Мирко Благович - Начало истории (СИ)

– Тёлы, гуд-и-и-иммм! Тёлы-ы-ы! Без базара! Стадионы в шоке! А-а-а!!! Ду-ду! Ду-рун-дун-ду! А-а-а!!!

«Ну что, чувак, рад? Капает деньга в кассу? Превратили кафе-мороженое в распущенный гадюшник! Иди, порадуй Олюшку и Славуню».

Блин! Всяко бывало. Ещё когда барменом стажировался, иной раз, такого насмотришься. Помню, прожжённый Константиныч сразу предостерёг меня от излишних иллюзий и растолковал, что дискотечный общепит – это место, весьма удалённое от храмов и мечетей, и что вряд ли оно когда-нибудь к ним приблизится. Оно, понятно, что удалённое. Но всё равно, такого мрака, как сегодня, я что-то не припоминаю. Давненько такого не было! Даже для кафе слишком. Какой-то особенный шалман случился! Именно в Рождество! Даже и заработка уже не хотелось…

***

В конце зала замаячила фигурка официанта Людмилы. Добрая, светлая девчонка. Среди табачного дыма, разнузданной пьянки и похабных кривляний, в аккуратной блузке и юбке, она смотрелась как-то неуместно и робко. Старательная, скромная, доверчивая. Тяжко ей работать в ночной дискотеке. Тут нужно понапористее, понаглее. Раскованнее. Вон какими историями приятели Алежи восхищаются. А у неё к подпитым посетителям подход, как у учительницы младших классов к наивным первоклашкам – «здравствуйте, спасибо, извините, пожалуйста, будьте добры, аккуратнее – тут на столе грязно, давайте уберу». В клубной тусовке будь ты сто крат добрым и открытым, никто этого не оценит. Блудливая среда любит жёсткость, вульгарность, цинизм. Только тогда запишет в свои.

Туговато нашим девчонкам в смену, а что делать? Система жмёт, в любое ярмо влезешь. У одной муж загулял, у другой – запил, у третьей – больные родители. У четвёртой дочка подрастает и очень нужны деньги. Вот и стараются, и терпят, и тянут. Впрочем, и все мы стараемся в Системе, и терпим, и тянем, и подстраиваемся, и лебезим, и ходим на носочках, и делаем то, чего чаще всего не очень-то и хочется делать. Взять ту же Людмилку. Не конфликтная, тихая. А проходимцам это только на руку. Они мгновенно секут, над кем можно поиздеваться, а кого стоит остерегаться. Где сядешь, там и слезешь – точно не про нашу Люсю. Потому на смене она частенько и страдает.

Вот и сейчас, ищу кого-нибудь из официантов, предупредить о возможных трудностях с компанией Алежи, а навстречу – Люда быстрым шажочком семенит. Расстроенная – жутко! Ну, что я вам говорил? Опять кто-то на шею взгромоздился.

Девушка подошла ко мне, того и гляди заплачет. Вот те раз!

– Виталий Николаевич, я третий стол обслуживаю…

– Погоди, Люд, со своим третьим столом, – заботливо придержал я девушку за локоть. – Что стряслось?

– Понимаете, Виталий Николаевич, ситуация такая. Малолетки заказали пиво, орешки, пачку сигарет…

– Это, случайно, не те замусоленные молодцы, – перебив Люду, кивнул я в сторону бравого Алежи.

– Нет, не они. С теми я сегодня тоже уже познакомилась… гады! Клёвая кобылка, ходи сюдай, шуры-муры, хоп-п-па ча! – отчаянно и смешно копировала отморозков Люда. – Другая компания. Вон они, за третьим столиком зависают.

– Ну и?

– Ну, я им, значит, всё как полагается: чистую пепельницу, салфетки. С Рождеством поздравила, удачного вечера пожелала. А они… Прошло минут пять. А они… Подзывают меня за свой столик и давай матюком гнуть, мол, у нас не ночной клуб, а шарашкина контора! Пиво им плохое!

– И чем же им пиво плохое, когда всей стране – хорошее? – удивлённо заметил я.

При возможной разборке с посетителями, нам, администрации, важно было знать все детали конфликта.

– А они говорят, что у них в пивном бокале, Виталий Николаевич, волосы брасом плавают. Но я ведь чистые бокалы подавала, натёртые до блеска. Я уверена, чистые! Сама проверяла. А пиво Константиныч при них наливал. Я видела. Врут они про волосы…

– Погоди, Люд, не расстраивайся! – улыбнувшись, поддержал я девушку. – Что ты, в самом-то деле… Мало примеров было, что ли? Попили нехорошие люди пивка, съели закуску, а следом – пару волосин в стакан – и готово! Либо муху принесли с собой дохлую, подбросили в блюдо. Или толстого хрустящего таракана. Все претензии принимай при подаче заказа. А если поели, попили, тогда уж будьте добры – расчёт! В таком случае за волосы в бокале, за мух дохлых и за тараканов смело требуй доплаты. Как за фирменный наполнитель. А честно заработанный левак заберёшь себе, в счёт возмещения морального ущерба.

– Ну вот, Виталий Николаевич, и вы надо мною издеваетесь! – девчонка всерьёз готова была расплакаться.

– Да успокойся ты, Люд! Ну, шучу я. Шучу! И совсем даже не издеваюсь, – заторопился я. – Просто хотел тебя поддержать. Ну что ты, прямо, как в первый раз замужем… Я так и не понял, в чём проблема-то?

– Дело в том, что они не отказываются от заказа и готовы оплатить его, они просто гыгыкают, почему в бокале плавает волос.

– А ты?

– А я им и говорю, что так, мол, и так, может быть, это ваш, посетительский, волос плавает!

– А они?

– А они говорят… говорят мне… (шмыг-шмыг носом) они говорят, что этот волос… как бы вам это сказать… ну… это… интимный! И смеются, мол, как он туда попал.

– Чего-чего? – не веря своим ушам, вытаращил я глаза.

– Да что там «чего»! – горестно всплеснула руками Людмила. – Они говорят, откуда у нас в бокале такой коротенький кривой волос плавает? Они говорят…, мол, он что… с интимных мест рождественских богов? Прикалываются, заразы!

Пытаясь сохранить невозмутимость, я снова тронул девушку за локоть:

– Да ладно тебе, Люся! Парни тупые, шутки плоские. Такие приколы у нас в деревне сравнивали с клювиками уточек. Мы в детстве с пацанами так смеялись!

– Как это? – заинтересовавшись забавным сравнением, отвлеклась девушка.

– Ну, знаешь, есть такие скороговорки, которыми капризных малышей отвлекают и успокаивают. Ну, чтобы они не плакали. Одна мне запомнилась. Деревенская. Как там она… ага… вот: курочка черна-пестра, а уточка с носка плоска! – попытался рассмешить я Людмилу. – А после этой скороговорки у нас во дворе все тупняки́ повелось называть уточками.

– Ага, вам легко говорить, – задыхаясь от смеха и негодования, шмыгая носом, трепетала Людмила, – а они мне… а я им… А они… Какие там птички-уточки!..

– В общем так, Людмилка, – улыбнулся я, – ты давай… успокойся, возьми себя в руки. Рабочая смена в самом разгаре. Было бы отчего расстраиваться! А если они снова начнут своими дебильными остротами блистать, тогда я сам к ним подойду, пообщаюсь. Подсоблю, если что. Договорились?

– Договорились, Виталий Николаевич, – кротко вздохнув, наконец успокоилась девушка.

Проводив Люду обратно в зал, я направился к Славуне и Олюшке, поделиться новой историей. Честное слово, хоть смейся, хоть плачь, а такого ещё не было!