Маша Трауб - Продается дом с дедушкой

Игорь встал перед зеркалом в профиль – нормальные бедра. И ноги не короткие. Нормальные ноги. Лицо зато – интересное, как замечали многие женщины. Тонкий нос, высокий лоб, очки, прибавлявшие ему возраст и придававшие солидность. Очень даже интересное, привлекательное лицо! Интеллигентное, умное. Жене не нравился его рот – губы она считала излишне, неприлично пухлыми. И руки – маленькие для мужчины, с изящными лунками ногтей. Жена говорила, что у него «бабские руки». Игорю казалось, что она завидует его рукам. У нее самой были толстые, длинные, сильные пальцы, железные подушечки, крупные ладони и некрасивая, будто недоразвитая, ногтевая пластина. Руки профессиональной виолончелистки.

В ЗАГСе с обручальными кольцами случилась неприятная заминка – кольцо большего размера предназначалось жене, а меньшего – мужу. Перепутали. Пытались надеть, но ничего не получалось. Потом сообразили: поменялись кольцами, но осадок остался.

С возрастом обоим стало неудобно носить кольца: у жены отекали руки к концу дня, и кольцо впивалось в кожу. У Игоря, наоборот, руки худели, усыхали, и кольцо норовило слететь с пальца.

Игорь аккуратно закрыл дверь шкафа и прилег на диванчик. Две комнаты – эта, с диванчиком, считалась гостиной. Другая, куда он заглянул, но не стал любопытствовать, была спальней. Жена называла гостиную – «залой»: в зале, в залу, из зала. «В зале надо пропылесосить», «Выйди из залы – я проветрю», «В залу не заходи – полы еще мокрые…»

Почему он на ней женился? Игорь лежал под колючим пледом и курил. Ему надоело бегать на балкончик, он открыл окно в комнате и приспособил под пепельницу блюдце. Думал о том, что Люсе может не понравиться, что он курит в комнате, но встать уже не было сил. Ну, извинится, проветрит перед ее приходом – еще есть время. А то и вовсе уйдет и никогда эту Люсю больше не увидит.

Он курил лежа, и это было очень волнительно.

… Но ведь когда-то он любил жену! Должен же был ее любить! Она казалась ему доброй, заботливой. Да, немного властной, что ему тоже нравилось. Лариса взяла его жизнь в свои руки, устроила его быт. Он этого и хотел. Ему нужна была именно такая женщина. Она была рядом в тяжелые минуты, всегда рядом. Без Ларисы он бы не справился. У него, благодаря ей, сложилась полноценная семья – жена, двое детей, оба мальчики. Эта строчка в личном деле еще никому не мешала. Примерный семьянин.

Игорь вспомнил, что Лариса когда-то была совсем другой. Или казалась ему другой: мягче, искреннее, добрее, что ли. Да, точно было время, когда Игорь чувствовал себя влюбленным и находил в Ларисе прелести – скулы, например. Очень красивые. И он бы продолжал находить и увлекаться, влюбляться, если бы не случайное замечание Сашки, которое вдруг всплыло и не уходило, как ни гони прочь.

– Очень корпулентная барышня. В твоем вкусе, – сказал тогда Комаровский.

Игорь внутренне взбеленился. Нет, его не столько задело замечание «в твоем вкусе» – при том что это было неправдой, – сколько слово «корпулентная». Красивое определение, точное. Только это должен был сказать Игорь, а не Сашка. Игорь любил бравировать словечками, а у Комаровского опять получилось изящнее, прямо в яблочко. Игорь еще подумал, что надо бы запомнить и употреблять при случае – как звучит, как характеризует! Откуда только Сашка взял его?

Это сейчас Лариса превратилась в кремень, в непробиваемую глыбу, а ведь когда-то была милой девушкой, такой же, как Люся. Заботливой, услужливой. Или Игорь тогда ничего не замечал, не видел? Он вдруг вспомнил один случай.

Лариса тогда уже переехала к нему. Была назначена дата свадьбы. Лариса сказала, что они должны экономить. Ему нравились ее деловая жилка, ее природная скаредность, пристрастие к заначкам – пусть мелким, ничтожным, но все же… Он помнил, как она перетрясла все книги из домашнего книжного шкафа и в Лермонтове нашла десятку, а в Тургеневе – трешку. Восторгалась, будто нашла сокровище. Игорь вроде бы радовался внезапно появившимся деньгам, но ему было жаль, что их нашла Лариса, поэтому и распоряжаться ими могла она. Ему нравилось, что она очень отличается от матери – ничего никогда не теряет, до копейки помнит, сколько лежит в кошельке, откладывает, считает, выгадывает. Он тогда подумал, что с такой Ларисой не пропадет, вырвется из вечной нищеты, из этого родового проклятия – жить так, как жили твои родители, и твои дети будут жить так же, не лучше.

Когда Игорь покупал водку вместо продуктов, Лариса хмурилась, но терпела. Она вообще казалась Игорю очень терпеливой. Мать начинала плакать, отец – скандалить, а Лариса просто молчала, уходила в себя. Ему так даже было удобнее.

После очередной случайной попойки Игорь вернулся домой с букетом увядших астр. Ларисе нравились цветы. И если он напивался, то всегда шел домой с цветами. Жена тогда не так долго молчала.

В тот вечер в подъезде Игорь остановился – откуда-то слышался писк. Под лестницей он обнаружил коробку с новорожденными котятами. Видимо, домашняя кошка окотилась, и хозяева выставили коробку под лестницу, пожалев котят. Возможно, надеялись на то, что их найдут дети и уговорят родителей забрать хотя бы одного – так и разберут. Или, что более вероятно, рассчитывали на дворника – отнесет коробку на помойку. Игорь, пьяный, но как раз до степени душевного порыва, сграбастал коробку и возвратился к метро. Там, в подземном переходе, он и выставил коробку.

Было уже поздно. Милые, добросердечные детишки сидели по домам и смотрели «Спокойной ночи». Рядом с Игорем стояла бабуля, регулярно торговавшая в переходе метро пакетиками с домашней малосольной капусткой, несмотря на то что ее все время гоняла милиция.

– Милок! Твои, что ль, котята? – спросила она.

– Нет, нашел. Жалко же…

– Давай я постою. Раздам в добрые руки. У меня-то скорее возьмут. Я же старенькая. А ты, вон, с цветами… Небось к жене спешишь или к невесте?

– К невесте! – соврал Игорь.

– Ты мне это, рублик-то дай, за труды, а то ноги-то – не железные. Болят. Колени болят. А за рублик я твоих котят быстро пристрою! Завтра с утра встану и раздам. На ночь, не волнуйся, к себе заберу, не дам замерзнуть.

Игорь достал из кармана последний рубль, который ему выделила Лариса на неделю. Бабуля забрала коробку.

– Иди с богом, будь спокоен!

Игорь вернулся домой практически счастливым. Он рассказал Ларисе, что нашел котят, что вышел в переход, передал их бабуле, которая завтра же раздаст их в добрые руки. Ему хотелось, чтобы Лариса умилилась, восхитилась, порадовалась за несчастных брошенных котят. Но она только хмыкнула.

– А что ты хмыкаешь? Что? – вдруг завелся Игорь.

– Ничего, – Лариса поставила цветы в вазу. – Не будет она их раздавать. Утопит или подбросит в другой подъезд в лучшем случае. Не будет она стоять с коробкой. А если и будет, то за деньги.