Тонино Гуэрра - Амаркорд. И плывет корабль

И вот все пассажиры собрались на палубе, чтобы принять участие в погребальной церемонии.

Одетые в траур мужчины и женщины располагаются на палубе группами.

СЭР РЕДЖИНАЛЬД ДОНГБИ (капеллану). Однажды она мне призналась: «Вот вы все говорите о моем голосе… А у меня порой бывает такое чувство, что голос этот принадлежит не мне. Я — всего лишь горло… диафрагма… дыхание. Откуда берется голос — не знаю… Я — только инструмент, простая девушка, испытывающая даже какой-то страх перед этим голосом, всю жизнь делающим со мной все, что хочет он».

На фоне свинцово-серого, затянутого тяжелыми тучами неба появляется почетный караул. «Глория Н.» бросает якорь в виду острова Зримо — родины бессмертной певицы. У самого борта на специальном черном катафалке урна с прахом Эдмеи Тетуа. Слышны отчетливые команды вахтенного матроса.

МАТРОС ОЛЕ. Смир-но!

КАПЕЛЛАН. Прошу прощения, сэр Донгби, церемония начинается…

МАТРОС ОЛЕ. Нале-во!

КАПИТАН. Синьор Партексано, приступайте!

Скорбящие гости подходят ближе к катафалку.

МАТРОС ОЛЕ. Вольно!.. Смир-но! Головные уборы… до-лой!

Великий герцог и все члены его свиты стоят навытяжку, с головными уборами в руках.

Матросы, офицеры и вообще все присутствующие мужчины снимают бескозырки, фуражки, шляпы.

Капеллан, стоя над урной, раскрывает Библию и читает:

— Псалом Давида. Господь — Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться. Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим, подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего… Да услышь, Господи, молитву мою… Ты ведаешь что человек — прах и тлен: прах праху, тлен тлену Господь призрит мой уход и мой приход отныне и во веки веков!..

Эти скорбные и торжественные слова, отражаясь на сосредоточенных и напряженных лицах присутствующих, как бы колышутся в воздухе вместе с черными вуалями женщин.

Прочитав молитву, капеллан отступает в сторону и делает знак продолжать церемонию.

— Приступайте!

В тот момент, когда Партексано берет урну в руки, за кадром раздается голос помощника капитана:

— Почетный караул!

Раздается шесть свистков.

ПАРТЕКСАНО. Матрос…

Один из матросов проворно уносит урну, в которой находилась капсула с прахом.

КАПЕЛЛАН. Подойдите, синьора…

Убитая горем бледная кузина Эдмеи Тетуа отделяется от группы гостей, чтобы исполнить долг, предписанный ритуалом.

ПАРТЕКСАНО. Прошу вас, синьора, высыпать прах на подушку.

Кузина певицы приступает к своей миссии, а в это время один из матросов запускает граммофон…

Музыкальная фонограмма.

В воздухе разливается мелодичное пение Тетуа; голос ее возносится в сумрачное небо, на фоне которого Проходит вся траурная церемония.

Ветер разносит прах Эдмеи Тетуа, присутствующие растроганно и взволнованно следят за свершением воли покойной.

Под своей вуалью безутешно всхлипывает Ильдебранда Куффари.

Дирижер Альбертини, стоя поодаль, с болью и сочувствием смотрит на нее.

Плачут потрясенные Инес Руффо Сальтини и Тереза Валеньяни.

В атмосфере всеобщей скорби один лишь бас Зилоев, закрыв глаза, откровенно наслаждается дивным голосом певицы.

Даже у Орландо — журналиста, чуждого всяким эмоциям, в глазах блестят слезы и комок подступает к горлу.

А граф ди Бассано, похоже, сам вот-вот испустит дух, посылая с морским бризом последние пламенные воздушные поцелуи вослед праху.

На подушке больше ничего не остается. Погребальная церемония завершена. О ее окончании возвещает приказ вахтенного.

МАТРОС ОЛЕ. Голову по-крыть!

Матросы надевают бескозырки.

— Напра-во! Левое плечо… впе-ред! Шагом марш!

Матросы, печатая шаг, уходят.

Премьер-министр стоит с опущенной головой. Но вот кто-то выводит его из задумчивости. Это начальник полиции, который говорит в совершенно несвойственном ему тоне:

— Граф фон Гуппенбах… прошу вас вернуться в свою каюту и оставаться там впредь до нового приказания!

Чуть в стороне генерал шепчет по-немецки Великому герцогу:

— Арест премьер-министра, Ваше высочество, будет произведен без шума, в полном соответствии с вашим приказом…

Удивленный и встревоженный премьер-министр озирается по сторонам.

За оконным стеклом мы видим пустые глаза и коварную улыбку на ясном лице принцессы Леринии.

ПРЕМЬЕР-МИНИСТР. Что вы хотите этим сказать?

НАЧАЛЬНИК ПОЛИЦИИ. Согласно приказу Ее высочества принцессы Гогенцуллер, вы арестованы!

Губы премьер-министра трогает едва заметная презрительная усмешка; без лишних слов он подчиняется приказу и под конвоем уходит на нижнюю палубу.

В отдалении виднеется австро-венгерский броненосец, все время сопровождавший «Глорию Н.». Его трубы извергают в небо черный дым.

Взгляды всех гостей устремлены на эту зловещую громаду.

Орландо, отойдя от трапа, ведущего на капитанский мостик, вместе со всеми направляется к люку, с горечью замечая:

— Эх, как было бы хорошо, если бы… чувства, охватившие всех нас, тронули и сердце австрияков…

Он уходит на нижнюю палубу, а офицеры и часть пассажиров еще задерживаются наверху.

СУДОВОЙ ВРАЧ. Трогательно, даже горло перехватывает, до чего трогательно…

ПАРТЕКСАНО. Я тоже потрясен… Какой голос!..

КАПИТАН. Великая была певица… Прекрасный голос… Такое мощное звучание!..

ТРЕТИЙ ОФИЦЕР. Мне не довелось ее слышать. Поразительный голос, прямо ангельский…

Орландо входит в свою каюту. Не переставая говорить, он снимает пиджак, жилет, спускает подтяжки, стаскивает брюки.

— …и тогда их военный корабль убрался бы восвояси… послав нам… прощальный салют! Но на деле все было не так: они опять потребовали выдать им сербов, а не то… И как потребовали! Ого! А еще лучше было бы, если бы мы на такое самоуправство ответили: «Нет! Мы их вам не отдадим!»

Австро-венгерский броненосец подошел уже совсем близко: перед нами могучая свинцовая махина, вся в султанах черного дыма.

И тут маэстро Альбертини становится своеобразным выразителем всеобщего гнева; он как бы высвобождает огонь, бушующий в груди каждого из певцов, и сплавляет всеобщий гнев в возвышенную героическую кантату. Таков ответ музыки, ответ бельканто.

Маэстро Альбертини легким, изящным шагом пересекает палубу, становится в центре группы и, подняв свою дирижерскую палочку, исторгает из груди присутствующих чудесные гармоничные звуки, исполненные страсти и пафоса.

(Этот хор будет сопровождать все последующие события до 92-й сцены включительно.)

Музыкальная фонограмма