Фэн Цзицай - Повести и рассказы

У нее было полненькое личико, довольно смуглая, но нежная кожа, большие, темные выразительные глаза. Миниатюрный и чуть заостренный подбородок делал ее лицо особенно миловидным. Губы были тонкими, и, когда она разговаривала, создавалось впечатление, что она бойка на язык. В улыбке уголки рта у нее приподнимались, и губы тогда походили на маленькие красные плоды водяного ореха — чилима.

Росточка она была небольшого, и вся ее фигурка выглядела ладной, энергичной. В сравнении с ней Чжу Ли воспринималась грубоватой, располневшей, дебелой, рыхлой, лишенной изящества, словно ее долго вымачивали в воде.

Мама позвала меня вниз обедать. За столом я сидел рассеянный, мне все время казалось, что я должен немедленно предпринять какие-то действия. Давясь, проглотил еду и хотел уже бежать наверх, сославшись на то, что у Чжу Ли есть ко мне дело, но мама остановила меня:

— Какое такое сверхважное дело! Срываешься как угорелый, будто нечистая сила за тобой гонится! Толком поесть не можешь!

Матери я ничего так и не ответил, поспешил наверх, но там оказалась одна Чжу Ли.

— Лу Ся ушла, — сказала она безразлично.

— Уже? — Я застыл истуканом.

После того случая Лу Ся долго у нас не появлялась.

Как-то, помнится, на дворе полыхала жара, я умывался, вернувшись с рыбалки, и в это время услышал, как меня зовет Чжу Ли. Я поднялся на второй этаж. Она стояла у своей комнаты, около плотно притворенной двери. Весь ее вид источал таинственность.

— Угадай, кто у меня! — сказала она.

— Чжу Жуй!

— Нет!

— Фэн Куань!

— Не отгадал. Попробуй еще. Скажу уж: там девочка!

— Девочка? Тогда, наверно, твоя двоюродная сестра Линь Нана!

— Опять мимо! Какой же ты бестолковый!

Меня осенило.

— Да никого у тебя нет, ты просто разыгрываешь меня!

И тут из комнаты донесся звонкий смех. Чжу Ли толкнула дверь. Конечно, я не отгадал — там была Лу Ся. Стояла она посреди комнаты и смотрела на меня своими черными смеющимися глазами. На ней была темно-синяя коротенькая юбочка на лямках, отчего ноги казались непривычно длинными, старая белая кофта, а на шее — пионерский галстук из красного шелка. В те времена все мы старались носить шелковые галстуки. Ветер легко трепал их у нас на груди, уголки галстука нежно касались подбородка и даже щек, что наполняло нас какой-то особой, бравой гордостью. Маленькие косички Лу Ся немного подросли по сравнению с прошлым ее приходом. Их тонкие хвостики теперь доходили до плеч, придавая ей живость и порывистость. Увидев ее, неизвестно почему я снова, как и в тот раз, оробел. Она же держала себя так, будто встретила старого приятеля. Щебетала без умолку, и вскоре моя скованность исчезла.

Мы болтали, когда я ощутил, как в кармане моих шорт что-то задвигалось, и ту же вспомнил о большом зеленом кузнечике, пойманном мной утром в поле. Я взглянул на робкую Чжу Ли, и у меня, по обычаю, появилось желание подшутить над ней. Положив руку на карман и напустив на себя серьезный вид, я повернулся к ней:

— Хочу сделать тебе подарок, ты будешь рада!

— А что там у тебя? — Полная девочка уставилась на меня малюсенькими глазенками.

— Сначала поблагодари… — Я старался распалить ее любопытство.

— Спасибо!

— Не понял! Что ты бормочешь, я ничего не расслышал.

— Спа-си-бо! — растягивая слоги, громко сказала Чжу Ли. Она уже совсем разволновалась.

— Смотри внимательно, — нарочно интригующе бросил я, будто собрался показать ей фокус.

Я быстро вынул из кармана кузнечика и поднес к лицу Чжу Ли, почти коснувшись ее носика. Тонкие ножки кузнечика шевелились.

Вытаращив глаза, Чжу Ли сперва молча пялилась на то, что я так неожиданно сунул ей под нос, и долго не могла разобрать, что это такое, но затем вдруг пронзительно завизжала. Потом, закрыв лицо руками, заметалась по комнате, от страха едва сдерживая плач.

Лу Ся же совсем не испугалась. Наоборот, кузнечик, которого я держал в руках, вызвал у нее неподдельный интерес. Она взяла его в свои руки.

— Ой, как интересно! Такой громадный! Как ты ухитрился его поймать? Жалко, что крылышки сломаны и ножки тоже. — Говоря это, она с любопытством осматривала кузнечика, поворачивая его то в одну, то в другую сторону.

— Чтобы не улизнул, я оторвал у него красные подкрылки, а ножки, наверное, сами пострадали в кармане. Теперь ему не прыгать, не летать — только ползать, — ответил я.

Лу Ся положила кузнечика на тыльную сторону ладони, и он двинулся вверх по маленькой пухленькой ручке. Не сводя глаз, она наблюдала за кузнечиком. Тот переполз на рукав кофточки, потом вскарабкался на плечо, затем по одной из косичек перебрался на голову и направился к самой макушке. Чжу Ли, стоявшая подле, волновалась и от ужаса принималась то визжать, то причитать. Вся эта картина внушала мне: Лу Ся — девочка необыкновенная.

Во время летних каникул Лу Ся стала навещать нас чаще. И сегодня пришла. Линь Нана, двоюродная сестра Чжу Ли, тоже была здесь. После ужина моя старшая сестра пригласила их спуститься к нам поиграть.

Первым делом Чжу Ли спела нам несколько песенок своим тонким, писклявым голосом. В последнее время почти каждодневно она пела эти песни. Так продолжалось уже пол-лета. Вместе с цикадами, стрекотавшими в нашем дворе, своим писком она не давала покоя никому из соседей и давно порядком всем поднадоела. Поэтому никто не настаивал на продолжении ее пения, когда она сделала передышку. Воспользовавшись паузой, мы принялись обсуждать, во что бы нам поиграть. Лу Ся предложила прятки. В эту игру, наверно, умеет играть всякий. Сначала одного выпроваживают из помещения, закрывают за ним дверь, выключают лампочку, и каждый затаивается в каком-нибудь укромном местечке. Когда все спрячутся, вызывают того, кто вышел наружу, чтобы он в темноте начал поиски спрятавшихся. Найденный первым считался проигравшим, выходил из комнаты, и игра начиналась сызнова.

Две мои младшие сестренки эту игру тоже знали, поэтому для большего веселья мы и им позволили принять участие в забаве. От радости они захлопали в ладошки — ведь разрешение играть вместе со старшими маленькие всегда воспринимают как награду.

Первой выйти из комнаты вызвалась Линь Нана. Мы плотно прикрыли дверь, погасили свет, и каждый поспешил в облюбованный им уголок. В темноте мы метались взад и вперед, сталкивались, попадали друг другу в объятия. Хотя все мы старались хранить молчание, то один, то другой не сдерживался, прыскал. Еще при свете, загодя, я высмотрел для себя место за дверью, но в последний момент мне показалось, что Лу Ся спряталась под письменным столом, и неодолимая сила толкнула меня туда же. Я пригнулся, шмыгнул под стол и тут же наткнулся на теплую руку, которая стала энергично меня выталкивать. Послышался смешок.