Виталий Ахрамович - Курочка Ряба

Ряба искала мышку. И вот мышка вышла, словно ниоткуда.

- Я так тебя ждала! - воскликнула курочка.

- Знаю, - спокойно ответила мышка.

- Ты посмотри, что делается. Я сама не своя! И этот дождь бесконечный... Что мне теперь делать?

- Снеси яичко, - тихо сказала мышка.

Клюв Рябы раскрылся и не закрывался. Мышка ждала терпеливо.

- Да как ты смеешь! Подлая серая тварь! Ты думаешь, что говоришь?! Я тебя вышвырну из этого дома! У тебя ничего святого! В такую минуту.. Я тебя так ждала... А ты какие-то гадости...

- Какие? - холодно спросила мышка.

Ряба остеклянела: она уже поняла, что причин для её возмущения особенных нет. И теперь в ней не осталось вдруг ни единой мысли, никакого чувства. Мышкино предложение было неожиданным и только...

- Извини, - прошептала она. И курочке вдруг стало невероятно легко. А вслед лёгкости прикатило веселие, потому что мышка очень криво сказала:

- Я тебя понимаю, - и, говоря это, обошла курочку - так задушевно глядя в её попу, как если бы там хранилось всё Рябино самолюбие.

- Я снесу для тебя яичко, - нежно сказала курочка и двинула крылом, словно желая прижать к себе мышку.

- Какое? - зачарованно спросила мышка.

- Золотое.

- Ах, как это прекрасно! - мышка задохнулась было от восхищения.

- С серебряными искорками, - теперь курочке ничего не было жалко для мышки.

- Из попки? - мышка играла свою роль беспощадно.

- Да, - искренне прошептала курочка.

- Из вот этой? - мышка снова обошла Рябу, восхищённо посмотрев на курочкину попу. Мышка вся была томлением упования и нежнейшим восхищением.

И тогда курочка заподозрила недоброе:

- Ты смеёшься надо мной? - не веря, спросила она.

- Да, - холодно ответила мышка. - Я рассказала тебе такие значимые вещи. Я полагала, что ты задумаешься, но ты всё та же.

- Нет-нет! - встрепенулась курочка. - Всё, что я услышала, меня глубоко изменило. Мне теперь плохо, я завидую тебе. Ты приобщилась к такому... Я не хочу, я не желаю жить так! Я хочу к Бабе-Яге, к Кощею! Я не хочу... не хочу...

С курочкой случилась-таки истерика. И она не знала, останавливать себя в этом безумстве или усилить его, обнажить до предела. Ей было стыдно, потому что так себя не ведут. Ей было и радостно, потому что повод для безобразия был замечательным. И можно было ещё пуще выразить своё отчаяние, если было бы побольше темперамента, но она знала свои силы и не хотела потом чувствовать себя разбитой, усталой, измождённой.

- Зачем тебе Кощей? - спросила ехидно мышка. - Он не позволит тебе отсиживаться на яйцах. Отправляйся к своему хрычу и отогревай его.

- Я устала, мне надоело всё это, - спокойно сказала Ряба.

- Тогда снеси яичко.

- Зачем? - они обе уже говорили совершенно серьёзно.

- Чтобы правильно закончить ситуацию.

- Я сделаю всё, что ты скажешь, только объясни мне, что к чему.

- Немедленно после моего ухода садись на деда и ни о чём больше не думай, ни о чём. Лишь одна мысль пусть останется в тебе, и пусть она будет непрестанной: "я сижу тут, чтобы снести Золотое яйцо". Это трудно, но когда ты научишься нести только одну мысль, которая растворится до ощущения - тогда ты действительно снесёшь Золотое яичко. И жизнь твоя будет оправдана.

Придёт момент, когда ты устанешь и тебе будет невмоготу, тогда я приду и помогу тебе, но только тогда, когда сама ты будешь уже не в силах. Когда ты в немоте возопишь, тогда я услышу твою немощь и приду на помощь.

- Зачем всё это?

- Ну и дурища ты! Ты будешь томиться, как все мы, но из твоего Томления мы попробуем сделать Золотое яичко.

При упоминании о Томлении в курочке увязалось всё, и она успокоилась. На смену всем её растрёпанным чувствам пришло торжественное доверие.

Время смешалось с Вечностью.

Где-то оживилась прошлогодняя трава.

В созерцании окаменели ручьи и заструились камни.

Курочка Ряба исполняла наказ мышки.

Дед лежал камнем, не меняя положения. Он застрял между мирами.

Старуха однажды с омерзением бросила саван себе под ноги. Она выскочила из избы и бросилась в лес. Вернувшись, она приволокла с собой оголённый ствол осины и бросила посреди избы на пол, и вновь принялась за саван. Теперь изредка лицо её поднималось и разбухало благоухающим довольством: осина ей напоминала что-то очень приятное, кажется, её собственную жизнь.

Впадавшая первое время в забытие Ряба помаленьку с собой справилась. Мысли из неё ушли последние, как просила мышка. Время от времени открывались, чтобы закрыться, какие-то главные загадки мироздания. Попугали и прошли судороги от неподвижности. Восхитило и исчезло созерцательное цветение глаз. И однажды стало Рябе невыносимо без всяких видимых причин. И тогда снова появилась мышка, словно во сне. И спросила:

- Я тебе нужна?

- А ты себе нужна? - ответила Ряба не мышке, а своей неподвижности. Она спросила очень мягко и грустно.

- Ты думаешь, что мы с тобой что-то потеряли? - мышка догадывалась о состоянии курочки и не торопилась будоражить её.

- Да, - из глубины ответила курочка.

- Вместо обещанного яйца ты, кажется, приросла к старику? - мягко пошутила мышка.

- Я забыла, я всё забыла... - курочка не понимала толком, где она находится.

- Встрепенись, пожелай чего-нибудь. Пожелай оказаться на вершине самого высокого дерева, - посоветовала мышка.

Курочка с трудом вспомнила, что вокруг избы густой лес. С трудом она вспомнила, как выглядят деревья. Прежде она предпочитала смотреть на их корни. И теперь ей тем более трудно было представить их вершины.

- Иди, я тебе кое-что скажу, - поманила курочку мышка.

Курочка с трудом встала, проковыляла, но вдруг ощутила потрясающую легкость, почти невесомость и... Силу.

- Ах, как легко! - восхитилась собой Ряба. И принялась летать по избе совсем по-птичьи.

Мышка смотрела на неё и звонко смеялась, а потом напомнила:

- А яичко где? Нет яичка...

- Нет, - недоуменно вторила Ряба, словно сама его спрятала.

- А какое могло быть яичко, - играла мышка.

- Ах, какое могло быть яичко, - весело вторила курочка, но на секунду ей захотелось представить, какое же могло быть яичко. И как только она себе явственно представила, мышка восторженно воскликнула:

- Какое прекрасное яичко!

Настоящее Золотое яичко лежало там, где сидела перед тем курочка Ряба.

- Яичко, яичко! Золотое яичко! - счастливо пищала мышка. И вместе с курочкой они долго скакали около него.

От гвалта старик разморозился. Машинально нащупав яйцо, он встал с лавки и решил, что пора поесть. Не глядя никуда, он долго чесался и ковырялся. Потом посмотрел на стену и тихо сказал:

- Есть давай.

Старуха подняла глаза. Нежно взглянула на осину, перевела взгляд на деда. И тут взгляд её уперся и застыл. В старике нечто ожившее взлютовало, он швырнул в старуху яйцом. И старуха взорвалась гранатой: