Ян Росс - Челленджер

– Та-а-ак, и что же они думают?

– Ну, Стив, сам понимаешь, на рожон не лез, а вот Тим всё норовил уточнить какие-то нюансы… – Справившись с взбунтовавшимся стебельком сельдерея, она продолжила: – В общем, не зря старался, шеф его похвалил.

– Дал кусочек сахара? Потрепал по холке?

– Тим мутный тип, сам себе на уме. Ты бы с ним поосторожней…

– Ой, да ладно, тоже мне корифей канцелярского крючкотворства…

Хотя… И вправду, Тамагочи, разумеется, не в восторге от того, что у него отняли основой проект фирмы. Что же, совсем не удивительно, но что из этого следует? Я поморщился, словно от изжоги, рассеянно поковырял полуобглоданную тушку невинно убиенного цыплёнка и отложил вилку. Вся эта подковёрная возня порядком раздражала. Не то что был повод для серьёзных опасений – несмотря на мелкие придирки, я прекрасно осознавал, что в сложившемся положении Ариэль должен держаться за меня, как за спасательный круг. И всё же эта, по сути, банальная ситуация приобретала дурной привкус. Почему-то я наивно надеялся, что в небольшом коллективе удастся избежать высосанных из пальца закулисных интриг, и всё будет проще и чистоплотней.

– Ладно, ты-то как? – решил я сменить тему. – Как успехи в академии?

– Да-а… в принципе, ничего… – Ирис нацелилась на томат черри, сделала выпад, но тот увернулся. – Слепили черновик статьи, осталась волокита с поправками. Надо бы начинать писать диплом…

– Но?..

– Но, я уже полтора месяца бьюсь над расчётами дифференциальных уравнений в цилиндрических координатах.

– Жуть какая!

– Прекрати ёрничать! – Ирис предприняла очередную попытку, но помидор вновь ускользнул.

– Прости, я так, для разрядки драматизма. Как тебя в эти дебри занесло?

Она смерила взглядом подозрительный овощ и откатила на край тарелки, изолируя очаг сопротивления. Мы углубились в обсуждение математических аспектов, а под конец, усыпив бдительность неприятеля, моя собеседница осуществила стремительный обходной манёвр, и строптивый помидор пал под сокрушительным натиском, в назидание представителям флоры, ещё осмеливающимся вступать в единоборство с человеком.

Официантка убрала со стола, я заказал кофе, а Ирис нечто абсолютно непроизносимое. Я посоветовал, вместо того чтобы искать аналитические решения, применить инструменты прикладной математики, и, со свойственным мне занудством, взялся за описание различных примочек для численного анализа стандартных физических явлений, на сегодняшний день существующих в большинстве инженерных 3D программ.

– Надо подумать. Может ты и прав, мы уже столько времени угрохали…

– Подумай-подумай. Если что, могу помочь.

– Спасибо, попробую пока сама. Ладно, поди Ариэль вернулся, изнывает там без тебя. И вообще, думаю, пора бы делом заняться.

Встав затемно, я наскоро собрался и пустился в путь, пробираясь пустынными улицами досматривающего последние сны города, к северному выезду на I-5 [25]. Вырулив на пронзающую мегаполис навесную трассу, включил радио, и салон взорвался нечеловечески бодрым голосом, зачитывающим утренние новости. Я сменил радиостанцию, наткнулся на рекламу, потом на другую рекламу, потом на какую-то попсу и вновь спешно переключил.

– …по представлению древних славян, Понедельник, видите ли… – по-питерски редуцируя предударные гласные, уныло пережёвывал немолодой диктор, – являлся, так сказать, вполне реальной личностью, седым… эм… старцем, встречающим души умерших у врат чистилища. Считалось, что Понедельник служил перевозчиком через огненную реку…

"Надо бы запастись любимой музыкой…" – думал я, кривясь от эдакого насилия над моим бедным, спросонья ещё нежным и чувствительным сознанием. На выходных было принято решение добираться на работу на машине. Всё чаще ночуя у друзей, я испытывал острую нехватку личного транспорта, да и для минимального комфорта приходилось таскать с собой множество вещей. План был таков: выезжать в понедельник рано утром, три дня ночлежничать в окрестностях Сан-Хосе и в четверг возвращаться обратно.

– В праздник Преображения, иначе, Яблочный Спас, – беспощадно бубнил интеллектуальный жаворонок, – Господь одаривает яблоками праведников, а грешникам, согласно языческой традиции, в преисподней яблоки раздаёт Понедельник. – Память присоединилась к линчу, чинимому над психикой, и, по обыкновению подтасовывая карты, любезно представила внутреннему взору незабываемую сцену разлетающихся по кабинету яблок раздора и Ариэля, окружённого сонмом витающих, аки ангелы, бюстиков античных философов. – Также считалось, что Святой Понедельник вместе с пророком Ильёй говеют…

Очередное нажатие кнопки, долженствовало положить конец издевательству, но:

– Русское радио Южной Калифорнии ищет таланты! – врезался в эфир захлёбывающийся восторгом девичий визг. – Приглашаем вас принять участие в открытом конкурсе радиоведущих! Наше радио…

Молодые таланты стали последней каплей, я выключил звук, отогнал мельтешащих слепнями греческих мудрецов и прибавил газу.

Наткнувшись на меня, Ариэль забывает, куда направлялся, с порога тащит в кабинет и принимается терпеливо втолковывать, какое колоссальное значение имеет текущий проект, сколь ключевую роль он играет в развитии компании, и именно сейчас реальные результаты нужны позарез, говорит он, рубанув ладонью по горлу. Осторожно, начав издалека, шеф подбирается к теме эквизишн кода, являющегося первым звеном, довольно трудоёмким, но относительно простым и прямолинейным, в смысле разработки.

– Ты же понимаешь… – вкрадчивыми речами убаюкивает меня Ариэль, пока я гадаю, к чему ломается эта комедия. – Все лавры в любом случае достанутся тебе. Ты разрабатываешь основную и, что гораздо важнее, творческую концепцию. Эквизишн для тебя просто инструмент. Весь креативный сектор остаётся в твоих руках.

Пилюля, подаваемая под сладким соусом, заключается в том, что, по "общему" мнению (то есть по мнению начальника), всем, и в первую очередь мне самому, будет куда как удобней передать эквизишн Тиму Чи, освободив время для основной части проекта. По удивительной осведомлённости в деталях чувствуется, что Тамагочи успел изрядно потрудиться, внушая Ариэлю эту светлую мысль. Осиротев и будучи обделён начальственным вниманием и лаской, наш тихоня, должно быть, всерьёз вознамерился отгрызть себе лакомый кусочек. Тем временем Ариэль подкрадывается к деликатному вопросу: судя по всему, предполагается, что новый подчинённый проявит ревнивое собственничество, и посему шеф пытается загодя сгладить назревающий конфликт интересов.