Галина Лавецкая - Время Скорпиона

Когда она сказала мужу, что может продать свою квартиру и вложить эти деньги в отель, Карлос даже растерялся. Как? Шурочка же сдает квартиру, помогает маме и дочке! Отель, конечно, приносит хороший доход, а после реконструкции он еще возрастет, но это не сразу а только со следующего сезона. Ну и что, пусть со следующего. Все равно надо что-то менять. Аренда – дело хлопотное. Раньше она жила рядом и в любой момент могла подъехать, если возникала проблема. А там постоянно что-то происходит. То протечка, то поломка, недавно соседи сверху залили, жильцы уезжают – надо искать новых, новый договор… Сейчас всем этим заниматься некому. Маме уже не по силам, а Оля целый день на работе и ребенок, у нее вообще ни на что времени не остается. Вот она и подумала вложить в отель. Он хорошо знает отельный бизнес, занимается этим основательно, сам все контролирует, так что доход гарантирован. Ей кажется, что это лучше, чем аренда в Москве. Карлос обрадовался, стал уверять, что она не пожалеет, со временем будет получать больше, чем от аренды. И никаких хлопот для нее. Конечно, они все оформят юридически, деньги – вещь серьезная. Спросил, удастся ли Шурочке до осени продать квартиру и перевести деньги. Ну да, она думает, что за пару месяцев все можно сделать. Надо уже сейчас предупредить жильцов о расторжении договора. И тогда через месяц можно выставлять на продажу. Какая же Шурочка умница! Какой подарок судьбы! А он костьми ляжет, но за зиму сделает ремонт! Шура посмеялась – не надо, без фанатизма, пожалуйста. Когда будет, тогда и ладно.

В Москве сделка состоялась быстро. Четырехкомнатная квартира в сталинском доме, да еще в таком месте, ценилась дорого, и желающих оказалось много. Полтора миллиона долларов и никакого налога. Шура получила эту квартиру в наследство пять лет назад, поэтому ничего платить не должна. Все складывалось удачно. У нее есть счет в Испании, и она может официально перевести деньги.

Оленька и мама не возражали. Если выгоднее вложить в отель, пусть она так и сделает. Кому здесь заниматься арендой? Нелька же устроила целый допрос, как Шура оформит и какие права на отель у нее будут? Это же ее, Шурин, верный кусок хлеба до конца жизни! Она все как следует обдумала? Карл оса-то знает без году неделю… У него ведь дети есть, наследники. Не получится так, что Шурку без всего оставят? Мало ли что с Карлосом может случиться? Да нет, дай ему Бог здоровья, но вдруг… Да, волнуется, потому что хорошо знает, какая Шурка рохля, только ленивый не обманет…

Больше месяца она просидела на даче, пока регистрировался договор. За это время освободила квартиру и, конечно, побыла с Ксюшей. Девочка выросла, с восторгом рассказывала о своих друзьях и жалела, что садик закрылся до осени. Вообще Шурин приезд оказался кстати, отпуск у Оленьки только с августа, и сидеть с Ксюшей кроме Ольги Николаевны было некому. А оставлять их одних на даче Оля боялась, у бабушки и давление скачет и сердце побаливает… Очевидно, предложить отцу посидеть с ребенком ей и в голову не приходило. К тому же выяснилось, что его вообще нет в Москве. У ехал к каким-то друзьям, купившим дом в Крыму, и там работает над большим романом. Шура только усмехнулась, слушая дочку. Писатель-фантаст… Какой там роман? Только если с какой-нибудь бабой. В том, что Негодяй изменяет дочери, Шура была уверена. Только не понимала, почему Оля так долго пребывает в состоянии слепой влюбленности. Чем он так околдовал ее? Она расстраивалась, переживала за Оленьку ну почему ей так не повезло? Хорошенькая, умница, так многого добилась в своей работе… Неужели кроме этого ничтожества никого вокруг нет? Но с дочерью на эту тему не говорила, бесполезно… Начнет защищать Негодяя, будет плакать… Да и Ольга Николаевна просила не заводить разговоров о Викторе, девочка и так страдает, зачем еще мучить… До конца июля Шура оставалась на даче с мамой и внучкой, решив будущим летом взять Ксюшу в Сон Вери на все лето. А Оленька приедет в августе и заберет ее. Жаль, что в этом году не получилось из-за всей этой возни с квартирой.

В начале августа, переведя деньги, Шура вернулась в Сон Вери. Карл ос обрадовался, он скучал… Нет, два месяца – это слишком долго! Пусть лучше Шурочкины родные приезжают к ним. Она смеялась, когда ему скучать? Уходит в шесть утра, а возвращается вечером. Нет-нет, днем еще ничего, крутится на работе, но ночью ужасно одиноко… И целовал ее. И Шуре было приятно, что он скучает, ждет… Всю неделю Карлос приходил домой днем, пока в отеле было затишье, и они устраивали сиесту Несмотря на свои пятьдесят пять, он был нетерпеливым и опытным партнером.

А через неделю приехали его дочери с мужьями и детьми. Шура волновалась, Карлос до вечера на работе, и ей предстояла роль гостеприимной хозяйки. Раньше они сами хозяйничали, как умели, а теперь в доме появилась жена, мачеха. Хотелось, чтобы им все понравилось, и она продуманно устраивала комнаты гостям. Постелила самое красивое белье, новые полотенца. В гостевых ванных разложила все до мелочей. Вымыла и без того чистый дом, поставила везде цветы, купила детям игрушки и приготовила испанский обед под руководством Веты.

Карл ос удивлялся и шутил, что напрасно она так старается. Вот увидит, какой испанский сумасшедший дом начнется, когда приедут двое маленьких разбойников со своими родителями. От Шуриного уюта не останется и следа. Мальчишки все перевернут вверх дном.

Так оно и оказалось. Дом наполнился шумом, криком, беготней, постоянно что-то па дало, разбивалось. Мальчишки были хорошие, но и впрямь маленькие разбойники. Шуре не хотелось признавать, что они просто плохо воспитаны. Ее удивляло, почему родители никак не реагируют на их безобразия и не делают замечаний. Карлос по-прежнему уезжал в шесть утра и возвращался после девяти вечера. Первые дни заезжал домой днем, чтобы повозиться с мальчишками, но потом, видимо, устал и уже допоздна не появлялся. Шура без конца готовила, накрывала и убирала. Накормить такую ораву было непросто. Вета посоветовала не изощряться, а просто на тушить побольше мяса с овощами в большой кастрюле, чтобы хватило на два дня, а детям почаще делать спагетти с соусом. Все дети обожают макароны и испанские – не исключение. А утром большую сковородку яичницы с помидорами и ветчиной или омлет. И натолкать в холодильник всяких йогуртов, сыров, пудингов и колбас – пусть выбирают. А эти утренние безобразия с оладушками, блинчиками и сырниками надо прекратить. Вечером мужики пусть мясо и рыбу грилят, самое милое дело. Миску салата им настругать, и пусть сами возятся с грилем хоть до ночи. Хорошо еще, что таскать Шуре не нужно, Карлос все привозит.

Карлос действительно привозил продукты. Он все равно каждое утро получал для отеля. Просто стал больше заказывать и привозил мясо, кур, кроликов, рыбу и целые ящики с фруктами и овощами. Шура бегала в супермаркет только по мелочам, но и этих мелочей набирался целый пакет, а то и два. Хлеб, молоко, яйца, печенье, шоколад, разные упаковки с йогуртами и творожками. Магазин был рядом, но все равно тащить по жаре и в горку было тяжело. Помощи никто не предлагал. Посуду после завтрака никто не убирал, даже если Шуры не было дома. Уходили на море до обеда, а она приводила дом в порядок. Посудомоечная и стиральная машины включались иногда и по два раза в день. Все бы ничего, все-таки гости, можно потерпеть три недели ра ди Карлоса. Но Шуре было обидно и странно, что ее никто ни разу не поблагодарил. Создавалось впечатление, что она домработница на зарплате. Обе дочери прекрасно знали русский, уехали из Москвы школьницами, но обращались к Шуре на испанском. И каждый раз делали удивленные лица, вроде бы забыв, что она не понимает, и тогда повторяли по-русски. В основном были просьбы, но звучалиони, как распоряжения. Не могла бы Алехандра погладить, дети просят сырники, завтра надо сварить овощной суп, пусть Алехандра не забудет купить шокола дное молоко детям, они любят. И это – Алехандра, такое сухое и непривычное, резало слух. И мальчишки целый день кричали: «Алехандра, дай то, сделай это!» – а видя, что она не понимает, смеялись и убегали. Мужья, зная, что Шура не говорит по-испански, никак к ней не обращались, просто не замечали. Бросят с утра «ола» и проходят мимо. Это у них означало «привет».