Александр Карнишин - Игра в классиков

Она вернулась в дом, пробежала в единственную комнату, разгороженную большой печью на спальную с кроватью, этажеркой и телевизором на массивной тумбочке, и кухню с газовой плитой на две конфорки. На стене у входа висело зеркало. Как раз такое, как обычно вешают все девушки, чтобы, выходя, взглянуть напоследок, все ли в порядке в ресницах и в бровях. Так ли уложена причёска, и не размазалась ли помада.

Вот только не надо говорить, что в селе девушки не красят ресницы и не стригутся в парикмахерских.

Да, и про девушек, кстати.

Она осторожно заглянула в зеркало, всмотрелась, сдёрнув накинутую впопыхах шаль.

- Ах-х-х!

И что теперь делать? Как жить? Дарье Антоновне, депутату сельсовета и передовику производства соседней фермы, той, что сразу через дорогу, недавно исполнилось пятьдесят. Сельская жизнь, идиотизмом которой ругались классики, не красила. В пятьдесят тут вполне можно было выглядеть на все семьдесят. Даже сквозь помаду и тушь.

А из зеркала смотрела Дашка. Та самая Дашка, которой помада была не нужна - губы и так сверкали натуральным розовым, да красным цветом. И глаза из-под длинных ресниц - тоже сияли. Семнадцать? Восемнадцать? Как завтра на работу идти? Как жить теперь?

Она вернулась в прихожую, присела у молочного бидона, погладила легонько.

- Спасибо. Васенька...

Почему - Васенька? Откуда - Васенька? А чёрт его знает. То есть, не чёрт, конечно, потому что чертей и богов не бывает, а бывает в жизни фантастика и всякие чудеса. Вот и ей, выходит, повезло однажды. Хоть и страшно: как жить теперь?

В заднее окошко стукнули.

- Чего надо? - спросила она в форточку.

- Дак, Дарья, все того же, значит. Пустишь к Васятке своему?

- А куда я от вас денусь?

И ведь правда - куда она денется? Все на селе знают всё. Вот и про Васеньку узнали чуть не в тот же вечер, сразу после грозы. И быстро натоптали тропинку через зады. Только Вася им не губы и ресницы. Вася - он ведь не человек вовсе. Он и языка-то людского не знает. Он только желания чувствует. Желания, стало быть, исполняет. А желания у мужиков, известно какие.

Дарья постояла в прихожей, встречая гостей. Разрешила посидеть у бидона. Разрешила погладить его, пошептать что-то. Никогда не спрашивала, чего хотят. Да и зачем спрашивать-то? Вася сам разберётся.

Вот и сейчас разобрался.

Мужики, что припёрлись втроём, вставали медленно. Тяжело вставали, покачиваясь и улыбаясь глупо. Один хихикнул:

- Участковый-то всё ходит, самогоновку ищет. А от нас даже и не пахнет вовсе!

Пьяно посмеялись вразнобой. Помахали на прощанье, вышли, низко наклоняясь, чтобы не врезаться лбом.

Дарья закрыла за ними дверь. Набросила засов. Присела сама, полуобняв теплый металл большого бидона.

- Ну, и что же мне делать теперь?

Молчит Васенька. Не отвечает. Не умеет он говорить. Только желания исполняет. Что желает человек, то и получает. Что сильно желает, всей душой.

-- Демократия - это когда большинство!

- А ну, постой-ка, гражданин хороший! - выдвинулся из густой тени местный участковый. - Ты чего мимо опять бежишь, с мужиками не выпиваешь?

- Да я это... Не заметил я вас, извините, - вынужден был я остановиться.

- Заметил, не заметил... Штрафная тебе в любом случае.

- Ну, не могу я никак! Жена дома ждёт. И ещё... О! - вспомнил я с радостью. - У меня ж предъязвенное!

Участковый нахмурился, передал куда-то в темноту за спиной два стакана, что держал в радушно распахнутых руках, поправил фуражку. Фуражки теперь они носили по новой моде. Обязательно с очень маленьким козырьком. И обязательно - с захлестнутым на подбородке ремешком, как будто вот-вот вскочат в седло и помчат куда-то совершать угодные обществу дела.

- Та-ак..., - обошёл он вокруг меня, всматриваясь. - Жена у него, значит... И ещё предъязвенное у него.

- Да-да! - поддакнул я.

- А не врёшь? Ну-ка дай мне твоих закурить, что ли!

Я торопливо вывернул из кармана пачку сигарет, носимых для такого случая, открыл перед ним, потом щёлкнул зажигалкой. Участковый, не торопясь, со вкусом затянулся, а потом с хитрым прищуром сквозь дым посмотрел на меня:

- А сам что же? Или брезгуешь с народом перекурить?

Ну, вот... Опять...

- Господин участковый, вы же знаете - я не курю!

- Как это? - прищуренные было глаза распахнулись в деланном изумлении. - Не куришь? Совсем?

- Ну, так вышло... Не могу я, организм не даёт.

- Не пьёшь, - загнул он палец. - Не куришь. Подозрительный ты человек, сосед! Придётся пройти.

- Да вы и так меня почти каждый день проверяете!

- Что делать, что делать... А у меня, может, техники специальной с собой нет, чтобы тебя на месте проверить. И не должен я всё помнить. И вообще - чем вам труднее, тем государству лучше. Ясно?

Участковый свистнул, и из той же тени вышли два дружинника с красными весёлыми лицами.

- Вот, ребятки, смотрите: не пьёт, не курит... Убыток государству нашему приносит. Зачем живёт? Кому нужен? А?

Я молчал. Через день, практически через каждый день я не успевал вовремя скрыться и попадался участковому. И каждый раз он устраивал такой спектакль. С громкими криками, с разъяснением почтенной публике, тут же откуда-то появляющейся во дворе. Потом он по рации вызывал машину. Потом меня везли в райотдел на экспертизу, где врач проверял все мои справки и внимательно рассматривал рентгеновские снимки. Я предъявлял квитанции оплаты акцизных сборов, обязанность уплаты которых теперь была возложена на тех, кто сам не пил и не курил.

...

А начиналось все так просто и даже смешно: решили наши политики по западному образцу запретить курение. Вообще запретить. Пусть, мол, курят по квартирам своим. Пусть никому не мешают своим курением. И тут-то и выяснилось, что такое настоящая демократия. На ближайших выборах сокрушительную победу над всеми остальными политическими силами одержали недавно созданная Партия любителей табака и примкнувшие к ней в качестве верных союзников Партия любителей водки и Партия любителей пива. Созданные вроде на смех, неоднократно высмеянные в анекдотах и разных КВН, они в один момент оказались у руля. Да и деньги табачных и водочных заводов оказались не лишними в предвыборной кампании.

Хотя, не в деньгах даже дело. Просто оказалось вдруг, что большинство народа - курит. И большинство - пьёт. А демократия - это как решит большинство. Вот большинство и приняло новые законы, полностью поменявшие приоритеты.

"Страна живёт с водки и табака!" - а кто и когда спорил с этим? А вот те, кто не пьёт и не курит, выходит, подрывают экономическую мощь страны. А потому...

Ну, и так далее. Все акцизы теперь платят непьющие-некурящие. Штрафы - тоже на них регулярно. Медосмотры платные, чтобы доказал, что пить-курить не можешь. А вот если выясняется, что можешь, но не хочешь - принципиальный, мол. Ну, тогда и административка, а в дальнейшем - уголовное преследование.