Кэти Такер - Одна маленькая ложь

– Потому что она сказала, что хочет трахнуть ирландца.

От неожиданности я поперхнулась, коктейль попал не в то горло, и брызги изо рта полетели над столом, в результате чего пострадали платье Риган и рубашка Гранта. Лучше бы я поперхнулась насмерть. А если выживу, хорошо бы кто-нибудь подсыпал мне яда, и я бы умерла в корчах, лишь бы не видеть этого позора.

Молитвы мои остались без ответа, и я сижу с горящими щеками и слушаю оглушительный гогот Тая, так что уже полбара смотрят в нашу сторону. Даже Грант и Риган не могут не смеяться, смахивая с себя брызги. Боюсь поднять глаза на Коннора. Он не сказал ни единого слова. А что, если он этому поверил?

Стиснув зубы так, что они чудом не треснули, поворачиваюсь к Эштону, намереваясь испепелить его взглядом. А он даже не смотрит на меня. Сидит и изучает меню с весьма довольным видом.

Не знаю, чего я ждала от него сегодня вечером, но точно не подобного комментария. Если не уйду прямо сейчас, то Коннор станет свидетелем того, как я превращусь в женский вариант Тарзана и вцеплюсь когтями в спину его лучшего друга. Ни к кому конкретно не обращаясь, говорю сквозь зубы:

– Скоро вернусь. – Со скрежетом отодвигаю стул и направляюсь в туалет.

Оказавшись в кабинке, запираюсь и несколько раз прикладываюсь лбом к прохладной двери. И теперь всегда будет так? Как мне с ним себя вести? Да, я привыкла, что меня дразнят старшая сестра и Трент и Дэн и… короче, все остальные. Им доставляет удовольствие вгонять меня в краску, потому что мне всегда неудобно, когда говорят об этом. Тогда почему кровь у меня вскипает когда так делает Эштон?

Может, он хочет вывести меня из равновесия в присутствии Коннора? Если в записке – правда, и он ревнует меня к своему лучшему другу, то, убедив Коннора, что я чокнутая, он вынудит того отвернуться от меня. Нет… зачем так напрягаться парню, у которого есть подружка и целая очередь желающих с ним перепихнуться. Черт! Я слишком много об этом думаю. Анализирую до умопомрачения, скоро совсем крыша съедет на этой почве. Вот почему я до этого момента старалась избегать мужчин. Они сводят меня с ума.

И вот почему мне надо прекратить думать об Эштоне и сосредоточиться на Конноре, который готов «не торопить события».

Пишу сообщение сестре, а в глазах у меня слезы:

«Эштон – придурок».

Ответ приходит мгновенно:

«Редкий придурок».

Тут же отвечаю, будто играю с ней в слова, как в детстве, только не стесняюсь в выражениях:

«Редкий похотливый придурок».

«Редкий похотливый придурок, который играет на своем члене, как будто это банджо».

Хихикаю, представив себе подобную картинку, и продолжаю печатать:

«Редкий похотливый придурок, который играет на своем члене, как будто это банджо, и поет про старого Макдональда».

В ответ приходит фотография: Эштон в салоне тату, а над ним трудится чернильных дел мастер. Эштон скривил лицо, изображая нечеловеческие муки.

На меня нападает приступ хохота, и напряжения как не бывало. Кейси всегда найдет способ мне помочь. Продолжаю хихикать, печатая ей ответ, и слышу, как скрипит входная дверь. Зажимаю рот ладонью.

– Видела, кто там? – спрашивает чуть гнусавый женский голос.

– Если ты имеешь в виду Эштона, то… разве такого можно не заметить? – отвечает другой голос, и раздается звук льющейся воды.

У меня ушки на макушке. Отправляю Кейси эсэмэску, в которой пишу, что люблю ее и скучаю. Потом вырубаю звук телефона.

– Кстати, он сидит за столиком с двумя девицами, – замечает второй голос.

И теперь все складывается: они говорят про моего Эштона. То есть… не то чтобы он был мой, но… Щеки горят. Наверное, зря я все это слушаю. Но теперь уже поздно, я не могу выйти. Я одна из тех «девиц».

– Ну и что? В прошлый раз, когда я была здесь, он тоже был с какой-то девицей, а домой пошел со мной, – высокомерно заявляет первый голос, и я представляю себе, как говорящая склонилась к зеркалу, чтобы подкрасить губы.

– Вот это была ночка! – стонет она.

Нет, только этого мне не хватало! Меньше всего я хочу слушать про подвиги Эштона в постели. Интересно, а ее он тоже отлавливал в аудитории, рисовал в учебнике сердце и писал номер телефона?

То ли она не заметила, что одна кабинка занята, то ли ее это не волнует, но девица продолжает:

– Мы трахались с ним на веранде. Под открытым небом. Нас могли увидеть! – возбужденно шепчет она. – Ну ты же меня знаешь… Я девушка приличная… – Закатываю глаза и решаю, что за этой особой долго гоняться Эштону не пришлось. – Но с ним… Боже мой, Кайра. Я вытворяла такое, о чем и помыслить не могла.

Кто бы сомневался, шлюшка!

Зажимаю рот ладонью, когда до меня доходит, что за слова я мысленно говорю и сколько в них злости. На миг приходит в голову – а вдруг я произнесла их вслух?

Похоже, нет, потому что гнусавый голос продолжает:

– Мне все равно, с кем он сюда пришел. Уйдет он сегодня со мной.

Закрываю глаза и обхватываю себя руками, страшась чихнуть, кашлянуть или пошевелиться, чтобы они не поняли, что я их слышу, а потом бы увидели меня с ним за столом, когда я вернусь. Тогда они поймут, что я подслушивала.

К счастью, они зашли исключительно подправить макияж и потрещать об исключительных сексуальных достоинствах Эштона, так что очень скоро выходят из туалета, а я вылезаю из кабинки и мою руки. И все думаю, удастся ли таинственной незнакомке осуществить свой план. Может, и удастся. От подобной перспективы меня тошнит.

– Вот ты где. – В туалет врывается Риган. Тяжко вздыхает и гладит меня по плечу. – Если ты будешь так реагировать, он от тебя никогда не отстанет. Давай-ка спускай все на тормозах.

– Я знаю, Риган. Знаю. Ты права. Просто я в этом полный профан. – И это удивительно: ведь рядом со мной такой крутой специалист, как Кейси. Нет, если я не сумею должным образом обращаться с Коннором, который пока что настроен «не торопить события», он очень даже торопливо сделает ноги.

– А ты делай вид, будто тебе тоже смешно, – советует Риган, гладит меня по плечу, и мы выходим из комнаты отдыха.

И тут я вспоминаю про фотографию Эштона, которую мне только что прислала сестра. Понимаю, что это ребячество, но достаю телефон и с торжествующей улыбкой говорю:

– А что я тебе сейчас покажу! – Когда мы возвращаемся к столу, мы так хохочем, что слезы текут по щекам.

Коннор выдвигает мне стул, и в глазах у него не то удивление, не то удовольствие.

– Что так весело? – спрашивает он. Не могу понять, подействовала ли на него последняя реплика Эштона.

– Да так, ничего особенного, – с небрежным видом говорю я, допиваю остаток своего коктейля и тянусь за новым, который мне заботливо заказали в мое отсутствие. Стараюсь не обращать внимания на пристальный взгляд Эштона.