Максим Музыка - Саур-Могила. Военные дневники (сборник)

Дальше, за посадкой, в которой я спал, начиналось поле. По полю шла грунтовая дорога. Я сразу обратил внимание на два момента. Первый – дорога не была разбита гусеницами в пыль. Сверху была потрескавшаяся от сухости земля и старые следы протектора шин грузовой машины. Второй – поле было убрано. Не сгорело, как все пшеничные поля до этого, и не брошено, как поля с подсолнухами. У дороги лежал прямоугольный брикет прессованной соломы – видимо вывалился с кузова, когда вывозили. Это давало надежду на то, что в ближайшем селе ещё чисто.

Дорога, по которой я шёл, в конце поля постепенно сошла на нет, превратившись сначала в заросшую сорняком колею, а затем и вовсе исчезла.

Впереди по курсу были посадка подсолнечника и спуск, дальше – подъём и узкая лесополоса наверху. Вздохнув, я зашёл в подсолнухи. Преодолевая очередные метры сквозь растения, которые царапали голые руки и насыпали на шею колкие сухие крошки, я думал об инженерах-программистах, которые делали этот уровень. Я, конечно, понимаю, так проще. Забацал несколько текстур – сгоревшее поле, лесополоса и подсолнухи. Потом чередуешь их по уровню, чтоб игрок не скучал. Но подсолнухов уже было предостаточно на предыдущем уровне, до плена. Можно было поднапрячься и нарисовать что-то новое. Словно в ответ на мои мысли, заросли подсолнуха закончились, и я упёрся в стену из очерета.

Метров через десять я понял, что лучше бы это были подсолнухи. Под ногами начало слегка хлюпать. Проламывать дорогу в тростнике было тяжелее. Кроме того, он не рос стройными рядами, как подсолнухи, и я быстро начал терять направление, заворачивая в сторону. Подняв голову вверх, я увидел провода и скорректировал направление по ним. Потом, когда проводов уже не было видно, начался подъём, и можно было ориентироваться по рельефу. (В крайнем случае, можно было ориентироваться по солнцу, точнее – по теням на верхушках. В высоком тростнике это не удобно, но варианты всегда есть).

За очеретом и лесополосой начиналось огромное красивое поле. Растения были похожи на низкорослую кукурузу. Только початок был один, сверху, как звезда на новогодней ёлке. А поверх початка был фиолетовый пучок. И всё это уходило вдаль, до горизонта. Фиолетовый океан стелился по холмам. По нему пробегали волны ветра. А над ним, как буровые вышки, стояли огромные столбы – опоры линии электропередач. В другой раз у меня бы, наверное, перехватило дух. Но в тот момент я не был способен удивляться или восхищаться – все душевные реле перегорели. Просто отметил для себя, что это «обалденный вид» (ну так, чтобы без мата) и постарался запомнить картинку на будущее.

Дальше я шёл вдоль посадки, поглядывая налево, на фиолетовое море. Спустя время перешёл на другую сторону посадки, обратно. И увидел впереди, на пригорке, пасеку. Рядом с ульями стояли временный домик, рукомойник, бегала собака, которая при моем приближении начала лаять. Я остановился, подождал, пока подойдёт пасечник. Мы поговорили с ним. Он принёс воды – попить и долить в бутылку. Объяснил мне, как дойти до дороги, которая ведёт на Докучаевск. Собака, поняв, что всё в порядке, подбежала ко мне играть и облизала руки. Она была молодая, крупная – дружелюбная и весёлая.

На прощание я предложил пасечнику пакетики с чаем. Он отказался, сказав, что мне они нужнее, а чай он не сильно-то и пьёт. Я не знаю, что он думал. Он ни о чём не спрашивал. Просто помогал тому, кто нуждался в помощи.

Согласно указаниям пасечника, мне надо было дойти до села. Потом пройти по дороге направо, чтобы попасть на трассу. А по трассе уже повернуть налево, в сторону Докучаевска.

Я вышел на какую-то дорогу и побрёл в направлении села. Идти в ботинках было неудобно и больно. Босиком тоже больно – давали себя знать мозоли. Ещё вчера дела с ногами обстояли лучше, только я тогда этого не понимал.

Подойдя к селу, я увидел асфальтированную дорогу. Голова соображала очень туго. Я пытался вспомнить, что мне объяснял целых два раза пасечник и та это дорога, на которой надо поворачивать направо, или уже та, на которой надо поворачивать налево. Вдалеке справа был виден ряд тополей, как обычно вдоль трасс. Поэтому, решив, что там трасса, я повернул направо.

Дорога шла через небольшое село. На улицах было пусто. Даже во дворах я не видел людей. Хотя они были, село не выглядело брошенным.

Проходя мимо остановки, запомнил надпись: «Зерновое». Прошёл высоковольтную линию передач. Село заканчивалось, а со стороны трассы было слышно, как проезжает время от времени что-то гусеничное. Ехало со стороны Старобешева. Причём звук был такой громкий, что первый раз я по привычке запрыгнул в кювет, приготовившись пережидать проезд. Но вся техника проходила по трассе, к которой я двигался. Похоже, будет тяжело идти по ней незаметно. Надо будет выбрать параллельный маршрут или придётся постоянно прыгать в кювет.

Впереди показались два человека. Похожи на местных. Когда мы поравнялись, то оказалось что это подростки, лет по тринадцать-пятнадцать. Брат и сестра, судя по похожим чертам. Проходя мимо, я поздоровался.

– А вы один путешествуете? Ваши тут группами проходили.

– Большими группами?

– По десять, по тридцать человек.

– Да? А я сам пытаюсь пробиться, один только смог выйти.

– Зато вы неплохо укомплектованы, – показывая на бутылку с водой, сказал пацан. – Остальные сюда доходили без воды.

– Помогли добрые люди… Я собирался по трассе до Докучаевска дойти. А потом до Волновахи. Не знаете, что там сейчас?

– В Докучаевске уже «днр». Да и в Волновахе украинской армии, скорее всего, уже нет.

– Да когда же я их догоню…

– Ваши все на Мариуполь уходили. Вдоль высоковольтной линии. Она от ТЭЦ туда идёт.

– А далеко отсюда до Мариуполя?

– Далеко, где-то день пути.

Как я сейчас понимаю, с моей скоростью и в том состоянии, это был бы не день и не два. Но тогда я подумал, что такое день пути – ерунда. Я развернулся, и пошёл вместе с детьми обратно в сторону села. Мне надо было дойти до высоковольтной линии.

– У нас вчера прилетело несколько снарядов, вон там, – махнув рукой в том направлении, сообщила девочка. – Я вот думаю, может, в Донецк поехать к родственникам? Может, там безопаснее будет?

Она смотрела на меня как на военного, думая, что я смогу помочь ей советом. Но я сам не понимал, где им сейчас будет безопаснее, – тут, в Зерновом, или в большом городе. Мне оба варианта казались плохими. Безопаснее будет подальше от захваченных территорий, от «днр-лнр»…

Дойдя до села, я пошёл на юг под линией электропередач. Впереди был ручеёк, поросший камышами. В нем я случайно ступил в воду и намок. Пока сидел, выкручивал носки, рассмотрел ноги. Таких мозолей я ещё не видел. Они были по всей стопе по бокам. Некоторые были содраны, и сочилась сукровица. Внизу, на пятках, под толстым слоем натоптанной кожи были пузыри. На подушке под пальцами – тоже. Вокруг обоих мизинцев было по мозолю – как будто на них одели резиновые напальчники и надули. Теперь понятно, почему сегодня было так больно идти даже босиком.