Александр Брежнев - Софринский тарантас

— Слыхал я это… — пробормотал он и нахмурил брови.

Жизнь за окном начиналась. Солнечный овод со стороны двора бился в стекло. Был воскресный день, и уже кто-то с кем-то радостно говорил.

— Я знаю, я все знаю… — затараторила вдруг она. — Ты попрекать меня будешь.

— Не думай об этом… — указывая на стул, произнес он.

— Как же не думать, если…

— Глупости все это… — оборвал ее Колька. — Я больных никогда не бил и бить не буду… — И, с грустью посмотрев на нее, растерянно улыбнулся. — А вот я, глядя на тебя, никогда бы не поверил, что ты блудницей была.

Она покорно села за стол.

— Как же так?.. — спросил он ее.

— Один раз попробовала, а потом все и покатилось… — тихо произнесла она.

— А как же паспорт? Ни числа в нем твоего, ни месяца.

— А это паспорт не мой, — вспыхнула она и вся как-то нервно дернулась.

— А чей? — удивился он.

— Не знаю… — ответила она и от напряжения, это было очень заметно по ней, вся вытянулась.

Рот ее приоткрылся. И дыхание стало частым и быстрым.

— Тогда выходит, что тебя не Лианой зовут?.. — удивился Колька.

Прежнего буйства его как и не бывало. Чтобы он мог попасть впросак, а точнее, связаться со страшно загадочной и неизвестной ему женщиной, такого с ним еще не бывало.

— Как же так?.. — вскрикнул он.

— Все очень просто… — усмехнулась она. — Это не мой паспорт, я его случайно нашла… А вместо чужой взяла и свою фотографию наклеила.

Колька приподнялся из-за стола. Кажется, он полностью протрезвел.

— А твой паспорт где?.. — спросил он в невероятном волнении.

— А у меня его нет…

— Как нет?..

— И не было…

Дверь раскрылась, и в комнату вошла Колькина мать, вся белая, точно ангел. Она зло смотрела на Лиану. Такого обмана она еще не встречала.

— Выходит, ты и без имени, и без фамилии… — сорвалось с ее языка.

— А разве я виновата в том, что мне никто никогда не выдавал документов?

— А как же ты на свет появилась? — удивилась мать. — На каком основании?

— Я не знаю… Ничего не знаю… — взорвалась Лиана. — Что вы меня все пытаете?.. Что я вам сделала плохого?..

— Мать, ты всегда вот так вот… — одернул Колька мать.

— А я виновата, что с языка сорвалось, — отступая, пролепетала та.

— Понимаешь, не твое дело все это… — добавил Колька. — Мы сами разберемся.

— Это я и без тебя знаю… Но если ты ее в дом мой привел, то я должна знать хоть, как ее на самом деле зовут. Если ее люди спасли, должны же были они ее хоть как-нибудь назвать… А то получается, что она неизвестно как и где на белый свет появилась. — И старушка, вновь расходившись, спросила ее: — Скажи хоть, как тебя на самом деле зовут?..

— Я не знаю сама, кто я.

— Ну тогда скажи, где ты родилась?.. — сконфузилась старушка, не понимая, чем она могла обидеть Лиану.

— Один милиционер мне сказал… — беззащитно произнесла вдруг Лиана, — что меня люди на помойке нашли, в мусорном ящике… Так что разве я стала бы о себе все скрывать. В детстве мне давали какую-то справку, но я ее потеряла. А всех имен, которыми меня звали, и не перечислить. По этому паспорту я значусь Лианой, так что покудова Лианой и буду.

Колькина мать на некоторое время смутилась, а затем, сердито посмотрев на растерянного Кольку, произнесла:

— Таких, как ты, на белом свете единицы… Ты всех людей уважаешь, ты всем помогаешь… А про себя подумал? Это надо же таким глупым быть, чтобы незаконнорожденную привесть… — и, перекрестившись, она вышла из комнаты.

Колька вытер потный лоб и в задумчивости произнес:

— Тут и выпивка не спасет.

Лиана молча всхлипывала.

— Ну ладно, будет тебе… — жалостливо произнес он. — Я не выгоняю тебя. Живи… А если что не так, извини… Ведь я ничего до этого о тебе не знал…

— Я ничего не знаю о себе, понимаешь, ничего не знаю… — прошептала она.

Он подошел к ней и ласково положил руку на плечо.

— Мать моя надежная, никому ничего не расскажет. А если пикнет, я ей пригрожу. Ведь мы с тобой сейчас по закону почти как муж и жена.

Затем, приподняв ее со стула, он тихонько засмеялся:

— Я как узнал, что ты напилась, испугался. Хотел уж было Иоську позвать. Он мастер обратку оформлять.

— Не делай этого, не делай… — кинулась она к нему. — Я хорошо себя чувствую. А выпила я потому, что тебя заждалась. Да и на душе тяжело вдруг стало, вот и сорвалась… — И, торопливо осмотрев его, спросила: — Ты из-за меня такой сегодня?..

— Да… — чуть не плача ответил он.

— Вон ты какой… — и она прижалась к его груди.

Колька, обняв ее, улыбнулся.

— Опять живы мы с тобой… Опять… Скоро все сегодняшнее сойдет, и мы заживем… — И Колька заоткровенничался. — Будь хоть какая ты. А я все равно души в тебе не чаю. Простая ты… Прошу тебя, не обижайся. Слышишь, не обижайся…

— А ты как меня звать будешь?.. — спросила она.

— Как и звал, Лианой… — ответил он.

— Мне тоже это имя нравится… — и она с доверчивостью посмотрела на него.

А потом они долго смеялись. И смех их был слышен на весь дом.

После этого случая он прожил с ней дружно еще пять дней. И все бы, наверное, и дальше было хорошо, если бы он не предложил ей сходить в кафе. Она не хотела. Но он настоял.

— Разве мы не люди… — сказал Колька. — Все время дома сидеть тоже не дело… Да и, слава богу, мы еще не старики… Я раньше, когда один жил, все время в кафе ходил…

— Хорошо, я согласна… — улыбнулась она и добавила: — Только при одном условии, если я одену лучшее платье.

Конечно, она шутя все это сказала, лишь бы только развеселить его. Никакого у нее лучшего платья не было. А те два, что принесла с собой, были государственными, то есть больничными, выданными ей безвозмездно. На обоих платьях прямо спереди были даже больничные штампы «ПБ», что обозначало психбольница. Лиана пыталась вывести клейма хлоркой с формалином, но они, увы, не исчезли, лишь чуточку поблекли. Но она и этому была рада, ибо теперь отметины были менее заметны.

Минут через пять она переоделась в чистое больничное платье и появилась перед Колькой как никогда красивой и стройной.

— Сегодня мы с тобой в кафе идем, а завтра в магазин… — сказал он. — Ибо женщина без гардероба не женщина. Я присмотрел два матерьяльчика. Ты поняла меня?

— Конечно… — улыбнулась она.

Ну а чтобы продлить свое удовольствие, он сказал:

— А еще я хочу тебе часики купить…

— Я первый раз в этом году иду в кафе… — улыбнулась Лиана.

И она так вежливо поклонилась Кольке, словно он был не человеком, а каким-то волшебником. Хотя он и на самом деле был для нее чудом. Да и мать хоть и серчала, но все же приняла невестку и полностью доверяла ей весь дом и хозяйство.

— Ты покудова одевайся… — сказала Лиана радостно. — А я, если можно, на минутку отлучусь…