Жаринов Викторович - Библиотека Дон Кихота

Первое, что поражает в этой книге, так это то, что она совершенно ни на что не похожа. Возьму на себя грех и выскажу кощунственную мысль: роман «Дон Кихот» очень плохо и неумело написан. Я бы даже сказал небрежно. В этой самой знаменитой книге всех времен и народов существует огромное количество несостыковок, несуразностей и прочих вещей, которые недопустимы даже в романе средней руки, не говоря уже о столь великом и значительном произведении, с которым мы и имеем дело. Не буду вдаваться в подробности и перечислять все нелепости, которые можно встретить в романе о рыцаре печального образа. Всему, как говорится, свое время.

По большому счету «Дон Кихот» — книга «сырая», она словно требует окончательной редактуры. Более того, создается впечатление, будто этот великий роман продолжает находиться в процессе написания, в процессе становления, и каждый, подчеркиваю, каждый может принять в этом творческом процессе самое непосредственное участие.

Начнем с того, что у этой странной во всех отношениях книги нет в прямом смысле автора. Сам Сервантес выдает себя за переводчика, называя подлинным создателем текста некоего мавра Сида Ахмеда Бенинхали. Бенинхали переводится с арабского как баклажан. Это не имя, а кличка. Мавр в испанской народной традиции воспринимается как лжец, а вся история названа между тем правдивой.

Но противоречия и несуразицы на этом не заканчиваются.

Всем известно, что «Дон Кихот» начинали создавать как пародию на рыцарские романы. Но это одновременно и пародия, и попытка обновления старого жанра, попытка влить в старые меха новое вино. Автор «Дон Кихота», как Колумб, плыл в Индию, а открыл Америку: хотел реформировать рыцарский роман, а наткнулся на нечто новое, еще никому неизвестное.

Итак, автор пародирует слог этих произведений, издевается над нескончаемыми приключениями, всячески подчеркивает вред необузданной фантазии, забывающей о действительности. Автор, кто бы он ни был, показывает, как книги убивают последнюю связь с живой действительностью, как они заслоняют жизнь, заменяют ее галлюцинациями. Нас предупреждают против рабского отношения к книге, против тех фанатиков и маньяков, образ которых беспокоил еще Анатоля Франса. «Любители чтения книг, — говорил Франс, — подобны потребителям гашиша. Тонкий яд, проникающий в их мозг, делает их нечувствительными к миру действительности и отдает их во власть чарующих и ужасных фантомов. Книга — опиум Запада. Она пожирает нас. Настанет день, когда она всех нас сделает библиотекарями — и тогда все будет кончено».

— Ну это он загнул, — заметил Безрученко.

Запись остановили.

— Кто, простите, загнул? — робко поинтересовался Сторожев.

— Ну этот, который сказал, что Книга пожрет нас, и мы все сделаемся библиотекарями. У меня есть немало знакомых, которые вообще ни разу книгу в руки не брали.

— Это ничего не значит. Они же грамотные.

— Кто?

— Знакомые ваши.

— Ну.

— Значит прочитать рекламные слоганы в состоянии?

— Ну.

— А реклама — та же книга. Как интернет, как кино, как сериалы по телеку.

— Ладно, ладно. Ближе к делу. Это все ученость ваша. Она мне во где, — и издатель провел больной рукой по горлу. — Включай шарманку и послушаем, что еще ваш покойник скажет по поводу того, что мне приснилось. Больно он в сторону куда-то ушел.

Вновь включили запись, и вновь зазвучал голос Ляпишева:

— Некоторые исследователи сравнивали книгу даже с вампиром, который высасывает из читателя всю кровь, делая этого самого читателя чуть ли не демоническим существом, живущим лишь по приказу прочитанной и понравившейся ему книги.

Итак, «Дон Кихот» — это пародия на рыцарские романы как на вредное и низкопробное чтиво. Но эта точка зрения тут же исчезает и кажется нелепой, как только мы начинаем вчитываться в этот странный текст, словно находящийся в вечном процессе становления, в вечном процессе написания. У «Дон Кихота», строго говоря, нет даже обложки. Формально она, конечно, есть. Два тома каждый может взять с полки и подержать в руках. Но эта обложка — фикция, иллюзия, обман, видимость, как и все, что связано с этой Книгой-загадкой.

Если рыцарские романы столь плохи, если они угрожают превратить читателя в психопата и маньяка, то где границы этого жанра? Читая «Дон Кихота», мы убеждаемся, что границ у этого жанра попросту нет. Под рыцарским романом понимаются поэмы Гомера, «Энеида» Вергилия, Библия, Коран, труды Аристотеля, Платона, блаженного Августина, Фомы Аквинского, математическая логика, поэмы Боятдо, Ариосто, иными словами, почти вся мировая литература, сложившаяся, как явление культуры, к концу XVI века.

Пока она, эта Книга, пишется, а продолжает писаться она и по сей день, в нее, в Книгу то есть, все время кто-то хочет попасть. Создается впечатление, что из желающих выстраивается даже целая очередь. Скорее всего этим можно объяснить, что какой-то неизвестный автор, скрывающийся под псевдонимом Алонсо Фернандес Авельянеда, опубликовал в июле 1614 года в г. Таррагоне своего собственного «Дон Кихота». В это время лишь дописывалась 53 глава II тома. Получается, что еще не успев закончиться, Книга уже породила своего двойника.

В самом начале II тома появляется некто Самсон Караско, который сообщает Дон Кихоту, что первый том, в котором описываются его подвиги, уже вышел из печати и что он, Караско, готов заменить Санчо Панса и стать оруженосцем рыцаря печального образа. Вообще, вторая часть буквально пишется у нас на глазах. Она самая «сырая», самая неоформленная, что ли, как книга в обычном понимании этого слова.

Итак, получив отказ, Караско все равно хочет любой ценой попасть на страницы Книги. Если ему не удалось стать ее героем, то он станет ее палачом. Вспомним, что после неудачной первой попытки победить Дон Кихота и тем самым закончить его странствия, а, следовательно, закончить процесс написания самой книги, Самсон Караско уже в облике Рыцаря Луны во второй раз все-таки выбивает из седла бедного Алонсо Кихано, таким образом возвращая его из мира фантазий и химер в мир реальный и осязаемый. Дон Кихот едет домой, становится нормальным и умирает.

В Книгу желают попасть герцог и герцогиня, за ними эту попытку совершают два богатых идальго, каждый из которых приглашает безумца Дон Кихота к себе в дом, чтобы поучаствовать в новых приключениях, которые тут же становятся частью сюжета Книги, что тут же и пишется прямо по ходу дела.

Благородный разбойник Роке (второй том, главы 50–51), оказывается, тоже читал первый том «Дон Кихота», и теперь он тоже старается вписать свой собственный сюжет в общую для всех Книгу.

Оказавшись в Барселоне (том II, глава 61), Дон Кихот ненароком заходит в печатню и видит, как там новые экземпляры ложного «Дон Кихота» Авельянеды все появляются и появляются из-под пресса. Появление на свет этой псевдо-Книги не остановить. Она хочет быть двойником Книги реальной. Но, по мнению профессора Счевила, никакой печатни в Барселоне в это время не было. Перед нами еще одна химера, еще одна выдумка самой Книги, которой вдруг захотелось создать себе двойника и тем самым окончательно спутать все карты.