Юрий Трещев - история одного безумия

Продолжение этой истории было довольно неожиданное, секретарь предложил примадонне руку и сердце…

«Она в годах… — размышлял он… — рожать уже не может, осталась без театра и без покровителя, мэр исчез… устроит ли ее этот брак?.. иначе и быть не может, если только она еще в своем уме… я верну ей театр, прислугу…»

Так, по всей видимости, размышлял секретарь мэра и краснел…

Я думал, его хватит удар… обошлось…»

На месте ораторов стоял и говорил незнакомец в сером плаще… он умолк…

Пауза затянулась…

— А что случилось с тем незнакомцем в пещере, который все твердил, что он невиновен?.. — спросила женщина в шляпке с искусственными фиалками…

— Когда я очнулся, он проклинал кого-то… просто упивался словами… и это было не случайное раздражение… длилось это довольно долго и явленно было мне не только во внешних проявлениях… что?.. весьма возможно… ко всему истинному всегда присоединяется нечто лживое, похожее на истинное… выглядит оно выразительно, но заставляет усомниться тех, кто знает об этом что-либо достоверное… для театра все это, может быть, и важно… не знаю, наверное, я проявил излишнее любопытство… поверил ему более чем следовало… он умолк, а я уснул, и все соединилось с невыразимым…

— Как он выглядел?..

— Выглядел он не лучшим образом, лицо бледное с землистым оттенком, волосы всклокочены… что?.. да, я заснул, провалился в сон как в яму, сокрушенный, растерянный… нет, это было на самом деле… я умер, но знал, что воскресну… наверное, и незнакомец это знал… нам это обещано отцом небесным…

— Но это не делает страх смерти и посмертные страдание чем-то менее реальным… однако продолжайте…

— Да, прошел час или два, смотрю, незнакомец привстал, изменился в лице, поднял руки, словно заслоняясь от чего-то приближающегося издали… потом стал отдавать команды жестами, голосом… и не совсем приличные…

— Что было дальше?..

— Ничего… незнакомец умер…

«Не стоит говорить, что я его узнал… это был мэр, я видел его в лимузине рядом с примадонной и Бенедиктом… помню, недолго думая, я пожал руку незнакомца, впрочем, лишь слегка…

Бенедикт был гением, я только заражен гениальностью…

Говорят, в прохладном климате гениев больше…

В поэме, которую Бенедикт написал для мэра, была и действительность и сочувствующий, возвышенный вымысел… герой, влюбленный в преступницу, сам готов был стать преступником из ревности… готов был заколоть, зарубить, посадить на кол свою пассию… и пожертвовать свою кровь для ее спасения от ужасных ран…

Марк невольно вздохнул…

Перед его глазами блуждали бледные тени, образы призрачного прошлого…

Марк принимал участие в написании поэмы, поработал над диалогами и кое-как заработал, участвуя в хоре слепых и хромых, шествующих за примадонной, каждый со своей арией… они проповедовали евангельскую нищету, поднимали шум, заглушали голос прибоя и проклятия горожан, вообще говоря, мягкосердечных людей… они не могли бы проклясть до смерти и нередко проливали слезы в театре, вполне могли снискать вечное блаженство за свое терпение, но могли и показать характер и принять оборонительную позу и уклониться от удара, даже если они его заслуживали за суетные мысли в силу полученного воспитания и согласно обычаю, принятому в провинциальных городах, в которых мало изысканности и нет ни одного театра, где можно было бы играть чувствами…

«Или есть всего один, и в руинах, как в данном случае…

Смерть меня оправдает, перед ней…

Люди рождаются не для вражды и ада… для любви… и не на словах…

Однако тьма опустилась еще ниже…

Боже, пощади город и горожан… они собрались, ждут… одним хочется жить, другим умереть… есть среди них и такие, которым лучше провалиться в ад, не знать, что есть спасение… а оно есть…

Ад на земле, а что там, откуда нам грозит тьма?..

Опять этот странный подземный гул…»

Марк увидел площадь, людей, потрясенных воем собак и собственными воплями…

Что-то слабо блеснуло во тьме над площадью…

Жалкая надежда всколыхнула людей, увлекла с площади к обрыву…

«Спасенье там или смерть?..

Мы покоряемся власти желаний… во всем я доверял им, и вот, я в смятении… желания правят нами, и нет хуже зла, насколько я могу судить, удрученный годами… их власть опасна, защиты от них нет, когда они безумны…

Я бежал от желаний, похоронил себя в пещере на одном из западных островов… и что?.. я умер?.. нет, все еще живу… или мне кажется, что я живу?..

Там, в этом склепе я вдруг понял, что смерти нет… мы переселяемся в другое место со всем, что накопили в этой жизни… и понимаем, что все, что накопили, там бесполезно…»

Марк закутался в плащ и заснул на ложе монахини в руинах женского монастыря… в его сне тьма, нависшая над городом, превратилась в мелкий нудный дождь…

Марк покинул ложе монахини и вернулся на площадь у руин театра… он пересек трамвайные рельсы и свернул в переулок… ему не хотелось видеть женщину в мантии, чтобы она не могла по его глазам угадать, о чем он думает… душа его была ранена видением хора мальчиков примадонны…

В 17 лет примадонна родила мальчика, от которого она отказалась… мальчик попал в чужие руки и вскоре умер…

Примадонна была безутешна, она видела себя преступницей…

Марк пытался ее утешить:

— Ради бога, успокойся, покорись воле божьей, бог забрал мальчика…

Марк говорил попусту, на ветер…

Примадонна вытерла слезы, вздохнула и произнесла кротко и совсем не скорбно:

— Ах, оставь… это все слова, слова… не господь, а вот эти дети будут мне утешением…

— Что вы задумали?.. вернуть театр?..

— Прошу тебя, уходи… я жду мэра…

Марк направился к выходу, остановился…

— Чуть не забыл, я пришел за рукописью…

— Она еще нужна мне…

Марк ушел, а примадонна еще долго стояла у окна…

В створке окна отражалось ее изваяние, бронзовый ангел с холодным, молчаливым лицом…

Смеркалось…

Порыв ветра донес звуки прибоя, породил ворожбу отзвуков в эоловых арфах, развешанных в ущельях…

Трепетными пальцами ветер касался струн, пробуждая их опять и опять…

Арфы пели в унисон с прибоем, вливали в душу благодать…

Примадонна закрыла глаза, пробормотал:

— И усыпила его луна, чтобы спящего целовать…

— О чем это вы?.. — спросил мэр… он только что вошел в комнату…

Примадонна промолчала…

Ночью в комнате примадонны царила кромешная тьма и молчание…

Все оставив, примадонна устремилась к тому, кто выше созерцания и всего сущего, для кого тьма это сияющий покров…

Тьма открывала себя, всю свою безмерную не вместимость…

Глазами души она увидел бога, не имеющего ни образа, ни вида, ни даже тени… ничего…