Фэн Цзицай - Повести и рассказы

У нее дома я побывал всего лишь однажды, вместе с Чжу Ли. Жила она недалеко от нас, достаточно было пройти три улицы и два перекрестка. Их дом стоял у лесопитомника, где росли деревья и цветы, щебетали на разные голоса птицы.

Дома у нее я познакомился с ее старшим и единственным братом, которого звали Лу Ань. Он носил очки, был высок ростом, его лицо покрывала нездоровая бледность. В целом он выглядел утонченным интеллигентом, говорил мало, был тих и застенчив, как девушка, и в этом совсем не походил на сестру. Бросалось в глаза и то, что брат во всем прислушивается к мнению Лу Ся, но и она относилась к нему подчеркнуто уважительно. Лу Аня по праву можно было назвать библиофилом. В комнате стоял высоченный застекленный шкаф, до отказа набитый книгами, стоявшими ровными рядами.

Удивительная вещь эти книги! Замечено: у любого человека, очутившегося в доме, где много книг, невольно возникает уважение к их владельцу, перемешанное с робостью перед ним, и начинает казаться, что сам он недостаточно начитан, а его знания скудны; в поведении и действиях появляется скованность, неуверенность и даже опасение показаться невежественным. Именно такие чувства испытывал я перед Лу Анем. Поэтому я очень внимательно следил за собой, изо всех сил старался выглядеть культурным и благовоспитанным. Стоя перед шкафом, я рассматривал книги. Здесь был богатый выбор, в том числе и мои любимые: «О танской династии», «Восточный поход Сюэ Жэньгуя», «Тимур и его команда», «Приключения Тома Сойера», «Удивительные приключения барона Мюнхгаузена». Меня дернуло брякнуть, нет ли у него «Страны великанов и страны лилипутов» — книги, которая мне очень нравилась. Вообще-то, упомянул я о ней, по сути, только для того, чтобы показать, что и я не лыком шит. По его лицу скользнула улыбка. Из шкафа он достал толстенный том под названием «Путешествия Гулливера». Я недоумевал, зачем он дал мне эту книгу, и только после его объяснений мне стало ясно, что именно в ней рассказывается о стране великанов и лилипутов, а названная мной «Страна великанов и страна лилипутов» была лишь адаптированным вариантом «Путешествий Гулливера», специально изданным для детского возраста. Когда я выслушал до конца эти его объяснения, щеки у меня пылали жарким пламенем. Я не знал, куда деваться от стыда за свое невежество, за то, что дал такую промашку из-за своей необразованности, да и глупости тоже. К счастью, в комнате в то время не было Лу Ся, она вышла за водой. Больше я не осмеливался распространяться перед ним и только молча, сосредоточенно читал названия на корешках книг собранной им библиотеки.

Лу Ань, видимо, обладал великим терпением и трудолюбием: все книги были аккуратно переплетены, систематизированы, пронумерованы. Увидел я и тетрадь, что-то вроде каталога, с четко и даже каллиграфически выписанными иероглифами. Лу Ань объяснил, что каталог начисто переписала Лу Ся. Кто бы мог подумать, что Лу Ся, эта непоседа, заводила в играх, способна на такую усидчивость и владеет прямо-таки изящным почерком?

Комната эта принадлежала Лу Ся и ее брату. Она была чисто прибрана, на стенах — много картинок, в том числе портреты каких-то иностранцев, в основном стариков, один из которых был в пенсне, а лицо другого почти целиком закрывали усы и борода. Кто они, мне было неведомо. Рядом с дверью на стене висела табличка с надписью «Библиотека Лу Аня». Надпись обрамляла виньетка, обведенная тушью. Ее, как стало мне известно позже, написала и разрисовала Лу Ся.

Вскоре к Лу Аню зашел школьный товарищ и куда-то его позвал. Перед уходом Лу Ань заметил, что в любое время, стоит мне захотеть, я могу брать книги из этого шкафа. Я подумал: для ценителя книг эти слова, пожалуй, служат проявлением искреннего дружелюбия и доброжелательства.

Библиотека Лу Аня захватила меня. Я листал страницы неизвестных мне книг и в глубине души завидовал Лу Ся: тому, что у нее такая очаровательная комната, и тому, что у нее такой изумительный брат. Чжу Ли все это время невдалеке от меня беспрерывно тараторила, рассказывала Лу Ся о любимчиках классного руководителя, о том, как обожает и балует ее тетя. Слышал я, как она с большим жаром описывала фасон какой-то юбки — мечты ее жизни. Лу Ся, кажется, все время молчала, а вскоре и Чжу Ли исчерпала темы для болтовни и заторопилась домой, приглашая меня в сопровождающие. А мне, говоря откровенно, ох как хотелось побыть здесь еще хоть немного, но устоять перед настойчивостью Чжу Ли я не сумел, пришлось идти.

Выйдя из комнаты, мы попали в большой проходной зал, не привлекший прежде моего внимания. Зал был просторный. Одна его стена тремя большими застекленными окнами выходила на улицу. Склонившееся к западу закатное солнце просвечивало зал, и поэтому в нем было светло, только немного душновато. Чжу Ли прошептала мне на ухо: «На противоположной стороне зала — комната больной мамы Лу Ся».

Сквозь лучи, проникавшие через окна, постепенно проступила приоткрытая дверь в конце зала. Окна в той комнате, наверное, были задернуты шторами, потому что внутри нее были лишь какие-то размытые, темные силуэты. Из-за того, что я стал думать о лежавшей там тяжелобольной матери Лу Ся, эти черные силуэты настроили меня на мрачный лад. Да еще этот бьющий в нос острый запах спирта! Из глубины едва различимых очертаний предметов послышался слабый голос:

— Лу Ся, это сосед Чжу Ли, маленький Вэй из семьи Ду?

— Да, да, — откликнулась Лу Ся и, обернувшись ко мне, тихо сказала: — Моя мама…

Различить что-либо в дальней комнате я не мог, не видел я и больную, но все равно поклонился в сторону нечетких теней.

— Здравствуйте, тетя, — произнес я.

— Здравствуйте, — повторила за мной Чжу Ли.

— А-а… Чжу Ли, это ты… дети, вы вдвоем пришли, это… хорошо… Ду Вэй, дай-ка на тебя поглядеть… кхе-кхе… пройди немного вперед, что-то застит свет… лица твоего не видно… вот теперь хорошо, постой немного… я погляжу… ко мне не подходи… Хвораю я, близко подходить ко мне нельзя… Вон какой молодец вырос, совсем большой. Первый раз тебя видела, когда ты только-только ходить начал… тогда я частенько навещала тетю Чжу Ли, и твою маму знаю. Как ее здоровье? Подумать только, сколько лет я болею! И за это время никого не навещала… кхе-кхе… Маленький Ду Вэй вон как уж вытянулся, совсем взрослым стал и такой красивый…

Похвальные слова в мой адрес смутили меня, но в то же время по непонятной причине приятно отозвались во мне, особенно потому, что их слышала Ду Ся. Дочь перебила ее:

— Мама, они торопятся домой. Тетя велела Чжу Ли не задерживаться допоздна.

— Ладно, ладно… приходите еще, дети. Жалко, болею я, не приветила вас… встать не могу… кхе-кхе… Лу Ся любит, когда к ней приходит кто-нибудь, потом она мне рассказывает о вас. Ну ладно, Ду Вэй, маме привет передай… кхе-кхе-кхе… — Она зашлась в сильном кашле, который долго ее не отпускал. Мы уже вышли со двора, а надрывный кашель все еще доносился до нас.