Иван Кудрявцев - На арене с Гошей

- Надо было на станции запастись углем.

Тогда, возвратившись в вагон, я взял Гошу за поводок, поставил во весь рост, нацепил ему на правую переднюю лапу ведро и в таком виде подвел к паровозу. Здесь, деловито сопя, Гоша зажал дужку ведра в зубах (он был без намордника) и, взявшись за поручни, стал взбираться в будку.

- Эй, да ты кто такой?- испуганно выкрикнул машинист, увидя на ступеньках этого непрошеного гостя.- Чего тебе надо?

Я придержал Гошу и ответил за него:

- Ничего особенного, ведерко угля, а то у нас холодно в вагоне, а ваш помощник не хочет этого понять...

Нужно ли добавлять, что уже через минуту мы с Гошей возвращались к себе, держа доверху наполненное углем ведро.

Через два часа мы снова где-то остановились. В дверь вагона кто-то забарабанил.

- Кто там? В чем дело?

- Открывай,- послышалось,- а то замерзнешь.

Возле вагона стоял машинист, держа в руках мешок угля.

Так мы получили за Гошино "выступление" дополнительную оплату. До конца пути у нас было тепло.

Мы переезжали из города в город. Выступали в Кишиневе, Львове, Ровно, Житомире и других местах. Везде зрители с неизменной симпатией принимали косолапого артиста, его веселые трюки. И это было величайшей наградой для меня.

Не обходилось, правда, без скептиков, которые иногда с поражающей настойчивостью допытывались, кто таков артист, переодетый в медвежью шкуру. Однажды в Калининграде два таких скептика пробрались за кулисы, но даже тут, увидя Гошу в клетке, они продолжали понимающе перемигиваться, дескать, знаем мы эти ваши приемчики, нас не проведешь... Приблизившись к клетке, один из них крикнул Гоше:

- А ну, скидай шкуру!

Другой в это время вплотную подошел к клетке. Гоша поднялся, молниеносным движением сорвал с отпрянувшего человека шляпу и, недовольно ворча, изорвал ее в клочья.

Мне рассказывали - сам я не присутствовал при этой сцене,- что, ни слова не проронив больше, оба скептика моментально исчезли, будто их ветром сдуло.

Осенью 1957 года меня вызвали в Москву и включили в группу участников цирковой кавалькады, направлявшейся по маршруту Москва - Донбасс - Кубань. Это большое красочное, подлинно народное зрелище было организовано в честь 40-летия Великого Октября.

Первое представление было дано 10 октября перед выездом из Москвы на автозаводе имени Лихачева. Потом мы с частыми остановками двинулись в путь. Исколесив почти весь Донбасс, отправились через Ростовскую область на Кубань. Это были дни, совпавшие с запуском в нашей стране первого искусственного спутника Земли. Надо ли говорить, как это нас вдохновляло.

После участия в кавалькаде я на длительное время остался в Москве. В ту зиму слава Гоши сразу гигантски шагнула вперед. Он участвовал в новогодних представлениях на елке в Колонном зале Дома Союзов, где ежедневно тысячи детей восторженно аплодировали косолапому артисту.

Новогодние представления в Колонном зале завершились 18 января большим молодежным балом. На этом балу со мной приключился необычайно конфузный случай.

...Мы с Гошей вполне успешно завершали свое выступление. Оставались только мотогонки. И в первую же секунду, по моей неосмотрительности, оба мы упали. Легко вообразить, что произошло с публикой в это время. Люди стали прижиматься к стенам, естественно, опасаясь близости медведя. Многие девушки в суматохе уронили сумки, из которых стали вываливаться пудреницы, платки, конфеты...

Гоша кинулся подбирать сладости, не трогая ничего другого. И тогда большинство девушек осмелели, начали собирать свои вещицы.

...Быстро настигнув партнера, я встал с ним рядом, опасаясь какого-нибудь несчастья. Но медведь был настроен совершенно миролюбиво.

После новогодних представлений мы с Гошей принимали участие в празднике русской зимы, впервые проходившем на Центральном стадионе имени В. И. Ленина. В этом интереснейшем зрелище участвовало около пятисот профессиональных и самодеятельных артистов.

Затем мы оба удостоились большой чести - нас включили в программу Московского цирка.

Потом был первый выезд за границу. Шесть номеров от СССР были включены в большую болгаро-советскую программу, демонстрировавшуюся в передвижном цирке "Аврора". Мы побывали в восьми городах Болгарии, где нас, советских артистов, встречали так искренне, с таким сердечным расположением, как принимают только самых лучших, самых верных и преданных друзей.

Вернувшись из Болгарии, мы на время оставили цирк, чтобы заняться смежным искусством. Гоше, а вместе с ним и мне предстояло впервые в жизни сниматься в кино.

Кинокомедия "Косолапый друг" посвящалась 40-летию советского цирка. Два месяца понадобилось выходцу из сибирской тайги, чтобы подготовиться к новой роли. С честью выдержал он пробные съемки, проходившие в Центральном парке культуры и отдыха имени М. Горького. Тысячи взрослых и детей с интересом наблюдали, как кинооператоры снимают лохматого спортсмена, чинно восседающего на мотороллере.

Тут, в парке, я слышал "авторитетные" разъяснения, вероятно, очень "осведомленных" людей, что это, конечно, не медведь, а переодетый актер.

- Фальшь, ее сразу видать.

- Достается киноактерам - в медвежьей шкуре при такой жаре.

Я уже не реагировал на подобные реплики, опасался только, чтобы эти люди не вздумали, по примеру злосчастного калининградца, проверять свои догадки...

Благодаря фильму мне посчастливилось работать вместе с прославленными нашими актерами Н. Боголюбовым, Т. Пельтцер, К. Сорокиным, С. Филипповым и другими. Некоторых из них мне даже пришлось дублировать в тех кадрах, где артист непосредственно общается с медведем.

Это была наша первая, но отнюдь не последняя работа в кинематографе. Несколько раз потом мы с Гошей снимались в телевизионных и хроникальных фильмах, а два года спустя он стал звездой французского экрана. Но об этом разговор пойдет дальше.

Летом 1959 года во время премьеры программы "Счастливого плавания" (о ней я еще расскажу) в Москве появился аргентинский импрессарио, пригласивший большую группу артистов советского цирка на гастроли в Южную Америку. В эту группу вошел и я.

Самое большое за свою артистическую жизнь путешествие Гоша совершил в марте 1960 года - из Москвы в Бразилию. До Копенгагена он летел отдельно от нас - грузовым самолетом. А затем нас перевезла Скандинавская аэросистема (SAS).

Рейс оказался исключительно тяжелым. Когда турбореактивный лайнер "ИЛ-18" оторвался от бетонной полосы Шереметьевского аэродрома, термометр показывал 30 градусов мороза. А через неполные сутки мы уже изнемогали от тропической жары.

Стремительный межконтинентальный перелет с неистовой болтанкой и резкой сменой температур Гоша перенес легко, во всяком случае лучше, чем артисты. В пути он не терял присущего ему оптимизма, а также аппетита, который, к слову сказать, никогда, ни при каких обстоятельствах не изменяет ему. Когда наш самолет летел над океаном, Гоша ревом напомнил мне, что пора обедать. Подавая ему дорожный рацион, я спросил его, понимает ли он важность предстоящих гастролей. Зверь только потряс головой. "Еще бы",- словно говорил он, аппетитно разгрызая рыбу.