Иван Кудрявцев - На арене с Гошей

Произнесено все это было горячо, с большой силой убежденности.

- Ну что ж,- сказал я заместителю управляющего,- вам решать. Что же касается меня, то, честно говоря, интересно побывать на родине Иоганна Штрауса. И я бы охотно...

Услышав фамилию великого композитора, импрессарио еще больше оживился, заулыбался:

- Иа, иа, Штраус...

- Значит, на том и порешим, - резюмировал Л. Г. Зайцев.- Собирайтесь, Иван Федорович.

И вскоре коллектив, возглавляемый директором Сочинского цирка А. Т. Беляевским, отправился на полтора месяца в эту новую для нас страну.

"Как-то мы там будем встречены избалованными искусством земляками Иоганна Штрауса?" - эта мысль не покидала меня всю дорогу.

И вот днем в четверг 6 февраля в одном из крупнейших залов Вены - "Штадтхалле", где не то что яблоку, иголке упасть негде было, состоялась наша премьера. Сказать, что она прошла успешно, значит ничего не сказать. Это был поистине фурор. Огромный зал то и дело сотрясался от грохочущих аплодисментов. То же самое повторилось вечером. И точно так же реагировали зрители Вены и Линца - обоих наших гастрольных пунктов в Австрии - на каждом, буквально каждом из шестидесяти шести представлений, которые мы дали в этой стране.

Вскоре после начала наших выступлений журналистка Елена Брускова писала в "Советской культуре" в статье, озаглавленной "Медведь Гоша и другие" *: "По-моему, местные журналисты использовали все положительные прилагательные, которые есть в немецком языке. О выступлениях цирка пишут много, тепло, хорошо, отдавая должное всем артистам, занятым в этих гастролях".

*( "Советская культура", 1975, 25 февраля. )

А о моем подопечном (с него и начинается разговор в статье) говорилось, что за эти две недели он стал любимцем публики и баловнем фоторепортеров. "Не было,- отмечал автор,- такой австрийской газеты, которая не поместила бы его портрета. Гоша на велосипеде. Гоша на мотоцикле. Гоша за рулем автомобиля..."

И далее: "...Когда на манеже появляется медведь Гоша и, закончив круг на "Москвиче", поднимает приветственно лапу, малыши просто визжат от восторга".

Право же, снова, как прежде в Канаде, Соединенных Штатах и многих других странах, я испытывал этакое чисто педагогическое беспокойство, опасаясь, чтобы до моего партнера каким-то образом не дошли адресованные ему восторги. Порой, когда он позволял себе какую-либо шалость, я подозрительно осматривал все вокруг - нет ли где-нибудь поблизости журнала, газеты с его снимком или рецензией на наше представление. А потом, вспомнив, что он у меня не слишком силен в грамоте, облегченно вздыхал: "Хорошо, что он не читает и не понимает по-немецки. Иначе, ох, как тяжело мне было бы с ним".

В самом деле. За полуторамесячные гастроли, которые явились весьма заметным событием в культурной жизни Австрии, было опубликовано о нашем коллективе 130 статей и репортажей, 152 фотоснимка, состоялось пять телевизионных и шесть радиопередач, множество различного рода встреч. В частности, запомнилась мне одна такая радиопередача, происходившая в клубе автолюбителей столицы Австрии ровно через неделю после нашей премьеры. Видимо, автолюбителей заинтересовал их четвероногий коллега, совершивший автопрогулку по Вене, и они пригласили его, а заодно уж и меня принять участие в тематической радиопередаче. Мы оба, конечно, приняли это любезное приглашение.

Передача началась с моего краткого выступления, в котором я рассказал о нашем цирке и его людях, о советской школе дрессировки животных, о воспитании и обучении Гоши.

Собравшиеся в зале автолюбители слушали очень внимательно, как, впрочем, и сидевший рядом со мной Гоша. Иногда он, словно подтверждая мои слова, вдруг тяжко вздыхал, особенно, когда речь зашла о том, как необходимо строго, неукоснительно строго соблюдать правила уличного движения.

Аудитория засыпала меня вопросами, на которые я постарался ответить исчерпывающим образом. Был в том числе и вопрос о том, что пьет мой партнер. Я сказал, что от некоторых, не обремененных дисциплинированностью водителей Гоша отличается тем, что за рулем он всегда трезв (тут он опять шумно вздохнул. Впрочем, возможно, мне это только показалось).

- Перед выездом,- продолжал я,- он получает порцию белого... Нет, нет, не вина, конечно, а просто молока. Правда, Гоша?

Он согласно кивнул головой, вызвав веселое оживление в зале.

По окончании встречи многие из ее участников попросили у меня автограф. Я расписывался в блокнотах, записных книжках, ученических тетрадках, просто на клочках бумаги, даже на рукавах и воротничках рубашек. Какой-то высокий седой мужчина, протянув мне блокнот, спросил по-русски, но с явно немецким акцентом:

- А где ваш дом в России, господин Кудрявцев, где квартиру имеете?

Услыхав ответ: "В Москве", человек этот, как мне показалось, с затаенной завистью очень грустно взглянул на меня повлажневшими вдруг глазами и, пряча в карман свой блокнот, сгорбившись, медленно удалился... И подумалось тогда: "Наверное, русский, из бывших".

Между прочим, должен заметить, что предсказание импрессарио об очень доброжелательном приеме нашего коллектива в Австрии полностью сбылось не только в Вене, но и в Линце. Причем мой питомец повсеместно пользовался особым расположением. В Линце мы с ним были гостями бургомистра, которому Гоша преподнес цветы, а в ответ получил книгу об Австрии.

-Господин бургомистр,- заверил я,- ежедневно буду читать ему по нескольку страниц.

Дружественный визит был нанесен нами и директору национального банка, человеку веселому и отважному. Получив от Гоши букет цветов, директор вдруг спросил меня:

- Вы вот верхом на нем катаетесь. А мне тоже можно так прокатиться?

- Если он не возражает. Ты что об этом скажешь?- обратился я к медведю.

Он ничего не возразил.

- Что ж, молчание - знак согласия.

Взяв Гошу за ошейник, я пригласил нашего любезного хозяина:

- Садитесь.

Директор уселся, и мы втроем сделали два круга по его просторному кабинету.

- Отлично, почти как в старинном кабриолете по венскому лесу. Спасибо тебе, Гоша. А за удовольствие с меня, дружище, причитается.- С этими словами он положил перед Гошей несколько серебряных монет. - Это тебе на мед. Но монеты, между прочим, юбилейные и для коллекционеров представляют определенный интерес.

В Линце Гоша дважды прокатился в автомобиле по городу, который ему явно понравился. Кроме того, он там, по просьбе спортивных руководителей, открыл на городском стадионе матч между местной командой и футболистами Бургенланда. Будучи совершенно объективным, он азартно забил по одному голу в ворота каждой команды, после чего ушел с поля и, усевшись рядом со мной на одной из зрительских скамей, внимательно наблюдал за всеми перипетиями матча, которым, насколько я могу судить, остался вполне доволен.