Карлос Фуэнтес - Избранное

Он встал, подошел к корме и крикнул:

- Уже поздно. Пора возвращаться в клуб, чтобы успеть пообедать.

Он как бы со стороны увидел свое лицо и всю свою фигуру, прямую, жесткую, словно накрахмаленную, когда понял, что «го зов не услышан,-едва ли могли что-нибудь слышать два легких тела, которые скользили рядом в опаловой воде, не касаясь друг друга, словно летели в стратосфере.

Хавьер Адаме распрощался с ними на молу и вернулся на яхту - хотел еще покататься на лыжах. С кормы помахал им рубашкой. В его глазах не было того, что он хотел бы найти. Как не было и в карих глазах Лилии, когда они позже обедали на берегу залива под навесом из пальмовых листьев. Значит, Хавьер ни о чем не спрашивал. И Лилия не рассказывала о своей грустной истории из мелодрамы, которую он втайне смаковал, вдыхая ароматы соусов. Обычный мещанский брак с прохвостом, грубияном, волокитой, забулдыгой; развод и проституция. Вот бы рассказать - да, следовало бы рассказать про это - Хавьеру. Однако мысли эти не доставили ему удовольствия, ибо сейчас он не существовал для Лилии, так же как поутру для женщины не существует ее прошлое.

Но настоящее не могло не существовать, потому что они жили в настоящем: сидели на соломенных стульях и машинально жевали заранее заказанный обед - соус Виши, лангусты, отбивные по-ронски, омлет «Аляска». Она сидела напротив. Оплаченная им. Медленно подносила ко рту вилочку. Оплаченная, но ускользавшая. Он не мог ее удержать. Скоро, сегодня же вечером, она найдет Хавьера, они тайно встретятся, они уже назначили свидание. А глаза Лилии, устремленные к стае парусников на дремлющей воде, не говорили ни о чем. Но можно было бы заставить ее заговорить, устроить сцену... Он почувствовал себя неловко и снова взялся за лангуста... Как же теперь... Случай оказался сильней его воли... Эх, все равно в понедельник все кончится. Он ее больше не увидит, не станет, обнаженный, искать в темноте, зная, что найдет это теплое тело, закутанное в простыню. Больше не...

- Тебя не клонит ко сну? - прошептала Лилия, когда принесли сладкое.-Не разморило от вина?

- Да. Немного. Положи себе.

- Нет, мне не хочется мороженого... Пойду вздремну после обеда.

У отеля Лилия помахала ему на прощание пальчиками, а он пересек аллею и попросил мальчика поставить шезлонг в тени пальм. Сигарета никак не зажигалась: беспокойный ветерок взбалтывал жаркий воздух, гасил спичку. Несколько молодых пар отдыхали неподалеку, одни - обнявшись и переплетя ноги, другие - накрыв головы полотенцем. Ему захотелось, чтобы Лилия спустилась вниз и положила голову ему на колени, худые и жесткие под фланелью брюк. Он страдал, чувствуя себя то ли уязвленным, то ли обиженным. Страдал при мысли о тайне любви, к которой не мог приобщиться. Страдал при воспоминании о быстром и безмолвном сговоре, в который они вступили на его глазах, не делая ничего предосудительного, если говорить вообще, но в присутствии этого человека, забившегося в кресло, спрятавшегося под козырьком, за темными очками...

Одна из девушек, лежавших на пляже, томно потянулась, подняла руку и стала сыпать - тонкой струйкой - песок на шею своему другу. И тут же вскрикнула, когда парень вскочил, прикинувшись разозленным, и схватил ее за талию. Оба покатились по песку, она вскочила и побежала; парень нагнал ее, задыхавшуюся, возбужденную, и на руках понес в море.

Он снял свои итальянские туфли и зарыл ноги в горячий песок. Пройти бы по всему пляжу, до конца, одному. Пошагать бы, глядя себе под ноги, не замечая, как прибой стирает следы - единственное и мимолетное подтверждение того, что он здесь прошел.

Солнце уже стояло прямо перед глазами.

Любовники вышли из воды. Куда делся игривый задор, с каким они ринулись в море,- оба молча брели, обнявшись.

Парень был явно смущен, потому что не заметил, как долго длилась их любовная игра - почти на виду у всего пляжа, хотя и скрытая посеребренной простыней вечернего моря,- девушка тоже не поднимала глаз. Красавица, смуглая и молодая... Молодая. Они снова улеглись совсем близко от него, накрыли головы одним полотенцем. И ленивый тропический вечер тоже стал потихоньку их укрывать. Негр начал собирать шезлонги, выданные на прокат.

Он встал и пошел к отелю. Прежде чем подняться к себе, решил освежиться в бассейне. Вошел в раздевальню рядом с душевой кабиной и, сев на скамейку, стал снимать туфли. Железные шкафы, где хранилась одежда купальщиков, скрывали его от любопытных взоров. Сзади послышалось шлепанье мокрых ног по резиновым коврикам, смеющиеся голоса, шорох полотенец, растирающих тело. Он скинул рубашку. Из соседней кабины доносился запах пота, крепкого табака и одеколона. К потолку Поднимались кольца дыма.

- Что-то не видно сегодня красавицы с этим чудищем.

- Да, не видно.

- А хороша девчонка...

- М-да. Старый хрыч едва ли ей в удовольствие.

- Того и гляди удар хватит.

- Вот-вот. Ну поторапливайся.

Они ушли. Он надел туфли и, натянув рубашку, вышел. Поднялся в номер. Открыл дверь. Удивляться нечему. Смятая после сьесты постель, а Лилии и след простыл. Он стоял посреди комнаты. Конвульсивно дергался вентилятор - как пойманный сопилоте 86. Снаружи, на террасе,- опять ночь, с цикадами и светлячками. Опять ночь. Он прикрыл окно, вдохнул еще стоявший в комнате запах: духи, крем, пот, мокрое полотенце. Нет, не то. Слегка вдавленная подушка - вот сад, плоды, влажная земля, море. Он медленно подошел к шкафу, откуда она... Взял в руки шелковый бюстгальтер, приложил к щеке. Отросшая за день борода скребла шелк. Надо привести себя в порядок. Надо принять душ, еще раз побриться. Для этой ночи. Он отшвырнул бюстгальтер и, снова в хорошем настроении, направился бодрым шагом к ванной.

Зажег свет. Отвернув кран, пустил горячую воду. Бросил рубашку на крышку унитаза. Открыл аптечку. Вот они, эти вещи, их общие вещи. Тюбики с зубной пастой, мятный крем для бритья, черепаховые гребни, кольдкрем, тюбик с аспирином, таблетки от изжоги, гигиенические тампоны, лавандовая вода, голубые лезвия для бритья, бриолин, румяна, сосудорасширяющие средства, пузырек с желтой жидкостью для полоскания горла, презервативы, раствор магнезии, липкий пластырь, пузырек с йодом, флакон шампуня, щипчики, ножницы для ногтей, губная помада, капли для глаз, эвкалиптовая мазь от насморка, микстура от кашля, дезодоратор.

Он взял бритву. Из нее торчали жесткие рыжеватые волоски, набившиеся под лезвие. Он застыл на минуту с бритвой в руках. Поднес ее к губам и невольно закрыл глаза. Когда открыл их снова, ему ухмыльнулся из зеркала старик с красными глазами, серыми скулами, синюшными губами - совсем не похожий на то издавна знакомое отражение.

Я их вижу. Они вошли. Открылась и захлопнулась дверь красного дерева, шаги глохнут в топком ковре. Они закрыли окна. Шелестя, сдвинулись серые портьеры. Мне хотелось бы попросить их раскрыть, раскрыть окна. Там, снаружи,- весь мир. Там - ветер с высокого плоскогорья, треплющий черные тонкие деревца. Надо дышать... Они вошли.