Анатолий Дроздов - Реваншист. Окончательный вариант

- Не могу, - потускнел он. - Вас, писателей, могут и не досмотреть, а я переводчик. Найдут контрабанду - конец карьере. У меня это первая поездка, испытательная.

Я на мгновение задумался. Можно, конечно, и одному, но мне с человеком пять дней жить в номере. И донос он может запросто написать - из зависти. Стану не выездным. А у меня на Германию планы...

- Сделаем так. Все лишнее сложим мне в чемодан. В Германии верну. Идет?

Он заулыбался.

- Держи! - я сунул ему сто рублей. - Купишь четыре банки по полкилограмма. Выбирай самую свежую и держи в холодильнике. Но в морозилку не суй - вкус потеряет. Коньяк я беру на себя. Все. Встречаемся в аэропорту.

Он кивнул и мы разбежались. Боялся Юрий напрасно. На таможне нас не досматривали, только проверили паспорта. Затем был перелет, в ходе которого мы с будущим соседом по номеру практиковались в немецком. В аэропорту Франкфурта нас встречали как вип-персон. В чемоданы заглядывать не стали. Проверка документов - и мы загрузились в ожидавший нас микроавтобус 'фольксваген'. Быстрый переезд в город, отель.

- Сегодня отдыхайте! - просветил встречавший клерк. - Завтра в двенадцать ноль-ноль пресс-конференция герра Девойно. Дискуссия русских и немецких писателей через день. В одиннадцать я буду ждать вас в холле. Ауфвидерзеен.

Он убежал, а мы потянулись к стойке портье. Я пропустил вперед Панкина, фронтовиков. Они взяли ключи и направились к лифту. Я подождал, пока они скроются из глаз, и положил на стойку две марки.

- Позвать носильщика? - осведомился портье.

- Нет. Нужна информация. У нас с камрадом, - я кивнул на Юрия. - Два килограмма свежайшей, вкусной, русской черной икры. Еще два литра отличного армянского коньяка. Отдадим дешево. Не подскажете, кому? Ваши комиссионные - два процента.

- Пять, - сказал портье и смахнул марки со стойки. - И у вас заберут икру через час.

- Договорились! - сказал я.

Портье не соврал. Мы не успели распаковать вещи, как в дверь постучали. Я открыл. Передо мной стоял здоровенный немец с выпирающим брюхом.

- Здесь продают черную икру? - спросил он.

- Проходите! - я отступил в сторону.

В номере я достал из холодильника банки и выложил их на стол.

- Можно? - немец потянулся к одной.

Я кивнул.

Он снял крышку, рассмотрел содержимое, понюхал, а затем зацепил пару икринок кончиком ножа. Тот неизвестно как появился в его ладони. Бросив икринки в рот, гость покатал их на языке и раздавил зубами.

- Гут! Беру. Сто марок за банку.

- Это грабеж! - возразил я.

- Больше вам не дадут.

- Запросто. Икра, как вы поняли, свежайшая. Холодильник в номере есть, а мы приехали на пять дней. Пройдемся по магазинам, приценимся и найдем более выгодный вариант.

Он засопел.

- Сколько хотите?

- Сто пятьдесят.

- Сто десять.

- Сто сорок...

Сторговали по сто двадцать пять. Немец отсчитал деньги, бросил банки в пластиковый пакет и укатился. Коньяк его внимание не привлек.

- Так! - сказал я, раскладывая марки на кучки. - По двести пятьдесят на брата. Комиссионные портье - двадцать пять. В итоге...

- Мне хватит двухсот, - сказал Юрий.

- Почему? - удивился я.

- Это ты придумал с икрой. Ты провез ее через таможню. Наконец, продал ее дороже, чем я рассчитывал. Я бы и по пятьдесят отдал. Все равно выгодно.

- Ладно, - сказал я и забрал купюру из его стопки. - Передумаешь, скажи. Верну. Сейчас я навещу нашего благодетеля, а ты позаботься об ужине.

- Данке! - сказал портье, приняв двадцать пять марок.

- А что с коньяком? - спросил я.

- Увы, герр Девойно! - развел руками портье. - Русский коньяк здесь не знают. Вам вряд ли удастся его продать. Если б водка... Я сам бы купил.

'Вот ведь засада! - подумал я. - Не учел. В моем времени спрос был на коньяк...'

- Не подскажете магазин, где можно купить хорошие вещи? - спросил я. - Одежда, обувь и прочее. Желательно очень недорого.

Портье на мгновение задумался.

- Вас не смутит, что в этом районе живут турки?

- Не смутит, - успокоил я. - С турками мы дружим. 'Перестреливаемся через границу', - добавил мысленно.

- Тогда записывайте адрес и как доехать, - портье выложил на стойку лист бумаги и ручку.

'На границе турки ходят хмуро, - напевал я обратной дорогой. - Но мы им товар не отдадим...' В номере я сообщил грустную новость соседу.

- Ерунда! - сказал Юрий. - И без того получили больше, чем рассчитывали. Причем, сразу.

- Тогда обратно не повезем! - подвел я итог и выставил на стол бутылку. - Отметим прилет.

Выпить мы не успели. В дверь постучали. За порогом стоял Панкин.

- Что я вижу? - сказал он, шагнув в номер. - Безобразия нарушаем? Ого! - он взял бутылку. - 'Двин', любимый коньяк Черчилля. У вас отменный вкус, Сергей!

- Угощайтесь! - предложил я.

- Не здесь! - покрутил он головой. - В моем номере накрыт стол. Наши уважаемые писатели уже там. Берите бутылку и айда со мной. Еду оставьте. Жены нам в дорогу столько наготовили, что втроем не съесть. А нужно, не то испортится. Идем?

Отказываться мы не стали.

17.

Провокационный вопрос задал корреспондент 'Зюддойче цайтунг'.

До его выходки пресс-конференция шла, как на мази. А с чего бы нет? В том времени я этих толковищ прошел тысячи. Причем, участвовал в них по обе стороны барьера. Так что вопросы и ответы летали, как шарик в пинг-понге.

- Герр Девойно, вы так юно выглядите. Вам, вправду, 23 года?

- На самом деле восемьдесят. Просто у нас хорошая медицина.

Смех.

- Вот мой паспорт. Желающие могут взглянуть.

- А что вы думаете о свободе творчества в СССР?

- Я о ней не думаю, я ее осуществляю. Мой роман (на Западе нет такого жанра, как повесть, поэтому 'Экстрасенс' - роман) о человеке, обладающем паранормальными способностями. Вы считаете, я писал его под диктовку комиссаров?

Смех... Шутка на грани фола, но Панкин, которому Юрий шепчет перевод, одобрительно кивает. На Западе советский человек должен казаться смелым и раскованным. Довольным выглядит и сидящий рядом со мной герр Циммерман, главный редактор издательства. Журналистам русский писатель нравится. Значит, и отчеты о пресс-конференции будут благожелательными.

- Вы так хорошо говорите по-немецки. Учили в школе?

- Самостоятельно.

- Почему?

- Хотел читать Шиллера в подлиннике. А также Гете и Гейне. Немецкий язык красивый и богатый. Английский в сравнении с ним слишком прост. Выучил тысячу слов - и ты знаток.

Журналисты улыбаются. Любой нации льстит комплимент о ее языке. А тут еще сравнение с английским... Оккупантов в ФРГ не слишком любят. Отметились союзнички... И тут вылез этот Бильдерлинг. Он мне сразу не понравился. Неопрятный, сальные волосы, синий пиджак, обсыпанный перхотью. Презрительная ухмылка на кислой роже...

- Герр Девойно, вы не тот, за кого себя выдаете.

В зале, где шла пресс-конференция, установилась тишина.