Александр Махнёв - Люди и судьбы

Это был 1949 год.

Что делать? Надо уходить. Хорошо, что из партии не вышвырнули.

Однако куда податься?

Он учитель, вот где его всегда ждут. Глеб Николаевич едет в Юньки, сельский совет здесь небольшой, чуть более сорока поселений. От района тоже рукой подать, и жильё предложили: он ведь теперь семейный. В 1948-м женился, жена, грудничок-мальчишка на руках, о них заботиться теперь следует.

В Юньках проработал он недолго, вновь вызывают, теперь уже в районный комитет партии. Предложили теперь директором поработать, но не школы, а всего совхоза, некого ставить, надо поднимать район. «Человека найдём, отпустим. А пока – надо!»

Что же, дело новое, но раз требует партия, придётся подчиниться. Энергии у молодого учителя хоть отбавляй, знания есть, люди ему верят. Кто не знаком со следаком, хоть и бывшим? Все его знают. Придётся идти трудиться. Одно он попросил у секретаря райкома: «Как только замену найдёте, отпустите в школу учительствовать». Обещание дали, не задумываясь.

Этот небольшой срок руководства совхозом вылился в пять беспокойных и очень трудных лет. Пять лет. Каждый день заботы, хорошо бы, чтобы это были типовые заботы, но каждый день был не похож на другой. Всё надо было решать самому. А ведь за развитие хозяйства спрашивали, и строго спрашивали. И на райкоме чистили, и из центра разные начальники приезжали ругать да критиковать. Всё было на его шкуре, и не только на шкуре, вся его жизнь зарубками на сердце оборачивалась. Только в 1954 году вспомнили, что нет у Глеба Николаевича надлежащего образования, и освободили от должности.

Покидал он Юньки с двояким чувством. Во-первых, за прошедшие пять лет ему удалось многое сделать, и труды эти можно было пощупать, да и посмотреть. База для техники, клуб, рабочая столовка, жильё чуть ли не удвоилось, ну и так далее. Жаль уходить. С другой стороны, он уходит к любимому делу, в школу, уходит опять преподавать, и это здорово.

А может, вновь ненадолго? Может, опять партия призовёт? Скажет «надо»!

Что же, раз надо, значит, надо! А пока он идёт в школу, пока идёт просто учителем.

Понимал ли он тогда, в свои тридцать четыре года, что школа – это уже для него навсегда, учитель – это его крест, его горесть и печаль, его радость и удача, жизнь его, жизнь на долгие годы, целых сорок отпущенных ему Богом лет? Наверное, понимал и осознавал, гордился этим, наверное, и страшился этого. Но так было надо.

Глеб Николаевич был человеком своего времени. Ничего в его жизни особо значимого и не было, ничего вроде и героического он не совершал. Он просто жил нормальной, достойной уважения жизнью, он честно и добросовестно служил людям.

Человек не вечен, к сожалению. Вот и ему, Учителю, было отпущено Господом семьдесят пять лет. Сделать за эти годы он успел многое, при жизни он и не успел заметить этого, но люди видели, ценили и замечали всё. Они знали, любили и уважали его. Когда хоронили Учителя, проститься вышел весь город. И это было главным признанием силы и авторитета его жизни, а может, и святости её.

Покоится Учитель на скромном городском кладбище, могилка его выделяется особо. Нет, выделяется не богатством чёрного мрамора или изяществом оградки, нет. Просто ухожена могила всегда. Здесь круглый год живые цветы, тропинка к последнему его пристанищу хорошо протоптана: значит, заходят к нему люди, чтут этого замечательного человека. Вот и мы его вспомнили. Вспомнили его улыбку, его тяжеловатую походку, всегда по-военному прямую спину, всё вспомнили и доброе слово о нём сказали.

«На нас, Ивановых, вся страна держится». Эту фразу я впервые услышал почти полста лет назад. Среди абитуриентов, поступавших вместе со мной в военное училище, было три молодых человека с фамилией Иванов: Саня, Володька и Валерка. Так вот, на шутливую реплику кого-то из абитуры [10]: «Не слишком ли вас, Ивановых, много на сотню курсантов?» – именно Валера Иванов ответил: «На нас, Ивановых, вся страна держится». Через пару лет к нам на курс был назначен курсовым офицером ещё один Иванов, народ всё шутил: «На усиление к ним, к Ивановым», – это был капитан Иванов Станислав Васильевич.

По-разному сложились судьбы Ивановых. Александр Павлович исчез из поля зрения сокурсников сразу после выпуска из училища, где он, что он – неизвестно. Владимир Иванович умер, к сожалению, сразил его сердечный приступ в девяностых. Станислав Васильевич по возрасту к восьмидесяти подкрадывается, в Риге живёт, перезваниваемся изредка. А Валерий Сергеевич Иванов в Подмосковье. Жив, здоров, трудится. О нём, об этом удивительном человеке, человеке сложной и интересной судьбы, и будет мой рассказ.

Год 1967, лето, город Рига.

На щупленького, малого росточка круглолицего паренька немногие на курсе обратили внимание. Бывший школяр – он и есть бывший школяр, куда интереснее были суворовцы, или кадеты по-простому. Подтянутые, стройные. Форма на них сидела по-особому ладно, красавцы, любо посмотреть. Вот эти парни как раз и были в центре внимания первокурсников. Смотрелись в нашем коллективе и бывшие солдаты, у этих за плечами годы службы. Эти уж коли скомандуют: «Напра-во!!!», так уж точно понятно, что право – это где правая рука, а не левая. Заметны были рижане, они в училище вроде как дома, и то правда, дом действительно рядом. Спортсмены, гитаристы, завсегдатаи курилок, те также на первых ролях на курсе. А вот Валерку Иванова не замечали мы. Не выделялся он ни ростом, ни силой, не курил и даже не ругался.

Не замечали мы его, и всё тут.

Но это на первых порах незаметен он был. А вот ближе к сессии, когда притирка прошла, многое изменилось. Увидели мы, что наш Валера силён в науках, а ведь вроде как вечернюю школу завершил. Оказалось, Валера единственный, кто на курсе в свои девятнадцать был квалифицированным рабочим. Слесарь пятого разряда – это в рабочей профессии вроде как по нынешним временам большой специалист. В футбол гонял он очень прилично, оказалось, что он выпускник ДЮСШ [11], имел первый взрослый разряд. А когда КВНы [12]в училище заработали, и здесь он впереди был. Пел замечательно, юморил прилично. Когда он всё успевал? Он ещё и женатиком был, пока первым и единственным на нашем курсе. В выходной, в увольнение все на танцульки да по компаниям, а он домой, к молодой жене, в портфельчик бросит пару конспектов, что-нибудь вкусненькое любимой в училищном буфете купит и бегом домой. А ещё Валера Иванов прибыл к нам кандидатом в члены партии. Единственным коммунистом был он среди нас. Одним словом, этот с первого взгляда невзрачный юноша в нашем коллективе стал вполне уважаемым лидером.