Александр Семёнов - Опус номер девять ля мажор. Часть 2. Жизнь как музыка и танец

– Галерею, – подсказала Оля и под столом толкнула Андрея ногой.

– Крытую со всех сторон, – закончил Андрей. А Даша с Александрой, рассуждая, погрузились уже в гомеровские времена.

Когда все вышли на улицу, было темно.

– Нет, Оля, извини… Не пойдёт мне твой псевдоним, – сказал Слава, пока Анатолий заводил мотор. – Я с таким псевдонимом рано или поздно стану колокольных дел мастером. А хочу всё-таки делать гитары. Закажу визитки с одним именем, это ещё круче.

– Попробуй, – сказала Оля. – И в конце обязательно твёрдый знак.

– Блин, ещё и ты издеваешься… Нет, я вам всем припомню! – обещал мастер, садясь в машину, и, даже когда она тронулась, всё ещё грозил кулаком сквозь стекло.

Оля с Андреем, оставшись вдвоём, направились к Ивановской улице, чтобы сесть на маршрутку, идущую через южные районы города почти к самому дому. В безлюдном углу парка Бабушкина остановились под звуки итальянской песни, летящей с площадки аттракционов, поглядели друг на друга.

– Я в детстве удивлялся, почему нет парка Дедушкина. Что за несправедливость? – сказал Андрей. – Ты какая-то грустная, Оль? Или мне кажется?

– Кажется, – ответила она, погладив его по щеке.

– Я подумал: вдруг кого-то встретила, кто больше понравился… Может быть, здесь, на конкурсе. Нет?

– Нет. Я бы тебе сразу сказала. Но уверена, что не встречу. Никогда.

– И я тоже никогда.

– Нет… Пожалуй, всё-таки не скажу, – продолжала Оля. – Полюбуюсь молча, как на красивую статую, и пойду обратно.

– Да уж, я на статую не тяну… Кстати, Алёна сказала, что мне повезло и чтобы я над тобой дрожал, потому что ты хороша, сексуальна на все сто и на тебя многие должны смотреть.

– Алёна?! Когда?…

– Когда ты уснула и я тебя отнёс на диван. Вернулся, тут она мне по секрету и шепнула. На Ладоге была не в том настроении, чтобы заметить, а сейчас поняла.

– О господи! – воскликнула Оля и, обняв его, со смехом продолжала: – Я не знаю, с чего она это взяла! Понятия не имею!.. Но приятно.

– Вот, уже лучше. Ты грустила, потому что хороший день заканчивается? Так будут другие.

Будут, конечно… Оля, вздохнув, поцеловала его. Сегодня? Пожалуй, сегодня был сон, каких до сих пор в её жизни не случалось. Он ещё длится. Но завтра будет день, и Андрей, молчаливый, заранее экономящий каждое движение, с утра пойдёт на работу: тонна цемента, три песка или, может, и больше. При одной мысли об этом Оля чувствовала на плечах тяжесть, несравнимую с каким-то жалким мешком. И пока не знала, как её скинуть… Но ладно, об этом можно подумать завтра, а пока звучит музыка.

В своих разъездах по городу Андрей довольно часто видел афиши больших танцевальных конкурсов. Растянутые высоко над улицей или украшающие стенды у театральных касс, все они были похожи одна на другую. Звёздные вспышки софитов на тёмно-синем фоне; задний план – слабо освещённая, размытая, уходящая за край трибуна Ледового дворца или Юбилейного; в верхнем углу – дата, а внизу – яркими буквами название турнира, какой-нибудь Кубок Губернатора или Чемпионат стран Содружества. В центре же, на паркете, в ослепительном световом пятне – всегда две фигуры: парень в облегающем костюме, вставший на цыпочки, со вскинутой рукой и вдохновенным оскалом, и напротив – девушка в открытом платье, босоножках, с гладкой причёской и обведёнными жирной чернотой глазами, хищно подсевшая и снизу насадившая партнёра на взгляд, как на копьё. Андрея эти афиши не трогали: слишком наигранны эмоции, искусственны позы, пронзительно коричневы от тонального крема лица, даже у партнёра.

Совсем другое приглашение они с Олей разглядывали сейчас – камерное, скромное, для своих. Всего лишь отпечатанная на принтере таблица с двумя графами: категория участников и время. Напротив группы «Студенты C класс» рукой Анатолия было написано: «Мы», напротив группы «Юниоры-2» было написано: «Вика». Проходил конкурс на улице Восстания, в зале одной из питерских гимназий.

Оля с Андреем, подъехав минут за двадцать до начала, поднялись на третий этаж и замерли, пропуская толпу детей, с топотом и криком мчавшихся наперерез.

– Кажется, ни на кого не наступили, – сказала Оля, поглядев им вслед. – Как в муравейнике.

– В день народного муравьиного праздника, – добавил Андрей.

Коридор расширялся, образуя перед входом в зал прямоугольное фойе. Оно было заполнено разными людьми: от совсем маленьких, ростом не выше пояса, до взрослых, на вид куда старше Андрея. Танцоры ходили взад и вперёд, разминались по одному и в парах. У всех были похожие взгляды, выражавшие смесь волнения и глубокой сосредоточенности. И костюмы были похожи: мужчины – кто полностью в чёрном, кто в чёрных брюках и белой рубашке; девушки – в цветных платьях довольно разного покроя и длины, но объединённых настроением праздника, заметным в деталях: блестящих камнях на груди, глубоком вырезе, обнажавшем нежную спину, свободно разлетавшейся в поворотах юбке… Платья мелькали всё быстрее, голоса сливались в дрожащий гул, и на его фоне то здесь, то там вспыхивали огоньки разборчивой речи: счёт, заменявший кому-то музыку, названия танцевальных фигур или просто слова поддержки: «не волнуйся, мы всех порвём». От запаха косметики пощипывало в носу. Половина фойе была отгорожена стеной ширм с узким проходом; оттуда вдруг выглянула девчонка лет пятнадцати в одних трусиках, прижимающая к груди цветной лоскут. «Ромка, иди сюда!» – крикнула она, и невысокий парень, вынырнув из-за чьей-то массивной фигуры, поспешил на зов.

– А мне сперва показалось, что это Вика, – заметила Оля. – Или они тут все друг на друга похожи?…

Вику они встретили неожиданно. Одна из неразличимых со спины девочек обернулась, и оба вмиг узнали знакомый, отважный и дерзкий карий взгляд.

– Привет! – воскликнула Виктория, шагнув навстречу. – Рада вас видеть.

Она поцеловала Олю и осторожно стёрла с её щеки помаду.

– Красивая какая, Оль! – сказала Вика. – Даже лучше, чем летом. Не стригись, ладно, пусть ещё отрастут.

– Не буду. Да и ты необычная, – ответила Оля. – Очень идёт такое платье.

– Спасибо, это латина. А это Сергей, – представила Вика молчаливого партнёра. – А это Оля и Андрей, мои друзья. Вас мама пригласила? А почему мне не сказала ничего?

– Нет, нас Толя и Даша, – объяснил Андрей. – Мы с ними познакомились случайно и в другом месте.

– А-а, понятно. Они там, наверное, переодеваются, – кивнула Вика на стену ширм, – я их уже видела. Ну, мы будем готовиться. Вообще-то, Серёга прав, что такой хмурый. Мы должны настроиться и хоть немного поволноваться. Как сезон начнёшь, так и дальше пойдёт. Вы идите в зал и сразу сворачивайте направо. Там возле окон, где-то в середине длинной стороны, сидит моя мама. А мы потом поговорим.