Иван Кудрявцев - На арене с Гошей

- Чей медведь? Где его хозяин?

Я сломя голову выбежал в фойе, где глазам моим представилась следующая картина.

Возле буфета, испуганно прижимаясь к стене, застыли с белыми как мел лицами двое мужчин. А неподалеку от них спокойно прохаживался между столиками... Гоша. Потом он направился к киоску с мороженым... Бросившись к медведю, я схватил его за ошейник и повел восвояси, успев заметить, как неистово вопя, пригнулась в своем киоске мороженщица, с головой накрывшаяся скатертью, сорванной с прилавка. Рассказывали, что и после того, как я увел Гошу, мороженщицу долго не могли уговорить выйти из ее не очень-то надежного убежища.

Оказалось, что Гоша сумел прогрызть в деревянной клетке отверстие, достаточное, чтобы выбраться на свободу, и пошел прогуливаться по помещению. В тот раз, к счастью, дело закончилось лишь тем, что несколько человек были перепуганы.

...Была туманная, слякотная погода, когда наш грузовик мчался из Черновиц в Луцк. Днем почти непрестанно валил мокрый снег, а к вечеру начало подмораживать. Сидя рядом с шофером, я каждый раз беспокойно посматривал в кузов, где в своей клетке находился Гоша. Несмотря на теплую шубу, он, видимо, чувствовал себя в эту погоду не очень-то уютно.

Неожиданно при очередном повороте машина вдруг пошла юзом, потом ее несколько раз резко встряхнуло, и мы очутились в нескольких метрах от дороги. Хрупкий ледок затрещал под грузовиком, который стал медленно оседать. Вокруг машины блеснула вода...

- Попали в болото,- досадливо пробормотал водитель. Он открыл дверцу кабины и, став на подножку, осмотрелся.

- Плохо дело,- разюмировал шофер,- чувствуете, как садится машина?

Я молча кивнул.

- Что делать-то будем, как выбираться отсюда? Идти по болоту опасно...

Быстро созрело решение. Забравшись в кузов, я выпустил из клетки Гошу. Привязал к ошейнику медведя длинную веревку. Потом размахнулся и метнул на дорогу буханку хлеба.

Гоша тотчас смекнул, что надо делать. Он прыгнул за борт и, покряхтывая, устремился вперед, к хлебу, лежавшему на дороге.

Мы видели, что его лапы довольно глубоко погружаются в холодное, топкое месиво, и все же, хоть с трудом, но он заметно продвигался к цели. Через одну-две минуты, стоя на твердой земле, он с аппетитом впился зубами в хлеб.

- Гоша, ко мне!- крикнул я и начал вместе с водителем тянуть его за веревку.

Не переставая жевать, он повернул голову ко мне и нехотя двинулся в обратный путь. Едва он сошел с дороги, мы перестали его притягивать. Я снова метнул буханку. Так мы повторяли несколько раз. Гоша шел за буханками и тянул по очереди нас (мы ложились плашмя на болото) и свою клетку - для нее мы, срубив несколько березок, сделали нечто вроде мостков. Так мы и очутились на твердой почве.

Из стоявшего неподалеку стога мы набрали в клетку сена, а сверху накрыли ее брезентом. Гоша устроился не без комфорта. Сам же я, закрыв клетку, стал ходить вокруг нее, притопывая, чтобы хоть немного согреться. Шофер отправился искать помощь.

Целую ночь я бродил вокруг клетки, борясь со сном и страшным холодом. Изредка входил в клетку и начинал бороться с Гошей. Это на несколько минут согревало, хотя и увеличивало усталость. Под утро я услышал приближающийся рокот трактора. Это возвращался шофер, с ним прибыл тракторист из ближнего колхоза. Вместе вытащили машину, и мы отправились в путь. Через несколько часов прибыли в Луцк.

Однако на этом наши злоключения не кончились. Дирекция местного театра решительно отказалась оставить здесь медведя без специального присмотра в ненадежной клетке - во время дорожного происшествия она была основательно повреждена.

Что было делать?

Обратиться к администратору? Тут я должен сказать, что нашему очень дружному коллективу, составленному из замечательных тружеников, не повезло с администратором. Он относился к своим обязанностям спустя рукава, созданию условий для артистов почти не уделял внимания. К тому же человек этот любил праздный, разгульный образ жизни. Вот и теперь в этот критический момент он как сквозь землю провалился, не позабыв, как нам рассказали в гостинице, прихватить с собой несколько бутылок вина...

Выручил и на этот раз неистощимый на выдумки наш сатирик.

- Раз администратор исчез, значит, номер в гостинице ему не нужен,- рассудил коллега Михаил. - Между тем для себя он заботливо снял самый лучший номер - люкс. Вот вы с Гошей там и поживите, покуда администратор не позаботится о ремонте клетки. Верно, друзья?

Артисты единодушно поддержали эту затею.

Мы отправились в гостиницу. В вестибюле наш сатирик серьезно и участливо начал спрашивать Гошу:

- Бедный Гоша! Ты устал? Хочешь спать?

Медведь жалобно мычал в ответ.

- А спать тебе негде?

Гоша сокрушенно потряс головой. Потом начал проделывать все свои трюки.

Мы обратились к дежурному гостиницы, прося ключ от номера нашего администратора и говоря, что медведь - артист, очень много работает, и ему необходим отдых, а на улице морозно, что он очень умный, смирный и аккуратный зверь и вести себя будет хорошо.

Ключ дали нам сразу. Но... не поверили, что это медведь. Решили, что это человек, напяливший на себя медвежью шкуру. Теперь уже нам пришлось убеждать администраторов, что медведь - это медведь.

Среди ночи я был разбужен громким требовательным стуком в дверь. Взяв Гошу за поводок, я подошел и открыл ее.

На пороге, пьяно покачиваясь, стоял администратор. Он уже хотел было шагнуть в комнату, но внезапно увидел стоящего во весь могучий рост Гошу. Не поверив своим глазам, пьяница мотнул головой, словно избавляясь от галлюцинации.

- К-к-то, к-к-кто это?- пролепетал он.

- Это Гоша,- ответил я.- Ему негде ночевать, вот он и пожаловал к вам...

- Ну и пускай отдыхает, пускай,- испуганно пятясь, пробормотал администратор.

Я захлопнул за ним дверь.

Утром, когда все артисты, в том числе и мы с Гошей, пришли в театр, администратор был уже там. И сообщил, что клетка отремонтирована.

...Товарный поезд мчал нас с Гошей в Калининград Погода была суровая, морозы на Украине достигали тогда 20-25 градусов. Предупрежденный о том, что путь займет не более шести суток, я захватил продовольствия и топлива на этот срок.

Прошло шесть суток. И вот уже в железную печурку брошена последняя лопата угля. В стареньком вагоне стало студено.

Мой четвероногий спутник, не в пример мне, легко сносил неудобства жилья на колесах. И теперь, когда мы с ним остались возле остывшей печурки, он, тихо посапывая, частенько поглядывал на меня, как мне казалось, с искренним сочувствием. Он будто говорил: "Бедняга, жаль, что у тебя нет такой шубы, как у меня. Очень жаль..."

Поезд вдруг остановился. Я вышел из вагона, захватив ведро для угля, в надежде раздобыть немного топлива. Увы, это была не станция. Вокруг расстилалась бесконечная снежная равнина, озаряемая холодным светом. Где-то далеко впереди тревожно маячил красный глазок светофора. Я прошел вперед к паровозу. Возле него я увидел человека, что-то исправляющего у переднего колеса. Это был помощник машиниста. Изложив свою просьбу, я услышал угрюмый ответ: