Лотти Могач - Поцелуй меня первым

Потом была неделя в «Кафе Неро». Мне выдали сеточку для волос и поставили у витрины с выпечкой. Посетители заказывали кофе или чай Ашиму, пареньку на кассе, который затем предлагал им выбрать себе пирожное, после чего я щипцами доставала заказ и опускала его в бумажный пакет или на тарелку, в зависимости от пожеланий клиента. К витрине, в незаметном для покупателей месте, было прилеплено меню с фотографиями всех кондитерских изделий, будто я – подопытный шимпанзе в исследовании интеллекта у приматов.

Через час я собралась пожаловаться на это администратору, но тут она сама прибежала и стала мне выговаривать за то, что я ем крошки круассанов. Я возразила, что это отходы производства, не подлежащие продаже. Она приставила меня мыть посуду. Это мне больше понравилось, так как я стояла спиной к покупателям. Но вскоре она снова нашла к чему придраться: чтобы как-то скрасить время, я напевала про себя, растягивая музыкальные фразы так, чтобы за время их звучания вымыть очередную вилку или чашку. Вероятно, посетителям это не нравилось. Я стала напевать все тише и тише, пока администратор не перестала подходить и делать мне замечания.

Во время перерывов я сидела в подсобном помещении вместе с остальными сотрудниками, примостившись на ящике с бумажными полотенцами, и вслушивалась в гул, исходящий из наушников Ашима, который переписывался по мобильному с друзьями, в то время как Люси, бариста, вытряхивала из рукавов пиджака пробники, украденные в магазине косметики.

Я не ушла в порыве ярости, не срывала с головы сеточку для волос и не грохала дверью. В обеденный перерыв я вышла за чипсами – и все. Была пятница, день зарплаты, но за деньгами я тоже не пришла. Мама все поняла. Думаю, она была рада тому, что я снова с ней.

Кстати, о кофейнях. Однажды Тесса поясняла, как меняется ее поведение в зависимости от настроения: «Понимаешь, когда у меня эйфория, я буду выторговывать у кассира пятьдесят пенсов скидки на капучино. Просто так, из уверенности в своем обаянии. А когда накатывает депрессия, я даже не рассчитываю на сдачу».

Так что «нормальная» работа не для меня, и точка. Вместо этого я решила сдавать комнату квартирантам.

Понятно, что мысль о постороннем человеке, живущем в моей квартире, была малопривлекательна – и не потому, что придется освободить спальню и перебраться в гостиную. Меня смущала необходимость отвечать на бессмысленные замечания «о погоде» и терпеть чужие привычки. В квартире все было устроено по-моему, хоть я и осознавала, что такой уклад не каждому по душе: возможно, жильцы захотят поставить мебель, повесить занавески и купить побольше чайных ложек. Вдобавок понадобится проявлять осторожность во всем, что касалось Тессы. Как уже говорилось, все материалы по проекту висели над моим столом.

И все же самым разумным и реально осуществимым стало решение сдать комнату за низкую арендную плату – ровно столько, чтобы хватило выплатить заем, – и заявить прямо, что от жильца ожидается выполнение некоторых правил.

Я составила текст и опубликовала его на виртуальной доске объявлений в разделе «Сдается комната».

«Хозяйка сдаст комнату в квартире в районе Ротерхит. Ожидается, что жильцы будут вести себя тихо и отсутствовать большую часть времени. В остальном каждый сам по себе. Предложение особенно оценят любители карри. Шестьдесят фунтов в неделю».

Через десять минут на объявление откликнулись семеро. К концу дня количество желающих перевалило за сотню. Я и не предполагала, что в Лондоне такой спрос на дешевое жилье. Наобум составив список кандидатов – каждый десятый из написавших, – я разослала приглашения осмотреть квартиру. Я назначила встречу на три часа, когда запах жареного лука наиболее ощутим, чтобы избежать возмущений по этому поводу в дальнейшем. И действительно: многие уходили, не пробыв и пяти минут. Других не устраивала односпальная кровать.

Большинство все же не придирались к мелочам и даже пытались сказать что-то хорошее. «Минимализм как он есть!» – заметил мужчина средних лет и завел разговор о «переходном периоде» в своей жизни, хотя мне было неинтересно. В конце концов он спросил, может ли четырехлетняя дочка навещать его два раза в месяц по выходным. Я довела до его сведения, что это недопустимо. Затем какая-то полячка попыталась выяснить, какую музыку я люблю и так далее, пока до меня не дошло, что она устраивает смотрины мне, прикидывая, сойдемся ли мы характерами. Я четко дала ей понять, что ищу не подругу, а платежеспособного и пунктуального жильца, который редко бывает дома.

Часто я отказывала потенциальным съемщикам сама, когда понимала, что случай безнадежный. Один из них – вонючий старикан, лысую голову которого опоясывала, как кольцо Сатурна, полоска седой шевелюры, прямо заявил, что любит «полных девочек». Другой – негр с Библией в кармане пиджака: пришлось исключить и его, хотя в целом он соответствовал требованиям, не говорил ни слова, только кивал и улыбался в ответ.

В основном приходили студенты по обмену из стран Африки или Восточной Европы. Я никак не могла решить, записать плохое знание английского в плюс или в минус: приезжие будут продолжать учить язык и наверняка захотят попрактиковаться на мне. Немного поразмыслив, я все-таки решила отдавать предпочтение иностранцам: лучше, если у них нет представления о том, как у нас принято себя вести, и, возможно, они скорее примут мои собственные правила.

Как ни странно, в конце концов у меня поселился Джонти, невероятно болтливый англичанин – точнее, валлиец. Знать бы об этом раньше. Обманчивое впечатление о Джонти у меня сложилось из-за того, что за всю встречу он не проронил ни слова. Впоследствии выяснилось, что его тошнило с похмелья, и он боялся раскрыть рот. Невысокий, коренастый, с квадратными, несоразмерно широкими плечами, он заявил, что ему двадцать пять лет. Густые светлые волосы торчком и короткая куртка с капюшоном делали его гораздо моложе.

В ответ на вопрос, часто ли он отлучается из дома, Джонти кивнул. Я объяснила, что у меня сложная работа, требующая концентрации, и что я работаю по ночам, а сплю днем, и ему не стоит ждать от меня «приятельских» отношений. Он снова кивнул. Я спросила, много ли у него вещей, и он отрицательно помотал головой. Квартира ему понравилась. Одноместная кровать его устраивала. «Мне с девушками не везет», – единственное, что он сказал во время первого визита. Отсутствие штор и мебели его не смущало. И внезапно я решила – пусть остается. Встречаться с чужими людьми было невмоготу, отнимало много времени, да и деньги закончились.

Из всех поставленных условий Джонти выполнил только одно: приехал с единственной спортивной сумкой. В тот же день выяснилось, что он чрезвычайно разговорчив. Растянувшись на диване, он тут же выложил все о себе. Так я узнала, что он из Кардиффа, где успешно работал в отделе продаж «Америкэн экспресс», пока не решил все бросить и уехать в Лондон учиться на актера. Джонти целый час рассказывал про свой «момент истины»: как-то раз, убеждая клиентку приобрести очередную кредитную карту, он вдруг понял, что занимается чепухой и должен «идти за мечтой, и все в таком духе». Он записался в театральную школу на Кингс-Кросс и рассчитывает за год достичь своей цели – на дольше его сбережений не хватит.