Дэвид Лодж - Думают…

Когда я собралась уходить, он сказал мне, что их коттедж находится рядом со Стоу-он-зе-Уолд, и прибавил: «Прихватите купальный костюм. У нас есть бассейн с горячей водой». Я подозреваю, это что-то вроде джакузи, которые в Калифорнии обычно устанавливают на открытом воздухе. В Глостере, да еще в марте месяце холодновато для таких развлечений.

Ко мне вернулась вера в курсы писательского мастерства, или, по крайней мере, в мои преподавательские способности. Я получила неплохие сочинения «Что значит быть летучей мышью?». Вчера просмотрела работы и обнаружила несколько превосходных пародий и стилизаций (правда, есть довольно грубые). Самые лучшие работы у Саймона Беллами, Фриды Синклер, Авроры да Сильва и Гилберта Баверстока. Собираюсь сделать копии и послать их Ральфу Мессенджеру.

Вторник, 6 марта.На Блумфилд-крезнт вселились квартиранты, которые целый день названивали мне с бесконечными вопросами. Где выключатель центрального отопления? Что делать с мусором? Где инструкция от стиральной машины? (ответ: «Потерялась»). Как вы зажигаете газ в холле? (ответ: «Спичками, автоматическая зажигалка сломалась»). Есть ли в кухне еще одна морозилка, побольше? (ответ: «Боюсь, что нет»). И так далее и тому подобное. Надо было написать им более подробные инструкции. Профессор Отто Вайсмюллер и его жена Хэзел очень любезны со мной, но совершенно не понимают английского юмора. Когда я сказала: «Не сдавайтесь, будьте настойчивее», имея в виду смывной бачок, профессор решил, что это совет вызвать сантехника.

Есть и хорошая новость: из Австралии пришло два письма, и мне их скоро перешлют.

Пятница, 7 марта.В сегодняшней газете длинная статья о Жане-Доминике Боби, французском писателе и журналисте, редакторе журнала «Элль». В сорок три года он перенес инсульт и погрузился в состояние, которое врачи называют «синдромом заморозки». Находился в сознании, но не мог пошевелиться. Работала только мышца левого века, которой он пользовался, чтобы общаться, и — поразительное дело! — надиктовал книгу о своих ощущениях. Вместе с другом они изобрели систему «кодированного подмигивания», с помощью которой он сообщал буквы алфавита, а из них строились слова и предложения. Невероятно трудоемкое дело — но сработало! Книгу недавно опубликовали, и она вызвала восторг у критиков, а по телевизору показали документальный фильм о нем, и он тоже произвел сенсацию. Еще бы! Невероятная история даже для газетной статьи — трагическая и вдохновляющая.

С одной стороны, это наихудшее, что может случиться с человеком — оказаться навсегда запертым в собственном теле и лишенным возможности говорить, шевелиться и даже кивать головой. Он находился в коме четыре недели, и врачи не сразу поняли, что он пришел в себя. Решили, что он в вегетативном состоянии. Чувствовать себя заживо погребенным, слышать, как люди ходят вокруг, над твоей могилой, и не иметь возможности привлечь к себе их внимание. Сам Жан-Доминик Боби сравнивает это с пребыванием в скафандре. Его книга называется «Скафандр и бабочка»: бабочка — это его мысли, порхающие внутри скафандра, не имея возможности вылететь наружу. Все это продолжалось до тех пор, пока он не изобрел систему кодированного подмигивания. Самый важный момент во всей истории: даже в таком состоянии он нашел способ общения. Величайшая сила духа и отказ подчиниться безмолвию.

Конечно, я не могу не думать о бедняге Мартине, ведь у него тоже был инсульт, который вполне мог иметь такие же последствия. Внезапно мне в голову пришла ужасная мысль: а вдруг Мартин не был мертв, когда я видела его тогда в больнице? Но это, конечно, абсурд, его сердце остановилось, и он не дышал. Но, может, это и к лучшему, наверное, я не смогла бы ухаживать за человеком в таком состоянии. Эгоистично, но это так.

Суббота, 8 марта.Я привезла с собой из Лондона купальный костюм, чтобы тренироваться в спортивном центре (похвальное намерение, которое так и не реализовано). Отыскала его сегодня, рассмотрела… и ужаснулась — такой выцветший, поношенный…. Пришлось съездить в Глостер и купить новый. В Глостер, а не в Челтнем, потому что я боялась случайно встретиться с Кэрри. Она сразу поняла бы, что я покупаю купальник специально для их джакузи.

Всегда немного страшно покупать купальник, особенно, когда начинаешь стареть. Ничто так не выявляет недостатки фигуры, как купальник. Разглядывая себя в трюмо, я ужаснулась, заметив сетку фиолетовых вен, разбегающихся от колен и похожих на трещинки на старом китайском фарфоре или ниточки в датском голубом сыре.

Я выбрала черный купальник с закрытым горлом, который шел мне, когда я примерила его поверх трусов (как требуют в магазинах из соображений гигиены), но когда надела его дома без трусов, то обнаружила завитки лобковых волос, торчавшие из-под купальника. Так что теперь придется бриться. Какое нудное занятие. Наказание за излишнюю суету.

Поездка компенсировалась тем, что я в первый раз увидела Глостерский собор. Небольшой, но пропорциональный, выстроен из котсуолдского камня с замечательный квадратной башенкой, верхушка которой украшена изящной лепной балюстрадой. В путеводителе говорится, что крытые галереи собора считаются одними из самых красивых в стране, и я с этим согласна. Тут был погребен Эдуард Второй. Все, что я знаю о нем, почерпнуто из пьесы Марло и может быть недостоверно, однако позволяет воспринимать его как реального человека, который когда-то жил и дышал, а не просто как имя из учебника истории. Странное ощущение — когда стоишь рядом с останками того, кто умер семьсот лет назад, и знаешь, кем он был при жизни. Если верить Ральфу Мессенджеру, атомы тела не разрушаются. Но только мой мозг способен сохранить его идентичность и провести между нами связь.

Пока я бродила по храмовым нефам, время от времени останавливаясь и любуясь мемориальными досками и статуями, мне в голову пришла другая литературная ассоциация. В «Золотой чаше» Шарлотта и Принц впервые совершают адюльтер в Глостере, отложив поездку в Лондон. Они сбегают с деревенской вечеринки якобы для того, чтобы посмотреть на собор, и я уверена, что там должно быть упоминание о могиле Эдуарда Второго. Интересно, они действительно заходили сюда, чтобы потом рассказать о соборе своим законным супругам? Или провели все это драгоценное время наедине, в маленькой гостинице, выбранной находчивой Шарлоттой? Жалко, книги под рукой нет. Вероятно, Джеймс об этом не говорит.

Пообедала в кафе «Уютная исповедальня» рядом с собором, листая путеводитель, потому что ничего другого с собой не было. Думала о том, что скоро превращусь в старую деву, которая рассматривает соборы и листает книжки в уютных ресторанчиках. Может, покупка купальника была инстинктивным протестом против такого будущего. Тогда хватит ныть и шагом марш бриться!