Юрий Григорьев - Морские люди

— Все время говорят кинэм, кинэм. Что такое кинэм, он — Донг, имя Донг.

Та пожала плечами, разобрав только два знакомых слова, потом засмеялась, подозвала переводчика. Тот объяснил, что малыша действительно зовут Донг, а «кинэм» по-русски значит подарок. И добавил:

— У тебя абсолютный музыкальный слух, почти правильно произносишь вьетнамские слова. Можешь сделать успехи, быстро научиться разговаривать на нашем языке. При желании Льен станет учителем.

— С большим удовольствием. Самостоятельно не осилить, у вас одна и та же согласная имеет несколько звучаний.

— Одно и то же слово может иметь до шести значений, — гордо произнес товарищ Тан.

Концерт состоялся в сказочной темноте южной ночи, под непрестанный стрекот цикад и конфетти вьющихся в свете юпитеров крупных и мелких бабочек. Юный канатоходец выступил первым и потом сидел рядом с мамой, весело болтая поцарапанными как у обычных мальчишек ногами. Он напрягся, когда настал черед выступать тетушке Льен. Музыкальное сопровождение состояло из ударных и струнных инструментов. Усиленные мощными стереоустановками звуки создавали праздничное настроение. Сольное звучание скрипки и внезапно оказавшийся сильным сочный голос певицы доконали всех зрителей. Они были щедры на аплодисменты, ладоней не жалели.

Как всегда за границей, советскими была очень тепло встречена «Катюша». Песню исполнили под занавес сразу на двух языках сцена и зал под открытым вьетнамским небом с огромными звездами, на берегу бухты, прочерченной золотой дорожкой от огней поселка на ее противоположной стороне.

После концерта Игорь через товарища Тана договорился с Льен о встрече на КПП завтра после обеда. Что-то добавил смущенный готовностью переводчика продолжить беседу, девушка похлопала длинными своими ресницами, подумала, сказала, мешая немногие знакомые русские слова с родным языком, что будет прилежной учительницей для понравившегося ей матроса и хорошей ученицей.

Послеобеденное время. На корабле царит «адмиральский час». Все спят, убаюканные работающим кондиционером, заботливо обдувающим каюты, кубрики. Бодрствуют лишь вахта, да поредевшие ряды энтузиастов пляжа. И многочисленные производители сувениров из даров моря.

На кораблях кустари специальность особая, предусмотреть которую не сумел даже создатель флота российского Петр Великий. Например, они собирают огарки тонких электродов после сварочных работ. Из них делают цепочку, которую нужно старательно расплющить молотком прямо на стальной палубе, нечто получившееся обработать наждачной шкуркой и хорошенько отполировать суконкой с пастой ГОИ. При определенном старании умелец может иметь очень даже приличный браслет из нержавеющей стали. Останется прикрепить пластинку с выгравированными группой крови и резус-фактором да и носи, родимый, свое творение на запястье хоть всю жизнь на память о службе на флоте.

Доморощенные искусники появляются стихийно, преимущественно в тропиках. Естественно, на приступавшем к боевой службе БПК были только минеры, ракетчики, турбинисты, представители другого корабельного люда. Метаморфозы начинались на пляже, где многие превращались в добытчиков морской фауны и флоры, в дальнейшем всех их ожидал автоматический перевод в тайный разряд обработчиков.

Будущую красоту прятали в самых труднодоступных шхерах. Работали шедевры там же. Одни с оглядкой на старшин команд и офицерский состав варили ракушек. Другие обесцвечивали в хлорке кораллы. Третьи выскабливали закругленными столовыми ножами внутренности морских ежей и звезд. Всех трудящихся объединяли старание и неистребимое недоверие друг к другу. Не успеешь маму позвать как умыкнут, грех не обчистить лопуха, если он раскрыл варежку.

Старательно менял заливаемую в уже очищенные ракушки воду и помалу копил ингредиенты боцман Витька Зверев. Этим заморским словом знакомые умельцы с плавмастерской называли соляную кислоту и уксусную эссенцию, крайне необходимые для уничтожения прикипевшей к поверхности ракушек извести и полипов. Он ежедневно добывал у химиков малую капелюшечку кислоты, выклянчивал на камбузе грамм по сто уксуса. Делились с неохотой, самим надо. Витька применял все свои пробивные способности. Оставалось набрать еще самую малость.

В надежде встретить нужного ему бывшего сахалинского рыбака и несостоявшегося танкиста, ныне военного моряка моториста-сепараторщика дизельного топлива матроса Виктора Жукова (ого, званий нахапал!), Зверев прошел на бак, где увидел своего тезку. Тот сидел в тени, старательно отдирал длинными лоскутами обожженную на солнце кожу. Спина давно облезла и чесалась вполне терпимо. А вот ноги…

— Черт его знает, как обгорел-то я. Нет, ты посмотри Витек, посмотри что делается. А что у тебя? Раковины не воняют?

Конхиологу опытному, Витька ему доверял. Жуков щедро делился своими практическими познаниями. Вчерашний пэтэушник именно от него, родимого, впервые услышал и, главное, узнал значение красивого этого слова. Попробовал, всерьез увлекся совершенно новым для себя делом.

Процесс получения будущего морского сувенира для себя ли, любимой девушки прост, но он состоит из нескольких фаз. Сначала плаваешь, учил товарищ, проверяешь под водой основания крупных валунов, полочки каменистых складок. Сюда прибивает волною пустые раковины, уже очищенные морем. Зимой в таких местах прячутся от прибоя живые, двигающиеся ракушки. Если повезло и ты достал со дна бухты сокровище, в этот же день очищай от содержимого, чтобы нечему было гнить. Присохнет хоть крошка гадости к стенке, пиши пропало, цистерна французских духов будет бессильной.

Одни варят добычу, потом вытаскивают куски содержимого стальной проволокой, загнутой наподобие крючка. Другие закапывают ее в муравейник, чтобы сказали свое «я» самые усердные труженики. Некоторые используют холодильники. Надо замораживать ракушки, потом размораживать и повторять это несколько раз. Потом чистить. Так учил Жуков.

Каждый действует, как ему нравится. Вьетнам не Сахалин, может, вообще никаких муравейников в этих тропиках нет. А обитатели термитников способны целиком сгрызть как панцирь краба, так и ракушку. Витька по подсказке друга, моряка опытного, ловившего моллюски в промышленных масштабах, варил их. Мясо не ел, брезговал, а Жуков употреблял, да еще хвалился тем, что кушал так называемый пятачок, сырой мускул дальневосточных гребешков.

Чтобы полностью избавиться от запаха, он советовал наливать в очищенную ракушку обычную, пресную воду и не забывать обязательно менять ее через каждые четыре-пять часов. Боцман слушался, он действительно получил чистенький, готовый к дальнейшей операции полуфабрикат.