- Хорошо, что теперь здесь вы, - сказала Евдокия Ивановна. - Хоть поживу спокойно.

Мы с ней согласились, за что и выпили. Человеком соседка оказалась душевным. В ее квартире имелся телефон - редкость по нынешним временам. Я взял это на заметку и попросил разрешения время от времени пользоваться - за плату, конечно. Разрешение мне дали. Я написал письмо Дине Аркадьевне, в котором сообщил новый адрес и телефон соседки. Как вскоре выяснилось, не зря.

24 февраля открылся XXV съезд КПСС. Я встретил это событие равнодушно - экая невидаль. Ритуальное мероприятие. Похожим было отношение к съезду и других рабочих. Город украшали плакаты и растяжки, призывавшие тружеников достойно встретить великое событие. Об этом же говорили партийные чиновники на повсеместно проводимых митингах. Слушали их равнодушно. Партия оторвалась от народа, ее внутренние дела население не интересовали. К тому же надоело вранье, льющееся с экрана телевизоров и воспроизводимое в газетах.

Вечером первого дня съезда к нам в дверь позвонила Евдокия Ивановна.

- Тебя к телефону, - сообщила с порога. - Москва.

В прихожей соседки я взял лежавшую на тумбочке трубку.

- Алло!

- Сережа?

- Я, Дина Аркадьевна.

- Съезд смотришь?

- Некогда мне. Только с работы вернулся.

- А зря, - сказала она торжественно. - Брежнев помянул в докладе твою повесть.

- Что?!!

- Не прямо, конечно, - засмеялась она. - Так не делается. Обычно генеральный секретарь о литературе говорит иносказательно, а потом все гадают, кого он имел в виду. Но в твоем случае все понятно. 'Острый и принципиальный разговор о любви к Родине ведут балерина и рабочий', - процитировала она. - Никто в стране, кроме тебя, о таком не писал. Нам в редакцию уже звонили, поздравляли. А я решила поздравить тебя.

- Спасибо, Дина Аркадьевна! - сказал я. - Это ваша заслуга.

- И моя тоже, - согласилась она. - Но написал ты. Главный просил передать: рассказы поставим в ближайший номер. И не два, как планировали, а сразу четыре. Насчет книги можешь не беспокоиться. Думаю, уже летом выйдет.

- Нет слов.

- Ты, главное, не зазнавайся, Сережа!

- Не буду! - пообещал я. - С меня причтется.

- Да хватит уже! - засмеялась она. - Я твои гостинцы целую неделю ела. Это при том, что половину Боре отнесла - он любит деревенское. Будешь в Москве, заезжай! Не забывай старуху!

- Не забуду! - пообещал я и положил трубку.

Дома я сообщил Лиле о состоявшемся разговоре. Глаза у нее стали огромными. Пришлось доставать коньяк и отпаивать любимую.