Галина Лавецкая - Время Скорпиона

Шура повеселела, о Дмитрии Ивановиче вспоминала с нежной грустью, но вспоминала часто. Странно, но при жизни он не вызывал у нее такой нежности и такого преклонения. Она любила его заботливой родственной любовью, уважала и признавала его превосходство. Все, что он делал, считала правильным и никогда не спорила с ним. Иногда муж бывал не в духе, делал ей замечания, был недоволен и Шура чуть-чуть робела и спешила исправить свою оплошность, но всегда считала, что он прав. После его смерти ей вспоминалось только хорошее, и это хорошее она возвела в степень, и к концу первого года вдовства у нее возник образ абсолютно непогрешимого, совершенно необыкновенного любимого человека.

Образ Олега, который долгие годы занимал пьедестал, померк и рассыпался после встречи на юбилее. Она была так разочарована, увидев его, что и сама засомневалась: о ком она так страдала все эти годы? Пьедестал оказался пуст, и его занял другой – горячо любимый и безвременно ушедший Дима. Очевидно, Шуре нужно было заполнять свое одиночество воспоминаниями о ком-то потерянном, но любимом. И если воспоминания об Олеге бросали ее в жар, в дрожь, были тайными, запретными и приносили только боль, то, думая о Диме, она ощущала тепло и печаль. Но печаль была легкой и благодарной. Ей приятно было вспоминать о нем и делиться этими воспоминаниями с мамой, Нелькой, двоюродной сестрой. Шура свято чтила его память, молилась о нем, заказывала панихиды, часто ездила на кладбище. Когда-то она все это не очень любила, редко бывала на могиле отца и без мамы никогда бы ее не нашла. Но свой, чисто убранный, засаженный цветами участок на Востряковском кладбище Шура любила и даже немного гордилась тем, как красиво у ее близких. Незнакомые Ваня и Вера стали родственниками, ведь у них кроме Шуры никого не было. К годовщине смерти мужа готовилась, волновалась – успеют ли установить памятник? И радовалась, что все успели и Диме это приятно.

Его родители были похоронены в Петербурге, в фамильном склепе, куда он поставил урны. Два раза Шура была там вместе с мужем и удивлялась, как красив и ухожен закрытый мрамором участок. За всем следила администрация, все-таки памятники старины. Но Шура всегда писала их имена в поминальных записках вместе с остальными. И свечи ставила. Раз нет Димы, то это надо делать ей. Все это доставляло ей какую-то светлую радость. И у нее уже не было боли и тоски, как в первое время. Только благодарность и нежность.

Почти все время было заполнено Ксюшей. Первый зуб, первое слово, первый неуверенный шажок. Любимые игрушки и книжки. И легкая ревность – как она бежит навстречу Оленьке и какое у нее счастливое личико! А ведь та проводит с ней лишь два дня в неделю, ну, и отпуск, конечно. Наверно, для каждого ребенка мама – самое главное. Но Шура знала, уедет Оля и опять две бабушки станут любимыми. Ксюша была веселым ребенком и никогда не плакала, прощаясь с мамой. Вообще с ней было легко, ютя она не была тихой и послушной, как Оленька в детстве. Но Шура радовалась активному и радостному характеру внучки. Слава Богу не в них. Но и не в папашу у того характер мерзкий.

Зять появлялся нечасто, Оля приезжала одна. Наверно, все у них было не так хорошо, но дочка молчала. В ЗАГС они не пошли даже после рождения Ксюши. Это Шуру не беспокоило, наоборот, – может, он исчезнет в один прекрасный день! Вот уж действительно будет счастливый день! Оленька была несчастна, и это бросалось в глаза. Он ездил отдыхать один, не желая сидеть на даче с собственным ребенком. Где работал и чем занимался, Шура не знала, хотя Оля говорила, что он что-то пишет и где-то подрабатывает. Но Шура не верила. Писатель! Собрание сочинений можно было за эти годы написать… Была уверена, что этот негодяй берет деньги у Оли. Конечно, негодяй. И это стало его именем. Про себя, конечно, не вслух, чтобы не обижать Оленьку. Так было обидно за нее! Зарабатывала Оля очень хорошо, но им всегда не хватало, и она просила у Шуры. Приходилось давать, а что делать? Все это было неприятно и непонятно, когда закончится.

Ксюше исполнилось три года, и ее отдали в детский садик. Теперь она жила на Комсомольском, а Шура и Ольга Николаевна скучали. Оленька, конечно, уставала и всегда торопилась с работы, чтобы забрать дочку, но хотела жить с Ксюшей. Да и в садик надо ходить, что сидеть одной на даче? Все правильно, но Шура переживала, привыкла к девочке, весь день был занят ею, а что делать сейчас? Куда девать время?

Мама и Оленька уговаривали съездить отдохнуть. Столько лет не была на море, пусть поедет, отвлечется.

Она поехала на Майорку. И гуляя по берегу, дошла до Сон Вери. Думала, это рай, мечта, здесь все счастливы с утра до вечера… Но Шуре и здесь не удалось получить кусочек своего маленького женского счастья.

Ей казалось, что Карлос, спокойный, немногословный, с чуть печальной улыбкой, одинокий, как и она, – это ее наконец обретенное убежище. На маленьком острове, в заросшем цветами поселке она нашла свой островок спасения от одиночества.

Первый год все было хорошо. Осенью они путешествовали по Испании и оба получали удовольствие. Оказывается, Карлос тоже впервые был во многих местах. Зимой вернулись на Майорку, и Шура принялась устраивать дом. Делала это с удовольствием, и Карлосу нравилось все, что у нее получалось. Это она оборудовала верхнюю террасу и та стала самым ее любимым местом. Через месяц дом было не узнать, везде чувствовалась Шурина умелая рука. В феврале приехала Ольга Николаевна, и ей тоже нравился этот райский уголок. Она с удовольствием гуляла по набережной и часами сидела на верхней террасе, наслаждаясь видом и воздухом. Карлос был приветлив, возил их на экскурсии по острову, хотел, чтобы Ольга Николаевна посмотрела самое интересное. Часто приглашал в разные ресторанчики, мама спешила отказаться, но он настаивал, уговаривал, и она соглашалась. Для Ольги Николаевны, которая никог да нигде не была, эта поездка была сказочным путешествием, и она восторгалась всем. Перед отъездом Карлос подарил ей красивую нитку жемчуга и такие же серьги. «Традиционный сувенир с Майорки», – пошутил он, приведя Ольгу Николаевну в смятение. Ничего себе сувенир!

Шура была благодарна ему за все. Проводив маму занялась подготовкой к сезону. Вернее, Карлос занялся активно, а Шура поддерживала его морально, выслушивая и сочувствуя. Советовала что-то по части интерьера, и он внимательно слушал, соглашаясь. Да, хорошо бы поменять то и это, сделать красивые занавески и покрывала в номерах, заказать новый тент для террасы ресторана и, конечно, поменять систему кондиционирования. Тогда можно было бы претендовать на четыре звезды, а это уже совсем другие расценки на номера. Но где взять деньги? Он давно думает над этим, но того, что отель дает сейчас, недостаточно для таких серьезных изменений, а с кредитом связываться рискованно. Нужно не меньше миллиона евро. Шура подумала про коллекцию, вряд ли там миллион. Хотя возможно и больше, если не торопиться. Но это процесс долгий, а вот квартира на Фрунзенской – совсем другое дело. Она посоветовалась с Ветой. Подруга идею одобрила, конечно, вложить деньги в отель на Майорке – дело выгодное. Только надо правильно оформить договор о партнерстве, определить ее долю. Здесь всем занимаются нотариусы. Шура пожала плечами, что она в этом понимает? Но Карлос, наверно, разбирается, они же одна семья, не будет он ее обманывать. Вета согласилась, Карлос действительно приличный парень и Шурочку любит.