Николай Никонов - Собрание сочинений. В 9 т. Т. 6. Стальные солдаты. Страницы из жизни Сталина

На Лобном бы месте и возвести гробницу Антихриста (это, кстати, обсуждалось), тем более известно, что он выступал со страшного подиума, о чем долгое время возвещала скромная мраморная табличка, убранная лишь в восьмидесятые годы. Но решение получилось иное: передвинуть памятник Козьме Минину и князю Пожарскому (обсуждалось вообще, не убрать ли, но отстояли Сталин и Каменев) и на месте том возвести срочно деревянную гробницу-трибуну. С тех пор и стала главная площадь страны КЛАДБИЩЕМ и обычай привился как будто праздновать (!) на этом погосте годовщины трагической гибели России, вещать с гробницы незахороненного Антихриста бодрую ложь о грядущем царстве с молочными реками, кисельными берегами и, главное, поровну для всех!

Она, гробница, не снесена и по сей день. И по сей день красит закатное солнце в кровавый цвет стены с кладбищенскими надписями, хранящими пепел убийц и палачей, и по сей день стоят на постаментах бюсты тиранов, угрюмо взирают на новую, то ли едва очнувшуюся от адского колдовства, то ли еще не могущую сбросить его, колеблющуюся страну. Угрюмо отсвечивает солнце в стеклах дворцов, на свинцовых шпилях башен, покойницких главах минувшего мертвого величия. И таким же звоном убавляют время каждого живущего эти жуткие башенные часы.

Да! Все это воздвигалось потом..

А пока по воле бойких и нахальных ближних слуг Антихриста, мытарей и фарисеев, решалось главное: КТО?! Рвались делить власть, каждый вожделенно прикидывал, кто займет место Старика! А рвались ВСЕ! И всех обошел скромный, незаметный пока генсек-делопроизводитель, и принято было, говоря словами ушедшего Старика, «архиважное решение»: столь великий пост непосильно якобы занять никому, и надо создать временно «коллективное руководство» во главе с как бы непогребенным мертвецом. Антихрист и мертвый продолжал свое страшное дело из щусевской пирамиды на манер тех, дохристовых сатанинских слуг, кому так же воздвигали еще при жизни зловещие каменные горы в древней земле Египетской и в иных землях. Там ведь тоже были-бывали великие и, вполне возможно, октябрьские революции..

Так было..

И так будет до тех пор, пока пирамида Антихриста не исчезнет с главной площади вместе с мертвецом и прахом слуг его у стены и в стене. И само название ее, накрепко связанное с пролитой кровью, не сменится на благозвучное и святое, соединенное, быть может, с именем святого Георгия Победоносца, основателя Руси, ее хранителя и заступника перед ГОСПОДОМ!

И будет так… Исчезнет Антихристов мавзолей, и сойдут с пьедесталов бронзовые идолы. Будет так со вступлением в следующий век и в третье тысячелетие от Рождества Христова… Будет так, надеется автор, ибо тогда легко вздохнет свободная РОССИЯ, освободясь навсегда от страшных Антихристовых жупелов и знамений.

И БУДЕТ ТАК!

Ничьи имена не напишутся на обломках минувшего самовластья: так долго длилось, так много их — не перечесть… Так горька их судьба и неописуемы страдания. Но обновленная и стряхнувшая Антихристову тьму Великая Россия, быть может, еще вознесет невиданный и неслыханный храм Христу Спасителю, как уже вернула на прежнее место Москва храм, поверженный слугами Сатаны. И мнится: воссияет тот храм в НОВОЙ СТОЛИЦЕ России, и на грани двух материков, на не запятнанной кровью земле, но во имя всех мучеников, погибших во время сатанинского оледенения, и будет то самый великий Храм Победы Бога над Дьяволом, Правды над Ложью и Света над Тьмой. И воскреснет с ним каждое имя пострадавшего и невинно убиенного, ибо нет, воистину нет жертвы напрасной, и у БОГА ВСЕ ЖИВЫ.

Вряд ли бродило что-то подобное в голове рыжеволосого, мрачно-задумчивого человека, курившего свою постоянную трубку в не слишком презентабельном кабинете под стандартным портретом седо-кудлатого Маркса. В этом простенько обставленном кабинете Сталин работал рядом с апартаментами Старика, стараясь ничем не вызывать зависти и гнева наглых и почти в открытую презиравших его, «неуча и азиата», и будто бы донельзя просвещенных ближних. Фанфароны, дорвавшиеся до немыслимой, чудовищной власти, преклонения и поклонения, они теперь совсем распоясались и заявляли претензии на главенство. Особенно не сомневался в том, что верховная власть Старика достанется ему, дьяволоподобный человек с пронзительным взглядом. Троцкий. Недаром же имя его упоминалось всегда вслед за именем Ленина, рядом с его именем. Кто занимал самый грозный и престижный пост — наркомвоенмор?! Кто катался по стране в личном бронепоезде? Кого охраняла вооруженная до зубов бригада китайцев-телохранителей? Чьим именем были уже названы улицы всех крупных городов?

Кто мог сравниться с ним, победителем в Гражданской войне? Женоподобный сластолюбец Зиновьев? Игравший в вельможу Рыков? «Аристократ духа» Каменев? Или этот проныра, хитрец Бухарин, буквально дежуривший в Горках у ложа уже полоумного Ильича в надежде на тщетное «благословение»?

И был еще этот инородец Сталин. «Гениальная посредственность», по презрительному отзыву самого Льва Давидовича..

Инородец же с неподозреваемым у него коварством и расчетливостью еще до физической смерти Старика вполне точно и здраво рассчитал, как обхитрить чванных новых сановников, упивающихся своей революционной славой и считавших себя неприкосновенными и непогрешимыми. Сталин знал: идти на них в лобовую атаку — быть раздавленным. Военным сапогом или интеллигентским штиблетом ему беспощадно встанут на горло. Столкнут без раздумий. И еще знал семинарист Сталин, в отличие от всех этих «вождей» имевший почти полное высшее духовное образование, что в борьбе лучше всего рассчитывать на людские пороки, и в первую очередь лень, самодовольство, тщеславие, зависть и блуд..

Он нашел совсем простое, отнюдь не гениальное решение: сначала сплотить против главного претендента недалеких и презиравших его гордецов. Он знал историю римских триумвиратов и знал, чем они всегда кончались… Пусть даже в новом его «триумвирате» они мнят себя главными. Пусть… Он останется благодаря этому канцеляристом-делопроизводителем. Делопроизводителем Никто из них: ни Зиновьев, ни Каменев, как, впрочем, и сам Троцкий, не хотят работать, потеть, корпеть, тянуть лямку, киснуть над бумагами, даже просто в срок являться в свои кабинеты… Они любят отдыхать, купаться в теплом море, лечиться, советоваться с врачами, озабочиваться своей гаснущей потенцией, они очень любят любить и наслаждаться овациями в президиумах и еще хорошо, отлично, всласть кушать, кушать, кушать…

Этот кудрявый фат Зиновьев, например, на деньги, выделенные Коминтерну, а он его возглавлял — куда же выше! — привез из-за границы два вагона дорогих французских вин, духов, одежды, обуви, дамских штучек и панталон, чтобы оделять своих ленинградских и московских любовниц-актрис. Сталину доносят, что Зиновьев жадно хватает золото, брильянты, украшения, и тем же заняты остальные приспешники Ильича. Троцкий давно, как и сам Старик, перевел миллионы золотых рублей в швейцарские и американские банки. И была затеяна реформа, когда появился золотой советский червонец и звонкий серебряный рубль, — эти деньги нужны были для обмана доверчивых глупцов, поверивших нэпу, но главное, для перекачки из России золота, золота, золота… Золотой червонец был только для внешних расчетов. Все это Сталин знает — и не только через Дзержинского, самого опасного из соратников, но пока не лезущего в князья. С ним, с Дзержинским, Сталин обнимается, встречаясь, внимательно слушает его и еще знает, что чахоточный палач вряд ли долго протянет. Врачи кремлевских вельмож давно поставлены под стальную руку генсека, и он то и дело вызывает их, справляется о здоровье пациентов. Он обязан заботиться об их здоровье. А о самом «железном» Феликсе он получает информацию от Реденса. Реденс — муж Надеждиной сестры Анны. Есть и еще один приближенный к Дзержинскому осведомитель — плут и пройдоха Генрих Ягода, которому Сталин благоволит. Генсек должен знать все..