Array Шэнь Жун - Царь-дерево

Е Фан мысленно соглашалась и думала, что Цзе Цзин недаром сумела усмирить Лю Сыцзя, да и он не зря тянется к ней. А она, Е Фан, во всем ему потакает, вот он и начал ее презирать. Но как же взять его в руки? Цзе Цзин словно угадала ее мысли:

— Я вовсе не призываю тебя специально конфликтовать с ним; жизнь в постоянных ссорах — это не любовь. Но твоя жизнь слишком однообразна, ее можно выразить всего пятью словами: еда, выпивка, курение, наряды, шатание. А однообразие пресно, безвкусно, взрослый человек не способен его выдержать. Он не может просто существовать, как животное, он должен жить. Наше поколение чересчур мало училось и мало что понимает, его главный недостаток — поверхностность. Одного урока еще не усвоило, а тут новые преподносят, и отставать нельзя. Я уверена, что все самое сложное, трудное и вместе с тем самое прекрасное в жизни у нас впереди!

Е Фан не полностью понимала ее, но по крайней мере начала задумываться над ее словами, потому что от этого зависело ее счастье, вся последующая жизнь. Ей уже двадцать пять, а ведь она до сих пор не знает, как и зачем жить; в некоторых вещах она опытна, в других — наивна до ужаса. Не думала она, что ее сверстница способна повлиять не только на нее самое, но и на все ее окружение.

Цзе Цзин искренне надеялась, что Е Фан станет лучше и отстоит свою любовь. Однако в ее собственном сердце застыла невыразимая печаль. Ей казалось, что именно сегодня у нее что-то появилось и сразу исчезло. Но это, пожалуй, даже лучше, что исчезло.

Перед самым концом рабочего дня из парткома сообщили, что сейчас Чжу Тункан и двое руководителей городского бензохранилища придут в автоколонну, чтобы лично поблагодарить и премировать Лю Сыцзя и Цзе Цзин. Лю Сыцзя заранее тошнило от этого. Если бы начальство бензохранилища действительно пеклось о деле, сегодняшнего происшествия не случилось бы. Секретарь парткома тоже ведет себя не совсем последовательно: то он собирается наказать Лю Сыцзя, чтоб другим неповадно было, то готов объявить его героем. Эти начальники вечно что-нибудь изобретают, дела себе придумывают. В действительности же он, Сыцзя, и не плох, и не хорош; вернее, и плох, и хорош, как все люди. Он хотел скрыться от этого никому не нужного чествования, но потом подумал, зачем сердить кого-то и искать себе хлопот? Можно сделать тоньше. Сейчас принято раздражать других, а самому оставаться спокойным, вот он и устроит небольшой спектакль, посмеется над своими милыми руководителями. Надо снова развернуть торговлю лепешками, пусть начальнички ищут его на рынке, тогда и посмотрим, захочется ли им вручать ему благодарственные письма, грамоты или премии. Славная будет потеха!

Развеселившись, Лю Сыцзя пошел за Хэ Шунем, но тот после возвращения с бензохранилища был каким-то пришибленным, неразговорчивым и держался в сторонке. Сыцзя решил, что ему совестно за двадцать с лишним юаней, которые он утром пытался присвоить, и сделал вид, будто не знает о судьбе этих денег, просто сказал весело и в то же время внушительно:

— Готовься, после работы снова часок поторгуем!

— Чем?

— Лепешками.

— Снова?! — Хэ Шунь вытащил из кармана двадцать семь юаней и протянул Лю Сыцзя. — Сунь Большеголовый не взял, что будем делать?

— Возьми себе.

— Мне не надо. Или пополам. И больше я не торгую.

— Что это с тобой? — рассерженно сощурился Лю Сыцзя.

Его глаза кололи, как гвозди. Хэ Шунь по-прежнему побаивался своего приятеля и после долгого молчания сказал, заикаясь:

— У меня живот болит.

Лю Сыцзя без единого слова повернулся и пошел. Сейчас у него не было времени обламывать этого недоноска, завтра все ему выскажет. Но кого же взять в помощники? Одному и печь лепешки, и деньги получать слишком хлопотно, с помощником сподручнее. Он вспомнил о Е Фан, постучал в женскую раздевалку. Девушка была там, сама открыла ему и страшно обрадовалась его появлению.

— А я как раз хотела сказать, чтоб ты подождал меня после работы, вернее, после того, как с вами начальники поговорят!

— Е, ты можешь помочь мне?

Его церемонный тон насторожил девушку.

— Разве я когда-нибудь отказывала тебе в помощи?

Она была права, Лю Сыцзя усмехнулся:

— Не отказывала. Тогда помоги мне торговать лепешками…

— Как, ты снова за старое? — протянула Е Фан и энергично замотала головой. — Нет, я в такие игры не играю и тебе больше не позволю!

Лю Сыцзя удивился, что это они сегодня заладили, и Хэ Шунь, и Е Фан? Может, услышали что-нибудь? Или Цзе Цзин провела с ними работу? Да нет, вряд ли, они все-таки люди самостоятельные.

— Значит, не хочешь помочь мне?

— Ради тебя я на все согласна, но торговля лепешками тебе совсем не нужна, наоборот, она вредит тебе! — На лице Е Фан появилось выражение непреклонности, которого Лю Сыцзя прежде не видел. Он еще больше удивился. — И не гляди на меня так. Я никогда тебе не перечу и дальше не собираюсь, но я не хочу, чтобы ты или кто-нибудь другой думал за меня. Разве ты до сих пор мало покуражился? Сыцзя, сегодня для тебя очень важный день, для меня тоже, так давай с этого момента начнем новую жизнь!

«Откуда у нее такие слова, мысли? Она явно говорит с чужих слов!» И Лю Сыцзя спросил:

— Почему ты решила, что сегодня для меня важный день?

— Потому что все наконец разглядели твое настоящее лицо. И я так горда, рада за тебя!

— А у тебя что важное случилось?

Е Фан помолчала и, понизив голос, произнесла:

— Маленькая Цзе сказала мне, что у нее уже есть парень и что она желает нам…

Девушка взглянула на Лю Сыцзя и вдруг заплакала. Он смутился, дрогнул под напором этой искренности, способной расплавить даже камни, и начал ерошить себе волосы.

— Е, ты ко мне так относишься, что я не могу скрыть от тебя правду. У маленькой Цзе никого нет, но меня она не любит, да и я не собираюсь гоняться за ней, я ей не пара. Я очень скверный человек, ты не понимаешь меня. Хэ Шунь скверен снаружи, а я изнутри. И ненавижу всех, кто во мне разобрался. Такие люди, как я, не могут любить и сами недостойны любви. Я боюсь, что со мной ты не будешь счастлива!

Е Фан в гневе бросилась к нему на грудь и, обливаясь слезами, застучала кулачками по его плечам. Лю Сыцзя стоял не шелохнувшись, как деревянный. В раздевалку вошла Цзе Цзин. Увидев такую картину, она отвернулась и сказала:

— Лю Сыцзя, я написала жалобу на руководителей бензохранилища. Посмотри и, если согласен, распишись. Ты ведь главный, кто их спасал. А если не согласишься, я одна подпишу.

— Жалобу? — переспросил парень, легонько отстранив от себя Е Фан. Он взял бумагу, пробежал ее глазами и восхищенно взглянул на Цзе Цзин: эта девушка придумала способ похлеще, чем его торговля лепешками. Оба они добиваются одного и того же, но она избрала верный, естественный путь. Это не только поставит на место руководителей бензохранилища, но и вооружит против них закон, общественное мнение, заставит их перестроиться. Лю Сыцзя, ни секунды не колеблясь, подписал жалобу и прибавил: — Я полностью согласен. Мне тоже хотелось высмеять этих бездельников.