Александр Семёнов - Опус номер девять ля мажор. Часть 2. Жизнь как музыка и танец

– Ладно, – ответила Алёна, распрямившись. – Мы уже скоро, ждите!

Глубоко вздохнув, она зажмурилась на мгновение и тряхнула головой. И ничего странного. Она сидела за письменным столом, выстукивая пальцами какой-то сбивчивый ритм: танго – не танго, и на фламенко не очень похоже. Всё это время сидела, пока мыслями была чёрт знает где. И времени прошло немного, судя по тому, что Оля так и стояла посреди комнаты. Нет, если здраво посмотреть, Алёна бы не решилась на такое. Не с первого раза. Может, как-нибудь потом, если подружатся ближе…

Оля, закинув руки за голову, упала спиной на диван, покачалась на затихающих волнах.

– Ни на что больше не гожусь, – сказала она. – Такой был денёк…

– Занятие вела бодро, – ответила Алёна.

– А теперь батарейка села. Да сейчас встану, пойдём к ребятам. Только… Алён, я тебя хочу кое о чём спросить. Сядь сюда, ладно? – Оля взглядом указала на место рядом с собой.

– Извини, – сказала Алёна, пересев на диван, – я не задета ничуть, просто так ляпнула.

– Что ляпнула?

– Ну, что я не понимаю, чем ты лучше меня.

– Не помню, – ответила Оля. – Наверное, прослушала.

– Или мне показалось… Не боишься? – и Алёна легче, чем мимолётным взглядом, коснулась ногтем её шёлковой подмышки.

– Когда как. Сейчас, вроде, не очень… Слушай, Алён, ты ведь у Андрея какое-то время жила?

– Да, – кивнула Алёна, – месяца три. А что?

– Как у тебя было с его родителями? Какие отношения?

– Ой, прекрасные. Чувствовала себя, как родная. Кстати, надо бы им позвонить… А что? У вас какие-то проблемы?

– Да не знаю насчёт проблем, я их один раз видела, – ответила Оля. – Но мне показалось, мама очень косо на меня смотрела. Причём я видела, что она добрый человек. Но только не ко мне. И если звонит Андрею, а я поднимаю трубку… Разговаривает, конечно, но таким тоном… Мне даже не изобразить. Вот так примерно: «Здравствуйте. Будьте любезны, позовите, пожалуйста…»

– Ха, голос похож. Но я такого тона от неё не слышала, – сказала Алёна, в задумчивости так и водя пальцами вверх-вниз по её руке. – Даже представить не могла. А что Андрей?

– Говорит, давай съездим ещё. Живём-то рядом, двадцать минут на электричке от Лигово до Петергофа. Будем общаться, они привыкнут. Но что-то меня удерживает.

– А как твои родители к Андрею?

– Ну, они замечательно. В гости зазывают, постоянно хотят накормить. Говорят, Олька у нас одну походную еду готовит на костре, а дома у плиты вообще ничего не умеет, – засмеялась Оля.

– Это правда?

– Нет, конечно. Не очень люблю, это да. Времени жалко. Да мы и в кафе можем сходить, когда лень готовить. Но к ним ездим с удовольствием. А вот к Андрею…

Алёна, взяв Олю за плечи, заглянула ей в глаза и серьёзно произнесла:

– Знаешь, что я думаю? Они хорошо отнеслись ко мне, потому что я Андрея никуда не могла от них забрать. Кто я такая? Приезжая девочка без кола и двора, как говорится. Я могла бы остаться с ними, это их не напрягало. А ты заберёшь Андрея себе. Они это сразу поняли.

– Он не похож на маменькиного сынка, – сказала Оля.

– Нет, конечно. Но я знаю, что они очень переживают из-за его халтуры. Этой, с ремонтами. Они даже готовы какое-то время его содержать, хоть десять лет, чтобы ни о чём не думал, занимался только гитарой и пробивался. Ясно, что он на это не пойдёт…

– Не пойдёт, – повторила Оля.

– Но пока он был на глазах, они надеялись хоть как-то повлиять, чтобы вернуть его к музыке. А ты его забрала, и что теперь? Вдруг тебя всё устраивает?

– Наверное, ты права. Спасибо, Алёнка, открываешь мне глаза. Эх… знали бы они, как это меня не устраивает! И на самом деле я с ними заодно. Но как объяснить?…

– Может, я попробую? Не знаю, как, но подумаю.

– Не хочу тебя впрягать, но если ты сама… Тогда огромное спасибо, – сказала Оля.

– Я попытаюсь. Идём к ребятам?

– Идём. Только свитер надену, а то как-то замёрзла…

В большой комнате, всю мебель которой составляли надувная кровать, пара стульев, кресло, журнальный столик, домашний кинотеатр, шкаф с верхней одеждой и этажерка с книгами, сидели Андрей, Лёша, Слава Брындин и худенькая, но широкобёдрая девушка в расклёшенных джинсах и с бисером, вплетённым в длинные волосы такого благородного тёмного оттенка, что Слава то и дело прикасался к ним, напевая:

И Александра, оборачиваясь, хлопала его по руке.

– Помнишь, я говорил про девушку, которая училась у Матвеева? – спросил Андрей. – Вот она и есть, прошу любить и жаловать.

Но главной звездой вечера была не Саша. Андрей играл шопеновский вальс на новой гитаре, и Оля, взглянув на неё, сразу поняла, что это тот самый инструмент, сделанный Славой для конкурса. Недавно натянутые струны ещё не держали строй, и Андрей то и дело подкручивал колки, но звук уже был летящим и с той особой вибрацией, которая только и отличает божественное от просто очень красивого.

– Поживёт немного у нас, – сказал Андрей. – Неделю до конкурса буду играть только на ней.

По просьбе девушек Слава повторил всё, что успел рассказать об этой гитаре, – да его и не надо было просить, он сам мог говорить о ней без конца. Вскоре раздался ещё один звонок: в гости заехал Артём. И, познакомившись с ним, Слава двинул на третий круг.

– У всех моих гитар была общая бздынь, – рассказывал он. – Басы такие классные, мощные, прямо рычат. А верх… ну, хиленький, тусклый. Даже приятно звучит, но слабо. Я уж и так, и так старался, весь избзделся от забот. Разные схемы пробовал, двигал пружины туда-сюда. Даже занялся вокалом, чтобы лучше понять, что это за бздовина такая – верхние ноты. И вот, кажется, первый раз получилось…

– Ты прямо Пигмалион какой-то, – сказал Артём. – Влюбился в собственную гитару? А рядом живая девчонка.

– Мы просто друзья, – быстро объяснила Александра. – Мы вместе не спим.

– Оля спит, – вдруг заметил Андрей, взглянув на кровать. – Блин, я долбоёб.

У него самого слипались глаза, но тут весь сон вылетел. Передав гитару мастеру, Андрей на руках отнёс Олю в спальню, уложил на диван, вгляделся в лицо, даже нащупал пульс – ровный, не слишком частый… И правда, спит; но раньше такого не было. Андрей осторожно стянул с неё брюки и свитер, укрыл одеялом и ненадолго выгнал себя обратно к гостям.

– Знаешь, вы очень друг другу подходите, – сказала ему на ухо Алёна. – Оля хороша. И сексуальна на все сто. Андрей удивленно посмотрел на неё, встретил ответный, очень серьёзный взгляд синих глаз. Скрывают ли они что-нибудь иное, кроме серьёзности, – не понял… как и раньше не понимал.

– Это просто видно, – продолжала Алёна. – По движениям, по голосу. На Ладоге я была не в том настроении, чтобы заметить, а сейчас поняла. В общем, береги, на неё многие должны смотреть, а она твоя. Поздравляю.