Хвоста Три - Шесть мужчин Ямады Рин

- Добро пожаловать, Хозяйка Рин, - говорят они в унисон и синхронно кланяются, одновременно указывая на распахнутую дверь в броневик господина Макино.

Виртуозы, чо.

Мне только и остается, что устроить драгоценную свою задницу на кожаное сидение рядом с Кохеем. Но я все же успеваю помахать ладошкой полностью охреневшему Джарету. Мысленно посылаю ему лучи удачи. Прости, Прекрасный Принц, но тебе придется разбираться с моими мужчинами самостоятельно. Держись, Джарет Чжан! У тебя все получится. Должно получиться...

- Куда едем? - спрашивает деловито Кохей.

А когда я отвечаю: "В дом к матери Томоэ. Очень быстро и самой короткой дорогой", даже в лице не меняется (в той части лица, которая видна между бейсболкой и респиратором). И это не покерфейс, он на самом деле очень спокойный. Аж завидно! Я-то сама вся трясусь от бешеного коктейля из нетерпения, отчаяния и страха, который пузырится в жилах. Может стоит попросить соратника по неврозу отсыпать своих чудесных таблеточек? Доктор Сано, наш общий лечащий врач явно зажал мой заветный рецептик.

- Будешь моей должницей, Ямада, - говорит Макино бесстрастно.

Прикинул, взвесил, отмерил и до третьего знака после запятой высчитал чистую прибыль. И счел, что без небольшого бонуса не обойтись.

- Ладно-ладно. Ты меня подловил!

Кохей тут же делает знак шоферу и мы срываемся с места. Что-что, а водила у него отличный. Ли до него, конечно, далеко, но что-то я сомневаюсь, что Мелкий сегодня пустит парня за руль.

- Кто этот холеный чувак? - спрашивает Кохей, подразумевая гостиничного магната, оставшегося разгребать неприятности в холле своего отеля. - Знакомое лицо.

- О, ревнуешь?

- Еще как, - легко соглашается "дракон". - Богатый красавчик-миллиардер с двумя университетскими дипломами -- опасный конкурент. Ты же не западаешь на "плохих парней", а следовательно...

Точно! В моей жизни слишком много "плохих парней", чтобы питать любые иллюзии на их счет. Я западаю исключительно на девятихвостых оборотней.

- Скажи честно, эта женщина... - я выразительно гляжу на Кохея. - Она ведь умерла во время шаманского обряда?

Тот, естественно, молчит, но молчание это красноречивее любых слов. Черт! Я так и знала! Всё плохо, всё очень плохо, как же всё плохо, ай-ай. Кусаю губы и щурюсь, чтобы не разрыдаться в голос от нахлынувшего ужаса. Нет-нет-нет! Пусть это будет не то, чего я больше всего боюсь! Боги, вы слышите меня? Не надо так со мной.

- Мои люди говорят, что в городском управлении у легавых нехилый кипиш, - говорит Макино после короткого разговора по телефону. - Куча трупов, все ловят маньяка-каннибала. Надеюсь, ты тут ни при чем, Ямада Рин?

- Как тебе сказать...

- Никак не говори, - вздыхает обреченно Кохей.

Катим по проспекту, досконально соблюдая правила дорожного движения. Бесит неимоверно, но Кохей - это не Рё, у него нет лисьей удачи, только очень неудобный в повседневной жизни диагноз. С другой стороны, хорошо, что я сама за руль не уселась, как планировала. Уже бы влетели в аварию.

- Ну, у тебя и поза, Ямада, - говорит Макино.

Это я, чтобы не грызть ногти, ладони под собственную задницу подсунула и придавила всем весом. Потому ужас как хочется, а нельзя. Кучи денег, что угрохана на терапию и маникюр, жалко, и, вообще, я зарок дала. Ерзаю, подпрыгиваю на месте, но держу себя в руках.

- Хочешь таблеточек дам? - сочувственно спрашивает Кохей. - Тех самых, зелененьких.

Нельзя мне этих таблеточек, дракончик, совсем нельзя. Особенно зелененьких! Не сейчас, по крайней мере. Я аж зубами скриплю, себя сдерживая. Закинуться фармацевтическим волшебством со строго дозированной нирваной -- великое искушение, а мне потребуются ничем не замутненные чувства.

Гангстер смотрит поверх респиратора и нежно гладит меня по волосам рукой в латексной перчатке. Бриллианты на корпусе его наручных часов так и сверкают. Если кто-то меня и поддержит в любом безумстве, то только Кохей Макино. Чего бы я не отчебучила, он поймет, простит, пожалеет и вовремя даст нужную таблетку.

Отдельный вопрос: существую ли в природе таблетки от мук совести? И кто, вот кто скажет, откуда у меня вдруг совесть взялась? По мужской линии в нашем роду этого излишества точно не водится уже, пожалуй, лет триста. От неведомой матери? Мутация? Инфекция мозга? Почему мне так мучительно стыдно сознавать, как бесчестно я подставляю сейчас Мелкого, Юто и весь клан, когда мчусь с боссом враждебного клана, чтобы спасти... попытаться спасти беглого хвостатого возлюбленного? Уж точно не из-за крови ками. По моим наблюдениям бессовестнее ками никого на земле и небесах попросту нет.

- Не парься, Рин, не накручивай себя. Мин Джун позлится и простит, - утешает меня Кохей.

Нет, мыслей он читать не умеет. Просто рассуждает логически: если я тороплюсь как на пожар, а Мелкого рядом нет, значит, я его бросила и сбежала.

- Кстати, а правда, что говорят...

- Нет, - огрызаюсь я.

Разговорчики эти стремные начались еще, когда я в старшую школу пошла, а дядя Кента в честь такого дела приставил ко мне Мин Джуна.

В младшие и средние классы я отходила по месту проживания, в самую обычную школу. Без особых проблем с учебой и одноклассниками. Один-единственный раз дядюшка пришел на родительское собрание, впечатлений преподавателям и мамам-папам хватило на целых семь лет. А может быть, я просто была старательной ученицей и сама никогда драки не затевала. Деваться было некуда, за плохие отметки и замечания по поведению дядя Кента меня порол электропроводом. Он же раз и навсегда установил длину форменной юбки (на ладонь, его ладонь, ниже моего колена) и прическу (две косы - в будни, одна -- на праздники).

В таком виде -- в длинной юбке и с косами я заявилась в частную школу для девочек. Никто меня не заставлял, я сама захотела продолжить образование. Вокруг всегда было слишком много мужчин, а сестры по полу были представлены только подружками этих самых мужчин -- иногда постоянными, но чаще девками подобранными в барах или прямо в подворотне. С ними было не так-то уж и весело, как может показаться, а мне хотелось девичьей дружбы -- с посиделками в кафе, шопингом и походами в парк развлечений. С Красавчиком Таном дальше салона игровых автоматов мы не выбирались. Сначала он спускал все свои деньги, а потом вытряхивал из меня всё до последней монетки.

Ну, так вот, прихожу я такая вся счастливая в новую школу и прям на первой же перемене получаю ведро грязной воды на макушку. Очень неожиданно и очень обидно, согласитесь? К счастью, я не успела никого искалечить сломанной об коленку шваброй. Меня вызвали к ректору и там, в светлом кабинете с портретом президента на стене, я познакомилась с самым гнусным человеком в моей жизни, исключая дядю Кенту. Женщин, паче того девочек, господин Лянь ненавидел, презирал и всеми пособами унижал. Но я-то была закалена общением с дядюшкой и "старшими братьями", меня, толстокожую, изощренными оскорблениями было не пронять. Только удлинитель к телевизору, только хардкор! Я выслушала параграф из устава о недопустимости драк и последующем неизбежном исключении, молча поклонилась и в класс вернулась. Ну, думаю, кошки драные, вы у меня попляшете. Дайте только срок.