Александр Торик - Флавиан. Армагеддон

— Геронда! — ответил тот.

— Уважаемый геронда! — обратился к папе Василису Валерий. — Нам посоветовал обратиться к Вам один паломник на пароме. Он сказал, что Вы можете объяснить нам, в чём вредность пластиковых банковских карт и электронных документов. Сам он не смог это сделать вразумительно.

Разве правда, что обладатели таких карт и документов находятся во власти Антихриста и пойдут в ад?

— Сейчас многие приходят с таким вопросом, — улыбнулся папа Василис. — Я думаю, что они очень вредные, эти карты, если их проглотить, потому что пластик не растворяется желудочным соком, и будут проблемы в кишечнике!

Больше они ничем не вредные, по крайней мере для души христианина.

Для души вредными являются греховные помыслы, которые человек пускает себе в голову и начинает их принимать и им доверять, потому что они из ума опускаются в сердце и там становятся непреодолимыми желаниями — страстями, от которых человек становится зависим как от наркотиков!

Если человек не обратится к Богу и Всесвятой Богородице за исцелением от этих греховных страстей, то у него начинаются проблемы уже не в желудке, а в душе: он начинает страдать, и это страдание может стать для него вечным.

Чтобы этого не произошло, человек должен соблюдать «гигиену» ума, чистить его от греховных помыслов и чистить душу от страстей, как мы чистим зубы или моем тело, чтобы оно не воспалилось от загрязнения.

А чтобы чистить ум и душу, нужно очистительное средство. Это средство — благодать Святого Духа, которую получает человек, когда он ведёт правильную духовную жизнь!

Электронные документы помогают правителям контролировать земную жизнь христианина. Контроль этот может быть очень строгим и сильно ограничивать людей в их желаниях и земных потребностях.

Но данную Богом свободу воли в выборе между добром и злом электронными документами ограничивать невозможно, потому что этот выбор совершается умом и сердцем человека.

Электронным контролем правители могут лишить человека зарплаты, не разрешить ему ездить в другие страны, лишить его возможности продавать и покупать, и этим заставить умирать от голода, или посадить человека в концентрационный лагерь и там мучить его.

Но в концентрационных лагерях, как и в языческом Риме во время гонений на первых христиан, очень много людей стали святыми!

— И у нас в России, геронда, — не выдержав, поддержал его я, — тоже в советских лагерях многие стали святыми, их теперь канонизировали как Новомучеников Российских! Простите, геронда, что перебил.

— Твоими устами мои слова восполнил Бог! — улыбнулся доброжелательно папа Василис. — Так что не надо бояться электронных документов! Христос, Господь наш, сказал так: «…не бойтесь убивающих тело и потом не могущих ничего более сделать; но скажу вам, кого бояться: бойтесь того, кто, по убиении, может ввергнуть в геенну» (Лук. 12:4).

А в геенну нас могут ввергнуть наши греховные страсти — вот их и надо бояться, и с ними надо бороться благодатью Всесвятого Духа Божьего.

О чём мы тогда ещё говорили, уже не помню, разговор этот был, всё-таки, ещё в 2007 году.

Но я хорошо запомнил, что, вернувшись из трёхдневного странствование по афонским монастырям опять в Пантелеимон, я не преминул напомнить Флавиану о разговоре у папы Василиса про Путина.

Выбрав момент, когда добрый схимонах Александр угощал нас с батюшкой чаем из афонских трав с сухариками в трапезной архондарика, Флавиан спросил его:

— Отче! Ты как-то говорил нам, что Путин, когда приезжал к вам в монастырь, заходил к некоторым монахам в кельи и разговаривал там с ними.

— Ну, говорил, было такое, — кивнул в подтверждение отец Александр.

— А не подскажешь, к кому он заходил? — продолжил Флавиан. — Хотелось бы поговорить с таким, узнать впечатление от Путина после того келейного разговора.

— Ко мне заходил! — ответил схимонах. — А потом я его по реставрируемой части братского корпуса провёл, я же тогда в монастыре стройкой занимался.

— И о чём вы говорили? — не удержавшись, спросил его я.

— О чём? — пожал плечами отец Александр. — Ну, о ремонте монастыря, о стройматериалах, инструментах, о потребности в рабочих-специалистах. Путин подробно так во всё вникал, искренне интересовался проблемами с реставрацией, обещал помочь.

Кстати, все свои обещания выполнил, я даже удивился! То, что он — человек слова — это факт. Это к вашему вопросу о впечатлениях.

Ещё впечатление скажу — молился он по-настоящему, искренне — это видно было. Человек он по-настоящему верующий, это не только я подметил, но и другие из братий тоже — мы же говорим тут между собой.

Но, пожалуй, самое сильное впечатление было, когда я его привёл в новые кельи в реставрируемом братском корпусе. Так получилось, что и охрана и кто-то, кто там был с нами из братии, не то отстали, не то куда-то по соседству зашли, и мы с Путиным в какой-то момент оказались в новой келье у окна вдвоём.

Это был, знаете, как говорят — «момент истины»! Путин подошёл к окну, остановился, глядя на море, задумался. И вдруг я увидел его — просто человеком! Уставшим, отключившимся от всего множества забот и проблем, которые ему постоянно приходится держать во внимании, но не расслабившимся, не выдохшимся, а каким-то умиротворённо-спокойным. О таком состоянии говорят — «тихий ангел коснулся».

Взгляд у него был немного грустным, но светлым, ясным каким-то, как бывает у человека после пострига — ты только сейчас осознал, что ты взял на себя, и что обратной дороги уже нет!

У меня какое-то сильное «братское» чувство к нему шевельнулось, как у монаха к монаху, я прикоснулся к его плечу, вроде как приобнял, и сказал искренне, от всей души:

«Какой же крест Вам тяжёлый приходится нести, Владимир Владимирович!».

Он взглянул мне в глаза, чуть улыбнулся уголками рта и спокойно ответил:

«Вы даже не представляете, отец Александр, насколько тяжёлый!».

И я понял, глядя ему в глаза, что он всё лучше многих осознаёт, что он как камикадзе — взлетел, шасси сбросил, и теперь только два пути — либо собьют в полёте, либо вышел на цель и поразил её, ценой самого себя.

Как у нас, монахов, говорят — «с креста не сходят, с креста снимают!» — это и про него тоже!

Бог Путина на руководство страной поставил, а он принял и несёт это «послушание».

Вот так, отцы, с тех пор я за раба Божия Владимира сугубо молюсь — укрепи и спаси его, Господи! — и вас к тому же призываю.

Вы меня знаете, я человек немолодой, жизнь мирскую и монашескую повидавший, я за свои чувства и слова отвечаю. Так вот: думаю, что такого президента, как Путин, у нас ещё не было и, наверное, уже не будет, времена не те…