Мирко Благович - Начало истории (СИ)

Кому-то придётся разжёвывать, что уж настолько вызывающе вести себя и вовсе негоже. Кого-то нужно будет оттаскивать от такой же косой жертвы. Кого-то – выпроваживать на улицу, освежиться. Словом, для охранников с пятницы по воскресенье разливалось море кропотливой и нервной работы. И, что самое печальное, зарплата-то у ребят к выходным нисколечко не прибавится. Ставка! Оттого и пригорюнились гвардейцы по своим постам: около входной двери, возле гардероба, у стойки бара. Лица суровые, непроницаемые, озадаченные. Пацаны готовятся к служебным испытаниям. И дискомфорт на душе. Зарплата ведь по пятницам – та же самая! Эх!

***

Зато бармены с официантами светятся, словно новые копейки. Повелитель барной стойки, Юрий Константиныч, весь солидный такой, надушенный пахучим одеколоном, довольно шевелит пышными кавалерийскими усами и важно натирает тонкие стеклянные бокалы. Ловкие девчонки-официанты шуршат по залу фирменными юбками, поправляют скатерти, сноровисто расставляют по столам увесистые хрустальные пепельницы, круглые баночки с острыми специями и блестящие салфетницы. Диджей Колян упал в глубокое клубное кресло, придвинул к себе огромный микшерный пульт, не торопясь раскладывает компакт-диски, синхронизирует электронные плееры, нарезает с ноутбука на флешку подборку танцевальных треков. Вижу, что-то старательно записывает на клочке бумаги, пыхтит, отмечает какие-то циферки.

По дансполу мягко струится ямайское регги – Колян проводит музыкальную разминку. Часы показывают девятнадцать ноль-ноль. В зале пока никого. Но для пятницы это вопрос десяти минут, сколько раз проверено. А вот как только появятся первые клиенты, самое время диджею «мутить клёвый движ» – врубать погромче музыку, тушить освещение, запускать светоаппаратуру. Но если вдруг на дансполе во время «движухи» случится какая-нибудь стычка или драка, то «клёвый движ» переименуется молодёжью в «голимый движ». Наш коллектив двумя руками за «клёвый движ»!

Для администрации, как и для охраны, сегодня отнюдь не праздник. Рабочие кассовые будни. Увы. И я при деле. Раздаю последние директорские указания.

– Юрик, – тыкая пальцем в сторону пёстрой витрины, торопливо рассыпался я в распоряжениях, – самое главное, не забудь приготовить… ну, наверное, десятка три высоких бокалов. Под коктейли. Да, штук тридцать вполне должно хватить. Соло-о-оминки, там, зо-о-онтики, фруктики, прибамбасики, ну, в общем, ты меня понял. Бухгалтерия прокалькулировала свежие позиции слабоалкоголки, внесла их в барную карту. Народ сказал, будет пробовать. Да и посуды сегодня побьют, блин! А что делать? Пятница! Нужно быть во всеоружии. Мелкие купюры приготовил для сдачи? Терминал проверил? Бейджик? А-а-а, вижу, вижу, прицепил. Кофе получил на складе? Не на разлив, а на продажу?

– Николаич, под разлив-то я получил, а штучно у меня его никто не берёт. Дороговато! – смешно шевеля густыми усами, отбивался от моих распоряжений Юра.

– А сигареты? – вился я назойливой мухой. – Будешь потом выслушивать, как толпа тарабанит по стойке, матюкается и выясняет, где, мол, её поганое курево запропастилось…

– Да не переживай ты так, Николаич! – отмахнулся Юрик. – Всё будет путём! Первый раз, чё ли?

Мимо промчалась официант Светлана.

– Светочка, – отстав от бармена, одёрнул я прыткую девушку. – Что там у нас на кухне? Порядок?

Вопрос вышел немного нервным, натянутым. Время идёт. И вот-вот повалят люди. Начнётся «клёвый движ».

– Готовность сто процентов, Виталий Николаевич! – шутливо отрапортовала шустрая Светлана. – Зарывшись в тарелки, кокотницы и разделочные доски, ждут заказы на еду. Обнажили кухонные ножи, сказали, пускай дрожат фруктовые и мясные нарезки!

Улыбается, хитрая. Понимает переживания админов. А если шутит, значит кухня в норме. Замечательно. Позже зайду в цех, проверю.

В зале, помимо официантов, работают Славуня и Олюшка. Закалённые в передрягах с пьяной взрослой публикой и хамоватой молодёжью, сегодня они не бухгалтерия, а главные администраторы данспола. Причём, профессионалы! Мои девчонки точно справятся. Не впервой. Для нас этот рождественский «движ» ‒ уже пятый по счёту. А возникнут проблемы – охрану подтянем. Во-во, заодно и ставку свою пускай отмахивают.

Подразделения проверены, обязанности согласованы и распределены, можно и перевести дух. Устроившись у стойки на банкетном стульчике, я заказал Константинычу апельсиновый сок. Отпив из бокала пару глотков, я заметил, как в полумрак зала нырнули первые посетители. Торопятся занять лучшие места – те, которые в стороне от акустики, поближе к кухне, копчёной буженине и барному разливу. Вижу, ещё подтянулись люди, потом ещё. Занимают заказанные столики. А вот пожаловала большая компания гостей. Ничего себе! Двенадцать человек. Чувствую, сегодня будет плотненько. Точно, пора начинать вечер!

Грамотно смикшированный медлячок уступил место более ритмичной тру-ля-ляйке. Коляныч, молодчина, начеку. Разогревает ухватисто. Запоздавшие посетители, толкаясь, усаживаются за столики, закуривают, с интересом листают планшеты меню. В зале из пятнадцати столов скучающими остаются лишь два. Да и эти попросят с минуты на минуту. Можно крутить на полную.

– Коляныч, подгрузи-ка малость, у нас аншлаг! – со знанием дела попросил я диджея, проведав его в «контрол-рум» – аппаратной кабине.

– Чё, только полвосьмого, а уже аншлаг? – искренне удивился Колян, мельком взглянув на часы.

– Ну так а что ты хочешь? Рождество! Толпа гуляет. Вон, посмотри в зал.

– П-о-о-о-нял, шеф! Не вопрос, чичас подкинем саунда! – Колян зыркнул в смотровое окошко кабины и живо крутанул какой-то чёрный тумблерок.

Будто важный дирижёр симфонического оркестра, Колян выдал повелительный дирижёрский ауфтакт и навис над контроллером. И началось! Вкрадчиво пыхая, зашипела дым-машина. Бесплотные щупальца белого сладковатого дыма, мистически извиваясь и закручиваясь, опутали посетителей причудливыми хитросплетениями. По углам данспола засуетились мощные светоустановки «Туннель» и «Турбо». Жарко вспыхнув ультрафиолетовым пламенем, они подстегнули хрипящую бумкающую акустику. В зеркальный шар вонзилась спот-лампа – прожекторная галогеновая установка. Мягко оттолкнувшись от хрустального шара, сотни лазерных лучиков завораживающе разбрелись по залу. Переливаясь холодными оттенками, длинные спицы лучей заскользили по стенам, столам, барной стойке, бутылкам, бокалам, лоснящимся потным лицам. Клубы табачного дыма вырезали в толпе острые грани лазерных бликов.

Мгновение… и акустика взорвалась вдруг агрессивным беснующимся визгом! Шоу началось. И будет продолжаться!

***

Часом позже я вновь наведался в зал и занял свою банкетку. Вижу, вечер развернулся на полную катушку. Музыка рычит, прожекторы блымкают, множество ног выпечатывает по полу сумасшедшие взбрыки. Заполонившие зал ароматы духов забивает резковатый смешанный запах мужского пота и разгорячённых женских тел. На дансполе – лес мерно качающихся голов и поднятых кверху рук. «Что-то быстренько сегодня «движ» управился! – удивился я про себя. – И часа не прошло, а в зале уже порядочек, ни одного трезвого лица. Хоть бы чего не случилось. Вон, толпища какая! Завяжутся, ни одна охрана не справится».