Ясунари Кавабата - Избранное: Тысячекрылый журавль. Снежная страна. Новеллы. Рассказы. Эссе

Девушка сидела на камне в тени олеандра.

После последнего визита Тикако служанка по вечерам, перед приходом Кикудзи, поливала сад. Старая садовая колонка, оказывается, была в исправности.

Камень, на котором сидела Фумико, у подножия еще был влажным.

Белый олеандр и красный олеандр… Пунцовые цветы в густой темной зелени горели, как полуденное солнце, а белые источали прохладу. Мягко колыхавшиеся волны цветов обрамляли фигурку Фумико. Она тоже была белая — в белом платье, отделанном узкой синей каймой по краям отложного воротника и карманов.

Лучи заходящего солнца пробивались сквозь листву за спиной Фумико и падали к ногам Кикудзи.

— Добро пожаловать!

Кикудзи был искренне рад, даже в походке его сквозила радость.

Фумико, должно быть, хотела первой приветствовать его, но не успела и теперь сказала:

— Простите, что побеспокоила вас, позвонила на службу.

Она встала, сжав плечи, словно желая спрятаться. Может быть, ей показалось, что Кикудзи возьмет ее за руку, если она останется сидеть.

— Вы говорили по телефону такие ужасные вещи… Вот я и пришла… чтобы опровергнуть…

— Вы о замужестве? Откровенно говоря, я и сам поразился…

— Чему? — Фумико опустила глаза.

— Чему? И тому и другому. Сначала — что вы вышли замуж, потом — что, оказывается, и не думали выходить… Оба раза я поразился.

— Оба раза?

— Конечно! Как же не поразиться…

Кикудзи зашагал по каменным плитам садовой дорожки.

— Пройдемте в комнаты здесь. — Он сел на галерее, с края. — Отчего же вы без меня не вошли в дом?.. На днях, когда я вечером отдыхал на галерее — только что вернулся из поездки, — заявилась Куримото.

Из дальней комнаты послышался голос служанки, она звала Кикудзи. Наверно, хотела спросить про ужин. Кикудзи, уходя с работы, звонил ей и распорядился насчет ужина. Он ушел в дом и вернулся, переодетый в белое полотняное кимоно.

Пока он отсутствовал, Фумико подновила на лице косметику. Подождав, пока Кикудзи усядется, она сказала:

— Что же вам сказала Куримото-сан?

— Да просто сказала: «Фумико-сан вышла замуж…» Но…

— И вы, Митани-сан, поверили?

— А как не поверишь? Разве придет в голову, что это ложь?

— И даже не усомнились? — Глаза Фумико, большие, радужные, быстро влажнели. — Неужели я сейчас могу выйти замуж?! Вы считаете, что я способна на это? Ведь и мама и я так измучились, исстрадались… И страдания эти еще не прошли… и… — Она говорила о матери, словно о живом человеке. — И мама и я… Многие к нам относились хорошо, но не все, мы всегда надеялись, что люди нас поймут. Или это иллюзия? Собственное отражение в зеркале своей души?

Казалось, Фумико вот-вот расплачется.

Немного помолчав, Кикудзи сказал:

— Фумико-сан, помните, я вас спрашивал: считаете ли вы, что я способен сейчас жениться… В тот день, когда ливень был, помните?

— Когда гром гремел?..

— Да. А сегодня вы задаете мне аналогичный вопрос.

— Но это не одно и то же.

— Вы тогда несколько раз повторили, что я женюсь.

— Но это… Между мной и вами, Митани-сан, огромная разница… — Фумико не сводила с Кикудзи наполненных слезами глаз. — Да, да, огромная разница.

— Какая же?

— Во-первых, в общественном положении…

— В общественном положении?..

— Конечно. Но не только в этом… Ладно, не будем говорить об общественном положении. Главное — у нас очень разные судьбы. У меня все так мрачно, трагично…

— Вы намекаете на глубину греха? Если так, то в первую очередь надо говорить обо мне.

— Нет! — Фумико решительно покачала головой, и у нее на глазах выступили слезы. Они медленно скатились по щекам и упали на грудь. — Мама весь грех взяла на себя и умерла. Впрочем, я не считаю, что это был грех. Это было ее горе. Так мне кажется… Ведь грех остается навсегда в человеке, а горе проходит…

Кикудзи опустил глаза.

— Зачем же вы называете свою судьбу мрачной? Ведь этим вы бросаете тень на смерть вашей матери.

— Наверно, я не совсем правильно выразилась — не судьба мрачная, а глубина горя…

— Но глубина горя…

Кикудзи хотел сказать: это все равно, как и в любви, но не сказал.

— Так вот, между нами большая разница… Ведь у вас, Митани-сан, есть девушка на примете, — сказала Фумико. — Насколько я понимаю, Юкико-сан согласна выйти за вас замуж. Куримото-сан, кажется, считала, что мама являлась помехой вашему браку. И меня она считает помехой вашему браку, поэтому и солгала, будто я вышла замуж. Иначе не объяснишь.

— Но она сказала, что Инамура-сан тоже вышла замуж.

На лице Фумико отобразилось крайнее удивление. Но только на один миг.

— Не может быть… Не верю… Нет, нет, это ложь, безусловно, ложь! — Она резко покачала головой. — Когда же это случилось?

— Свадьба Инамуры-сан?.. Наверно, совсем недавно.

— И это ложь!

— Она сказала, что и Юкико и вы — обе вышли замуж, оттого я и поверил в ваше замужество, — сказал Кикудзи. — Но насчет Юкико, может, Куримото сказала правду.

— Да нет же! Лжет она!.. Да и кто же устраивает свадьбу в такую жару? Полный свадебный наряд надеть невозможно — вся будешь мокрая…

— Что же, по-вашему, летом свадеб вообще не бывает?

— Да, почти не бывает… Разве в исключительных случаях. Ведь брачную церемонию можно отложить до осени…

Влажные глаза Фумико почему-то увлажнились еще больше, слезы падали ей на колени, и она пристально смотрела на мокрые пятна.

— Но зачем, зачем Куримото-сан солгала?..

— И как ловко меня обманула, — сказал Кикудзи. Но почему эта ложь вызывает у Фумико слезы?

Пока что ясно только одно — Тикако насчет Фумико соврала.

Но, может быть, Юкико действительно вышла замуж, и Куримото, обозленная своим неудачным сватовством, решила во что бы то ни стало отдалить Фумико от Кикудзи, потому и наврала про нее.

Впрочем, такое объяснение не совсем удовлетворяло Кикудзи. Ему начало казаться, что замужество Юкико тоже неправда.

— Как бы то ни было, — сказал он, — пока мы не удостоверимся, правду или нет сказала Куримото относительно Юкико-сан, ее шутку ни понять, ни объяснить нельзя.

— Шутку?..

— Давайте считать, что это была шутка.

— Но если бы я сегодня вам не позвонила, вы считали бы, что я замужем. Странная шутка…

Служанка опять позвала Кикудзи. Кикудзи вернулся, держа в руках конверт.

— А вот и ваше письмо, Фумико-сан! То самое, без марки…

Улыбаясь, Кикудзи собрался было вскрыть письмо.

— Нет, нет, не читайте!

— Почему?

— Не хочу. Верните, пожалуйста! — Фумико, не вставая, пододвинулась к Кикудзи и потянулась за письмом. — Отдайте!

Кикудзи быстро спрятал конверт за спину.

Пытаясь схватить письмо правой рукой, Фумико левой инстинктивно оперлась о колени Кикудзи. Руки словно бы тянули тело в разные стороны, и равновесие нарушилось. Но как только оно нарушилось, руки начали действовать согласованно: правая все еще тянулась за письмом, а левая удерживала тело от падения. И все-таки казалось, что Фумико вот-вот упадет. Ее голова почти касалась груди Кикудзи, тело ее грациозно изогнулось. Но девушка не упала, удержалась, и необыкновенно легко, ловко. Ее левая рука, упиравшаяся в колени Кикудзи, совсем уже не упиралась, она просто лежала.